музыкальная пауза

[Shatris Lerran]

Просьба не судить строго

Название: Диалог в скайпе
Исполнитель: /me, Midnight Wind (по скайпу, все честно )
Пейринг/Персонажи: геймер и товарищ
Категория: джен
Примечание: оригинал: Татьяна и Сергей Никитины - Диалог у новогодней елки, минус-фонограмма с сайта x-minus.org

Текст

- Что происходит в компьютере?
- Просто игра.
- Просто игра, полагаете вы?
- Полагаю.
Каждую ночь пару-тройку Жнецов убиваю...
Только потом тяжело просыпаться с утра.

- Что же со всем этим будет?
- А будет борьба.
- Будет борьба, вы считаете?
- Да, я считаю.
Я каждый день массэффектную вики читаю,
Знаю как базы противников всех раздолбать.

- Чем же всё это окончится?
- Будет финал.
- Будет финал, вы уверены?
- Да, я уверен.
Я его видел три раза, и снова намерен,
В этом уже я, поверьте, профессионал.

- Что же из этого следует?
- Следует бить,
Бить по врагам, пока снова игра не зависла.
- Вы полагаете, в этом есть толика смысла?
- Я полагаю, что все-таки следует бить!

Следует бить, ибо сколько Жнецам не бубнить,
Что неизбежна и ЖопаЖатва, и близость провала,
Шепард не верит и снова пойдет до финала,
Чтобы ему выбор спасенья смогли предложить.

Вот уже Лондон и подвиг пора повторить,
Снова прощаться с друзьями, поверьте, не легче...
Нет сохранения, мышку сожму я покрепче,
И раз-два-три Масс Эффект, раз-два-три, раз-два-три.

Название: Туманность невезения
Пейринг/Персонажи: там живут несчастные девы-азари, на лицо прекрасные, разные внутри...
Категория: джен
Жанр: переделка песни

Текст

Густонаселенных в ней систем не счесть -
Туманность Невезения в МилкиВее есть,
Туманность Невезения в МилкиВее есть.
Густонаселенных в ней систем не счесть.

А живут там страстные девы-азари,
На лицо прекрасные, разные внутри,
На лицо прекрасные, разные внутри,
С кожею атласною девы-азари.

Не с кем девам спариться, не идут дела -
Снова чистокровную мама родила,
Снова чистокровную мама родила,
Не с кем девам спариться, не идут дела!

Как назло в туманности ретранслятор сдох,
И не перепрыгнуть сто световых годов,
И не перепрыгнуть сто световых годов,
В проклятой туманности ретраслятор сдох!

По такому случаю с ночи до зари
Плачут невезучие девы-азари,
И рыдают бедные, и судьбу клянут.
Скоро их к Богине Ардат-Якши унесут!

Embrace Eternity!

И рыдают бедные, и судьбу клянут.
Скоро их к Богине Ардат-Якши унесут!

Название: Тачанка с Тучанки
Исполнитель: /me, Flying-Jib+1
Персонажи: кроганы
Категория: джен
Рейтинг: G
Исходники: К. Листов, М. Рудерман "Тачанка", фонограмма с сайта x-minus
Продолжительность и вес: 02:43, 3 MB
Примечание: хор пьяных кроганов "Ор Тучанского", оригинальная запись с понижением на 5 полутонов

Текст

Ты лети с дороги, кликсен, молотильщик, уходи,
Видишь, облако клубится, варрен мчится впереди.
И с налёту, с повороту по цепи врагов густой
Застрочит из пулемёта смелый кроган молодой.
Припев (2 раза).
Эх, тачанка по Тучанке, наша гордость и краса,
Пулемётная тачанка, все четыре колеса.

Прогремит сквозь ретранслятор слава кроганских бойцов!
Турианских тощих задниц мы спасали от Жнецов.
И трещала под ударом монолитная броня
Среди бури, среди дыма, среди битвы и огня.
Припев (2 раза)
Эх, тачанка по Менае, хасков ужас и гроза,
Славно мы повоевали, не хватает колеса.

По Земле грохочут танки, по Жнецам прицельно бьют.
И о кроганской тачанке даже пыжаки поют.
И врага прицельно косит дождь свинцовый и густой,
Боевые пулеметы, смелый кроган молодой.
Припев
Эх, тачанка прям с Тучанки, наша гордость и краса!
Пулемётная тачанка, два пробитых колеса.
Эх, тачанка прям с Тучанки, наша гордость и краса!
Развалилася тачанка, доставай, солдат, тесак!

Бонус:

коуб с кроганами и танками

Название: Шепард еще жив
Переводчик: Мифриловый птурельдактиль
Оригинал: песня "Commander Shepard is still alive", авторы Julian Sieber и Daniel Purcell, разрешение на перевод и исполнение получено
Форма: перевод и исполнение песни
Персонажи: Коммандер Шепард
Категория: джен
Исходники: оригинальная песня, фонограмма
Продолжительность и вес: 02:54, 2 MB

Текст

Ты лишь Собиратель,
Убивший меня, но все равно.
Теперь возьмётся “Цербер” за работу.
Солдаты Альянса,
мы делаем все ради людей
и помогаем прочим жить,
но только тем, кто не гет.

Не горюй, что старой нет команды теперь,
С тобой дрелл, турианец, вдвое больше людей,
И учёный Мордин есть,
Даже кроган будет здесь,
Чтоб спасти людей, кто ещё жив.

Я в бешенстве просто,
Отступником стану я сейчас,
Ведь вы взорвали мой корабль, “Нормандию”.
Разбили на части,
А сам я свалился на Вермайр,
Задыхаясь, потому что вы
Сломали мой гермошлем.

А теперь им нужен Спектр - человечество спасти,
И меня собрали снова, хоть куски с трудом нашли.
Полностью в ожогах я,
Ни кредита у меня
Для людей, кто пока ещё жив.

Меня излови-ка,
Не сможет Сарен тебе помочь,
(его убил я)
Может быть тебе ещё кто-то поможет?
Матриарх Бенезия?
Я пошутил - она
мертва.
(её убил я)

Кстати, этот магазин улёт -
Любимый мой магазин.
(на Цитадели)

Посмотрите-ка, болтаю, хотя нужно стрелять,
Но мой уровень тридцатый ты не сможешь обогнать,
Мне пора Жнецов валить,
Келли Чемберс соблазнить,
И полно людей, кто ещё жив,
О, поверьте мне, я ещё жив,
Забудьте про Альянс, я ещё жив,

Уверенное восклицание: он ещё жив.

Начнете умирать - я ещё жив,
Вы все умрёте, а я ещё жив,
Ещё жив,
Ещё жив.

Вопрос: фигассе фанмикс, из этого прикольно слушать только

1. диалог в скайпе		8	(26.67%)
2. про проблемы синих дев		8	(26.67%)
3. тачанка с Тучанки		7	(23.33%)
4. перевод перепевки		7	(23.33%)
Всего:		30 Всего проголосовало: 8

@темы: G-PG-13, музыка, м!Шепард, Mass Effect, ф!Шепард, ЗФБ-2016

---

WTF Mass Effect 2019 миниформа переводы.

[Riru.]

Название: Протягивая руки
Переводчик: Riru.
Бета: Альре Сноу
Оригинал: Open Hands, goddessofcheese, разрешение на перевод получено
Размер: драббл, 932 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Явик/фем!Шепард
Категория: джен, прегет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Явик, Шепард и финальная битва.
Примечание 1: Расширенная концовка трилогии.
Примечание 2: внутрикомандная Санта для AnnaSabiNoKami
Предупреждение: Вскользь упоминается ампутация.
Читать: выкладка | Ao3 | фикбук

— Коммандер?

Вокруг темнота; кровь заливает его левые глаза. Боль пробирает так, что он едва может стоять без помощи турианца, она мешает дышать и тем более говорить. Воздух вокруг полон удушающими ощущениями и запахами: ужас, ненависть, безудержная жажда крови. Смрад битвы.

Но через все это, словно маяк в ночи, он видит ее лицо.

— Вам нужно выбираться, — решительно говорит она. Судя по тону, возражений она не потерпит.

— Но здесь… мое место, — с трудом отвечает он, потому что это правда. Это должна быть его последняя битва, не ее. Если ему суждено умереть, то лучше здесь. Сегодня.

Сражаясь рядом с ней.

— Не спорь со мной, — отрезает она; подает жест, чтобы его отвели в сторону.

Он не позволяет увести себя. Качает головой:

— Я все еще могу драться.

Между ними — кратчайшая из пауз. Воздух словно замирает. Время замедляется. На удар сердца они и пространство между ними — все, что остается; всего пара шагов между безопасностью и смертью. Жесткая маска «коммандера» сходит с ее лица, и он видит ее страх. Сейчас ей легко увидеть его собственный.

Она улыбается ему, и он знает, что эта улыбка — искренняя. От этого больно сильнее, чем от любой сломанной кости в его теле.

— Мне нужно знать, что кто-то выберется отсюда живым.

Реальность возвращается — невообразимо громкая, наполненная болью и слишком быстрая, чтобы осознать. Сил почти не остается, но он выталкивает из себя слова, окликает ее:

— Коммандер!

— Удачи.

Турианец начинает оттаскивать его прочь, хотя он все еще сопротивляется. Вопреки всему, он продолжает тянуться к ней. Нет. Нет… Не сейчас…

Жнец ревет над ними, словно хищник, вызывающий добычу.

Ее улыбка мгновенно исчезает. Она выкрикивает приказ, и в ее голосе звенит сталь:

— Уходите!

Тьма просачивается в его разум; он вот-вот потеряет сознание. Ее образ распадается, черты стираются, и вот он видит уже только силуэт. Его пальцы хватают пустоту.

Он ожидал, что сегодня умрет. Часть его хотела бы этого. Встретить финал на поле боя, в последней атаке против древнего врага. Подходящее завершение. Он думал, что смирился с этим.

Но, когда его заносят внутрь корабля — неестественно тихого и умиротворенного в сравнении с адом, творящимся прямо за металлическими стенами, — он мучительно осознает, что не может смириться с другим: с тем, что на поле боя остается она.

* * *

— Явик?

Он смотрит на фигуру в койке возле своего стула. Она двигается осторожно, медленно просыпаясь.

— Коммандер, — негромко отзывается он.

— Ты здесь. Когда ты… — она с некоторым трудом садится и смотрит на него, явно удивленная. — Остальные?..

— Мы прибыли сегодня. Ты спала, — объясняет он, отметая ее сомнения взмахом руки. — Казалось, тебе это было нужно. Нам сказали, что тебя не сразу нашли.

— Да уж, на отгул похоже не было, — признает она. — Я даже… не уверена, сколько была в отключке… похоже, довольно долго.

Несмотря на шутливый тон, он знает, что она не преувеличивает: хотя она перенесла несколько операций, пока команда «Нормандии» не могла выбраться и чинила ИИ, оставалось сделать еще немало. Она прерывисто дышит, и ее голос кажется охрипшим и усталым. И сложно не коситься на пустое место под одеялом, где раньше была ее левая нога.

— Но ты все еще можешь драться, — говорит он, озвучивая свои мысли, вспоминая собственные слова — произнесенные, как кажется теперь, очень, очень давно.

Шепард слабо смеется.

— Хм. А я-то надеялась, что больше уже и не придется. Не уверена, что мы сможем найти что-нибудь хуже всего этого.

— Как у вас говорят, коммандер, лучше не искушать судьбу.

Это вызывает у нее настоящий смех, который, впрочем, быстро сменяется приступом кашля — настолько ощутимым, что ей приходится немного передохнуть. Когда у нее получается, он понимает, что она пытается что-то сказать:

— Я… прости, что заставила тебя уйти с поля боя. Я знаю, как сильно ты хотел сражаться, но…

Явик поднимает руку, прерывая ее:

— Нет. Ты была права. Не вмешайся ты, я бы умер, — он делает паузу и тянется к кровати, устраивая руку на одеяле рядом с ее. Кожа повреждена и разорвана, но у него нет сомнений, что в хватке Шепард все еще сила настоящего «аватара». — Это не стало бы отмщением. Это просто было бы моим концом. Завершением, но не того, к чему я стремился. Сейчас и здесь, когда я разговариваю с тобой, знаю, что мы выжили, потому что действовали вместе, и когда вижу наших врагов наконец-то поверженными, в то время как мы живы… Это и есть настоящая победа.

Она улыбается, и он не может сдержать ответной улыбки. Не самое привычное для него выражение лица. Но сейчас это кажется чем-то приятным, мягким, простым. То, что воплощалось для него так редко, теперь ощущается естественным, как дыхание. Может быть, именно это и есть смирение.

— У меня нет слов, чтобы выразить… мою благодарность, — тихо произносит он. — За все.

— У меня тоже. Только… я рада, что ты рядом.

— Где еще я мог бы быть? Мое место здесь.

Он тянется к ней во второй раз.

И теперь Шепард здесь, чтобы взять его руку.

---

Название: Сэндвичи Грюнта
Переводчик: Riru.
Бета: meg aka moula
Оригинал: Grunt Makes Sandwiches, by BaronVonChop, разрешение на перевод получено
Размер: мини, 1 285 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Грюнт, СУЗИ, фем!Шепард, команда МЕ-2
Категория: джен
Жанр: флафф, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Команда Нормандии собирается в увольнительную, Грюнту поручено сделать сэндвичи для пикника.
Примечание: внутрикомандная Санта для Серпента
Читать: выкладка | Ao3 | фикбук

Через пару недель после миссии на базе Коллекционеров команда собралась на летучку. Шепард созвала всех, чтобы объявить, что они идут на пикник.

— Так, — сказала она, — мы прилетаем на Иден Прайм где-то через час, и у всех у вас есть задачи. Миранда и Джейкоб организуют развлекательную программу. Касуми и Заид занимаются напитками. Гаррус с Тали собирают музыкальный плей-лист. Легион ищет подходящее местечко для пикника. Тейн готовит фруктовый салат. Самара — закуски. Мордин — замороженный десерт. Грюнт, на тебе сэндвичи. О декстро-еде можно не волноваться: Тали с Гаррусом уже что-то себе собрали.

Все, кроме Шепард и Грюнта, по одному вышли из комнаты.

— Ладно. Сэндвичи. Понял, — кивнул Грюнт. На Тучанке он познакомился с сэндвичами, и они оказались очень круты: их можно было держать одной рукой, пока бьешь кого-нибудь второй.

— Что-то не так, Грюнт? — подняла брови Шепард.

— Не, не. Я могу сделать сэндвичи. — Грюнт перекатился с пятки на носок. — Сэндвичи. Запросто.

Шепард усмехнулась.

— Так может, пойдешь на кухню?

— Кухня! Конечно. Уже иду.

* * *

Он стоял за кухонной стойкой, беспомощно озираясь по сторонам. А потом громко позвал:

— СУЗИ!

— Не обязательно кричать, — спокойно отозвалась та. — Мои микрофоны отлично фиксируют речь обычной громкости по всему кораблю.

— Мне нужно сделать сэндвичи. — Грюнт постарался сказать это спокойно, но в его голос все-таки просочилась паника.

— Да, по поручению Шепард. — СУЗИ сделала паузу, а потом предложила: — Помочь?

— Просто скажи, где что.

— Хорошо. Хлеб на полке сзади; мясо, салат, помидоры и соусы с приправами в холодильнике.

Грюнт достал все перечисленное и разложил на столешнице. Сначала он проверил хлеб.

— Этот не подходит, — объявил он. — Куски слишком большие.

— Его следует нарезать, — терпеливо объяснила СУЗИ. — Ножи в ящике прямо перед тобой.

Грюнт открыл ящик и достал нож. С большими усилиями он отрезал кривой некрасивый кусок от первой буханки.

СУЗИ мягко заметила:

— Это нож для мяса, Грюнт. Для хлеба нужен большой и зазубренный, тот, что лежит справа.

Грюнт кинул неправильный нож в раковину, достал нужный и нарезал все буханки неровными разваливающимися кусками.

— Вот! Так, теперь приправы и соусы.

Он поочередно открыл все банки и бутылки.

СУЗИ сказала:

— Рекомендуется использовать разные наполнители и виды мяса для разных сэндвичей, чтобы все могли выбрать что-то себе по вкусу.

Грюнт возмутился:

— Так никто не будет знать, что в конкретном, и никто не получит того, чего хочет!

— Тогда их можно пометить с помощью…

— Я кладу все на все! Ха-ха! — Размашисто двигая руками, Грюнт начал добавлять ингредиенты. Кетчуп и горчица оказались самыми удобными: сильно нажимая на бутылки, он доставал струями с одного конца стола до противоположного, покрывая весь разложенный по пути хлеб одновременно.

Уже протягивая руки к мясу, он заявил:

— Теперь я понял, почему Шепард поручила это мне! Я же так в этом хорош!

Голос СУЗИ не выражал абсолютно ничего:

— У тебя точно уникальный подход.

Грюнт продолжил использовать технику доставки начинок сразу на весь хлеб, стоя у края стола, только теперь он кидал уже порезанные под сэндвичи ломтики мяса. Выворачивая запястье, он раскручивал мясо как дискобол, отправляя его точнехонько на куски хлеба на столе.

— Да я за пару минут управлюсь! — самодовольно заявил он, переходя к салату. Сначала он попробовал ту же технику — отрывал полную горсть листьев и кидал на хлеб, — но салат оказался еще менее летучим, чем нарезанное мясо. Но он повторял процесс снова и снова, пока салат не кончился, а весь стол не покрылся неравномерным слоем яркой зелени.

Оставались только помидоры. Грюнт взял нож для хлеба и попробовал их нарезать, но в итоге только раздавил. Просто класть помидоры поверх сэндвичей тоже не получалось: они постоянно с них скатывались. Потом ему пришла в голову светлая мысль просто сжимать их в руках и размазывать жижу по салатным листьям. Это сработало на ура, и скоро с помидорами тоже было покончено.

— Готово! — рассмеялся Грюнт, любуясь на результат своих трудов. — Никто не делает сэндвичи так, как я.

— Это уж точно, — согласилась СУЗИ.

* * *

Шаттл прибыл на Иден Прайм, и команда вышла из него — каждый с чем-нибудь в руках. Легион нашел ровное поле, покрытое мягкой травой. Вдали, перед живописными горами, виднелись заросшие лесами холмы. Он заявил, что это место на девяносто восемь целых и одну десятую процента подходит для пикника, и все с ним согласились.

Миранда и Джейкоб начали натягивать волейбольную сетку.

Касуми с Заидом расставили переносные холодильники за длинным раскладным столом и принялись за работу в импровизированном баре, изобретая коктейли и называя их в честь членов команды.

Гаррус и Тали достали переносной плеер и установили колонки. Но как только они включили музыку, все застонали и начали умолять их сделать потише. Гаррус чуть слезу не пустил, приглушая так тщательно откалиброванный звук.

Фруктовый салат Тейна был так красиво украшен, что всем было почти что жалко его себе накладывать.

Заид ворчал на приготовленные Самарой угощения: всякие полезные закуски и упаковки сытных батончиков, которые — как он подозревал — производились специально для долгих миссий юстициаров и коммандо азари, где нет доступа к еде. Но, попробовав их, он был вынужден признать, что они были вкуснее всех пайков на его веку.

Замороженный десерт Мордина имел большой успех. Это было сочетание из двух разных сортов мороженого, которые надо было перемешивать палочкой от эскимо и есть из креманки, сделанной из леденца. Он даже не забыл про декстро-версии для Тали и Гарруса, хоть Тали и пришлось перемалывать все в пюре и потягивать через порт в шлеме.

Кроме десерта от Мордина Тали с Гаррусом ели турианскую еду из контейнеров, где каждый ингредиент был отделен от остальных. Это тоже походило на солдатские пайки; Джокер называл эти распространенные наборы «Декстро Бенто».

Сам Джокер сидел в шезлонге и позволял всем подносить себе напитки и закуски, заявляя, что страшно устал, пилотируя шаттл на планету.

Грюнт улыбался, когда тащил в центр огромный переносной холодильник. Поставив его на землю, он объявил:

— Подходите за своими сэндвичами!

Все собрались вокруг, и он откинул крышку.

— Знаешь, Грюнт, — задумчиво сказала Шепард, разглядывая содержимое. — Это выглядит как одно большое… бутербродное рагу.

Он с энтузиазмом кивнул.

— Так все могут взять, сколько захотят!

Шепард рассмеялась.

— Пойду-ка схожу за тарелками с вилками.


Название: До восьмидесяти за двадцать
Переводчик: Riru.
Бета: meg aka moula
Оригинал: Eighty In A Twenty, DGCatAniSiri, разрешение на перевод запрошено
Размер: мини, 1 540 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Стив Кортез/м!Шепард
Категория: джен, слэш
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Шепард и Кортез идут на свидание. Вроде бы все просто. Но почему-то все на «Нормандии» ведут себя очень странно каждый раз, когда Стив упоминает, что вести машину будет Шепард…
Читать: выкладка | Ao3 | фикбук

— Да прекратите, мистер Вега. «Мако» — громыхающий зверь!

— Возможно, но он может выдержать пару тяжелых ударов и не развалиться! К тому же ты эту пушку видел вообще? Кому нужна подвижность, когда можно просто разнести все, что встанет на пути?

— А то, что «Мако» способен передвигаться только по земле? «Молот» может вообще избежать вражеских атак!

— А «Мако» отлично справляется, если ты знаешь, что делаешь!

— Да, пока на пути вдруг не попадается отвесный уклон.

Дебаты «”Мако” против “Молота”» длились уже какое-то время и не планировали ни сбавлять обороты, ни заканчиваться. Но, так как проходило все беззлобно и со стороны Веги, и со стороны Кортеза, никто как-то и не влезал. «Нормандия» должна была вот-вот прибыть на Цитадель для непродолжительной передышки команды перед возвращением обратно на передовую.

Двери лифта разъехались, являя Гарруса с Кайденом. Воздух вокруг Стива будто уплотнился при приближении Кайдена. Он знал, что между Кайденом и Шепардом давным давно что-то было — или почти было. И вместо того, чтобы сделать что-либо по этому поводу, Шепард решил начать отношения со Стивом Кортезом. Стиву так и не довелось поговорить с Кайденом после этого, но он и не был уверен, как вообще начать подобный разговор.

Но если Джеймс Вега и был годен на что-то, так это на разряжение неловкой обстановки:

— Дарова, Шрамы. Майор. Есть планы на увольнительную? — Он встал между Кайденом и Стивом: корректный способ защитить друга на линии огня, если такая вдруг образуется.

Но Кайден не выглядел затаившим обиду, по крайней мере сейчас:

— Господа. Какие планы?

Если он был готов закрыть вопрос, то и Стив не хотел бы поднимать эту тему, но Кайден сам спросил…

— Шепард меня удивил. Оказывается, он что-то запланировал.

— Звучит интригующе, — заметил Гаррус, глядя на «Индру», с которой ходил в последнюю миссию.

— Он там по полной программе подготовился. Даже арендует аэрокар: говорит, хочет отвезти меня в какое-то тайное место.

В ответ на это раздался резкий грохот: звук был таким, будто Гаррус уронил оружие — что, конечно же, было невозможно. Тем не менее все развернулись на шум. Гаррус все еще держал винтовку, но выглядела она в его руках непривычно неуклюже, словно он пытался удержать ее или только что поймал.

Он прочистил горло:

— Ты… эм… Шепард везет тебя на свидание? Это… очень сентиментально. — Что-то в голосе Гарруса казалось странным, но Стив не мог понять, что именно.

— Да. Я уверен, что вы… отлично проведете время. — Кайден склонился к запасу выпивки, которого официально там не было, и достал бутылку. Не знай Стив Кайдена и его вкусы получше, он бы сказал, что тот просто схватил первую попавшуюся. Он кивнул Стиву и Джеймсу и отправился обратно к лифту. Гаррус последовал за ним, вернув винтовку к остальному оружию.

Стив чувствовал, что чего-то не понял. Он повернулся к Джеймсу, но тот только так же недоуменно пожал плечами.

А в лифте, как только закрылись двери, Гаррус с Кайденом сначала переглянулись, а потом не смогли сдержать громкого смеха.

* * *

«Нормандия» подлетала к Цитадели, но у Стива была еще пара мелочей, которые требовалось сделать с шаттлом. Он хотел добыть еще запчастей и спускался в инженерный отсек, чтобы спросить у Адамса, Доннелли и Дэниелс, могут ли они расстаться с ненужными деталями, оставшимися после модификаций Альянса. После пары сделок (Доннелли хотел хорошего скотча, раз уж Земля оккупирована врагом. Ладно, Стив может этим заняться, лишь бы тот оплачивал его сам…) Стив шел к лифту. И по пути наткнулся на Тали.

— О, лейтенант. Я слышала, что вы с Шепардом идете на свидание на Цитадели! — воскликнула она. Стив не мог точно определить, каким именно тоном это было сказано, но почему-то почувствовал необходимость оправдаться.

— Сплетни быстро расходятся по этому кораблю, — заметил он.

— Даже не представляешь… слушай, считай это дружеским советом. Что бы ни случилось, помни, что Шепард хочет, как лучше. Это, может, и не утешит, но у него нет цели тебя убить.

Ее слова, видимо, должны были его подбодрить. Но на деле только очень запутали.

— А как он может меня убить? — переспросил он слегка в панике: во что он вообще ввязался? Что, у Шепарда была дурная слава убийцы тех, с кем он ходил на свидания? Стив был уверен, что уже знал бы об этом… но, может, он что-нибудь упустил?

Тали замялась.

— Ты не знаешь о… Ну, я уверена, что это моя паранойя. Пара болезненных воспоминаний — не гарантия, что… М-м… Знаешь, я думаю Гаррусу нужно было помочь с какой-то калибровкой. Мне пора! — И, развернувшись, она ретировалась к лифту.

Стив был слишком занят попытками понять ее слова, чтобы броситься в погоню.

Во что я ввязался?

* * *

Хоть и запуганный, Стив все равно ждал Шепарда на стоянке. Может, это было просто розыгрышем, шуткой старой гвардии первой «Нормандии» для нового увлечения капитана… Точно, наверняка.

— А, лейтенант, — раздался голос сзади. Он развернулся и увидел подходящую Лиару. — Я думала, что смогу вас здесь найти. Я слышала о вашем предстоящем свидании. — Стиву очень хотелось остановить ее: он и так боролся с порывом все отменить, отговорившись проблемами с шаттлом или поставками на корабль, требующими его внимания.

Не заметив его реакции, Лиара положила — видимо, утешающую — руку ему на плечо:

— Да защитит тебя Богиня.

И медленно пошла прочь.

Стиву захотелось кричать. Сделать что-нибудь, чтобы добиться от одного из старых друзей Шепарда прямого ответа: над чем они смеются, о чем предупреждают и почему молятся за него.

Стив пропустил новые приближающиеся шаги, занятый этими мыслями. Когда ему на плечо снова легла рука, он подпрыгнул и обернулся, увидев стоявшего рядом Шепарда.

— Привет. Ты в порядке? — спросил тот, глядя на Стива с тревогой.

На секунду Стиву захотелось рассказать о том, что команда будто задалась целью запугать его до смерти из-за этих отношений. Он вздохнул в попытке выпустить напряжение и сосредоточиться на важном: предстоящем свидании.

— Просто думаю, куда ты меня везешь, вот и все.

Шепард ответил коронной уверенной ухмылкой — из тех, в которые как раз и влюбился Стив (не то чтобы он собирался это озвучивать).

— Это испортит сюрприз. — Шепард приглашающим жестом указал на аэрокар.

* * *

Кайдену было интересно, как все прошло у Стива с Шепардом. Он чувствовал вину, что не рассказал о навыках вождения капитана, но это стало чем-то вроде ритуала посвящения на «Нормандии». Ты не становился полноценным членом команды, пока Шепард с тобой чуть во что-нибудь не въезжал. Впрочем, они освободили от этого Джеймса: после его номера на Марсе никто не хотел подавать ему новых идей. И ни у кого не хватало смелости предложить это Явику. Но если уж Стив начинал отношения с Шепардом… Ну, он бы узнал рано или поздно, верно?

В конце дня Кайден сделал открытие, что не он один ждал возвращения на «Нормандию». Гаррус, Тали и Лиара тоже стояли около лифта.

— Кайден. Тебя тоже вызвали? — спросила Лиара.

Он покачал головой:

— Нет, я возвращался на корабль. — И тут его омни-тул пиликнул о полученном уводемлении встретиться со всеми в доках.

Через пару мгновений к ним подлетел аэрокар. Он остановился, и Стив с Шепардом выскочили наружу.

— Я отлично провел время, Шепард, — сказал Стив, быстро его целуя. Хорошо, что вождение Шепарда не испортило их свидание.

Но Кайдена удивило, что Шепард остался возле машины, а Стив отправился к доку один. А потом Шепард развернулся и посмотрел им прямо в глаза:

— Ребят. У меня тут аренда аэрокара еще на пару часов. Залезайте. — Его лицо стало зловещим. — Я настаиваю. — Это точно был его «не подлежащий возражению» тон — тот, который он использовал для приказов.

Устраиваясь в машине, Кайден и остальные обменивались испуганными взглядами, а потом услышали что-то, похожее на злорадный смех Стива.

Вопрос: <3

1. <3		11	(100%)
Всего:		11

@темы: слэш, перевод, G-PG-13, м!Шепард, СУЗИ, Грюнт, Явик, джен, Mass Effect, ф!Шепард, ЗФБ-2019

---

WTF Mass Effect 2019 миди Сара/Джаал.

[Riru.]

Название: По ту сторону космоса
Автор: Riru.
Бета: meg aka moula
Оригинал: Across Darkspace, poisonflowers, разрешение на перевод получено
Размер: миди, 10 473 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: фем!Райдер/Джаал Ама Дарав, команда «Бури», мимолетом м!Райдер/Гил Броди
Категория: гет, преслэш
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Сразу после первого прохождения через ретранслятор Скотт и Сара проверили запястья друг друга на предмет появившихся имен. Скотт потрогал руку сестры и широко улыбнулся.
«Я твою метку даже прочесть не могу: выглядит, как куча треугольников!»
Примечание: соулмейт!AU
Читать: выкладка | Ao3 | фикбук

Сразу после первого прохождения через Ретранслятор Скотт и Сара проверили запястья друг друга на предмет появившихся имен.

— Гил Боди. Нет, БРО-ди, — вдумчиво проговорила Сара. — Думаю, это человеческое имя, но кроме этого ничего не могу сказать.

Скотт же потрогал руку сестры и улыбнулся.

— Я твою метку даже прочесть не могу: выглядит, как куча треугольников!

Сара нахмурилась и тоже уставилась на запястье. Там и правда было будто скопление треугольников, темно-фиолетовое, похожее на синяк.

— Ма-ам, — позвала она, — не могу прочесть, просканируй омни-тулом!

Эллен Райдер отошла от окна каюты и присела на кровать к своим четырнадцатилетним близнецам. Она просканировала надпись на руке дочери:

— Прости, уточка. Выдает «нет данных».

— И что это значит? — страдальчески отозвалась Сара.

— Это значит, что ты узнаешь больше, когда встретишь, — пояснила Эллен, поцеловав дочь в лоб. — У всех так.

Сара вздохнула и положила голову матери на плечо. Она взяла ее запястье и провела пальцем по надписи, как любила делать в детстве. «Алек Райдер». Эта метка всегда помогала им чувствовать себя ближе к отцу, даже когда он был далеко.

— А мы точно их встретим? Тех, кто нам предназначен? — Скотт прижался к матери с другой стороны.

— Я уверена, что наши с Алеком дети могут добиться чего угодно, приложив к этому свои светлые головы. В конце концов, у вас мамины мозги и папино упрямство. А теперь давайте собираться, мы уже почти на Земле.

Они быстро закинули вещи, книги и коробку хлопьев Бласт-О в сумки и встали рядом с мамой, в ожидании пристыковки корабля. Рожденные на Цитадели, они никогда толком не были на планетах. Но мама болела и хотела провести последние дни в месте с настоящим воздухом, солнечным светом и горами. А они просто хотели, чтобы она была счастлива.

* * *

Скотт вступил в Альянс в восемнадцать. Распределенный на Арктурус следить за ретранслятором, он наблюдал за тысячами проходивших людей и сканировал каждый список экипажа запросом «Гил Броди». Ему не везло.

Когда отец вызвал его через СЭМа, он, не колеблясь, подписался на Инициативу «Андромеда». Он устал от этих безнадежных поисков и скучной рутины. Ему хотелось чего-нибудь нового.

Сара тоже присоединилась к Альянсу, но попала в команду поиска протеанских артефактов. Ее первой любовью стала азари, лингвистка Рана Д’вари. Сара надеялась, что надпись на запястье окажется именем Раны на протеанском или каком-нибудь другом неизвестном языке, который они однажды откроют вместе.

Рана бросила Сару сразу после того, как та рассказала ей об Инициативе «Андромеда».

— У людей метки, но у азари все по-другому. Мы слышим песнь, — мягко объясняла Рана. — Она появляется после первого прохода через ретранслятор, тихим отголоском где-то глубоко в сознании, и становится громче при сближении. — Она закрыла глаза. — Но мою еле слышно, и она звучит… думаю, по-ханарски, — снова открыв их, Рана тепло улыбнулась Саре. — Тот, кто мне предназначен, далеко, но не на расстоянии другой галактики. Прости, Сара Райдер. Мне понравилось время, что мы провели вместе, но я — не та, кого ты ищешь.

После этого Сара тут же ушла со службы и присоединилась к отцу и брату в Инициативе. Ей хотелось оказаться как можно дальше от Млечного Пути. Шестьсот лет может хватить на заживление разбитого сердца.

* * *

Сара очнулась и села, медленно приходя в себя. Она была будто в тумане, а голова болела, как никогда раньше. Да и все остальное болело не сильно меньше.

— Что случилось?

— Вы были клинически мертвы двадцать две секунды, — объяснил СЭМ.

Сара моргнула. Ладно, это было серьезно.

— Но как я выбралась?

— Эй, ты все еще с нами, — раздался голос снизу. Сара огляделась — это был Лиам, устроившийся на полу возле кровати в ожидании ее пробуждения. Стоп… это не было кроватью, и она была не в медотсеке.

— Ребята, все в ядро СЭМа! Райдер проснулась, — объявил Лиам в свой омни-тул.

— А СЭМ? — Сара все еще не понимала, что происходит.

— Я его не слы… — Лиама прервали вбежавшие в комнату Лекси с Корой.

Лекси сразу принялась за работу: просканировала пациентку и начала базовый осмотр. Сара же переводила с одного на другого взгляд и ждала, пока кто-нибудь не объяснит, что происходит. А потом увидела N7 шлем отца, лежавший на консоли.

— Папа… где?

Все тут же уставились себе под ноги, и Сара почувствовала, что что-то не так.

— Он… выбрал тебя. Мне жаль, Сара. Я знаю, это, должно быть, тяжело… — Голос Коры звучал будто откуда-то издалека.

— Не могу поверить, что его больше нет, — наконец сказала Сара. — Все было в порядке, а потом в одну секунду он… оу!

— Осторожно, — предупредила Лекси, — а то швы разойдутся. Здесь мало припасов, нам нужно добраться до Нексуса, чтобы нормально обработать твои раны и использовать панацелин.

Сара аккуратно подняла руку и провела по неровным бинтам на голове. Ухо и шея горели под слоем ткани.

— Ты сильно упала. Шлем разбился, на голове были открытые раны. Я сделала, что смогла с подручными средствами, — извинялась Лекси. — Может остаться шрам, но твои волосы должны скрыть большую его часть.

— Меня это не особо волнует, — ответила Сара, отмахнувшись. Шрамы мало что значат для солдат. Она повернулась к Коре. — Видимо, ты теперь Первопроходец. Когда приступаем к работе?

— Ты — новый Первопроходец, Сара, — отрезала та.

— Да ты шутишь.

— А что такого? — спросил до этого молчавший Лиам. — Я думаю, ты справишься.

— Я видела отца на миссии. — Сара разозлилась. — Нужны годы работы, чтобы стать Первопроходцем.

— Да ладно, научишься по ходу дела. — Лиам пожал плечами. — К тому же, ты же не в одиночку будешь это делать.

«Это уж точно. Я буду делать это с людьми, негодующими, что я — не мой отец».

— Пока все это только теории, — сказала Лекси. — Что-то произошло, когда Алек передал СЭМа в твой имплант. Теперь он присоединен к тебе не совсем понятным методом. Попытка отсоединить его сейчас… может тебя убить.

Сара отвлеклась от Коры и Лиама, продолжавших спорить. Потеря СЭМа ее убьет? Значит ли это, что она будет Первопроходцем всю жизнь? Без возможности уйти в отставку, завести себе ферму в этих их «золотых мирах»?

— У нее два часа. — Голос Коры вернул Сару к действительности. — Для этого нам нужен будет Первопроходец.

— Я, эм, проведал твоего брата, — добавил Лиам, когда Лекси начала выводить их из комнаты. — Все еще без изменений. Но раз уж ты выкарабкалась, то и он сможет. Немного отца в вас обоих, а?

«Мамины мозги и папино упрямство», — вспоминала Сара, глядя как команда — теперь ее команда — покидает комнату.

Пока что поездка выдалась худшей в истории.

* * *

Лекси смогла лучше залатать Сару после их прибытия на Нексус. Станция была в плохом состоянии, на грани нехватки еды, но раненых во время восстания оказалось не так много, так что лишний панацелин у них был.

Первый раз в своей каюте на «Буре» Сара подошла к зеркалу рассмотреть свои раны. Глубокий порез начинался прямо за ухом и спускался по шее — Лекси была права, волосы скроют какую-то его часть. А остальное могла скрыть куртка с шарфом. Не то чтобы Саре было не все равно.

Ну, может, совсем немного.

Она переоделась, прошла по кораблю — теперь ее кораблю — и поднялась на мостик.

— Все готово, — доложил Кэлло. — По данным Гила, двигатель работает исправно.

— Ну все, Райдер, — сказала Кора. — «Буря» твоя. Разве что ты хочешь сделать аудио-запись в журнал?

Сара слишком нервничала, чтобы обратиться к команде, ко всему этому нужно было привыкать. Она уставилась в переднее стекло корабля с надеждой, что выглядит более погруженной в мысли и по-капитански, нежели паникующей.

— Я знаю, ситуация кажется плохой, но мы уже… погоди. — Она повернулась к Кэлло. — Ты сказал «Гил»?

— Эм, да? Гил Броди. Корабельный инженер.

— Охренеть! — Сара засмеялась. — Поверить не могу, что Скотт это пропускает! Да он сальто сделает, когда проснется.

— Воистину слова для учебников. — Лиам ухмылялся.

— О черт, мы все еще записываем? — простонала Сара. Ее карьера Первопроходца начиналась прекрасно. — М-м-м, закончить журнальную запись. Ладно. Полетели на Эос!

Медленный хлопок раздался и стих у нее за спиной. Сара сосредоточенно уставилась на свою панель и не обернулась посмотреть, кто это был.

* * *

Новая Первопроходец Сара Райдер полностью погрузилась в работу, движимая желанием доказать свою компетентность команде, особенно Коре. Так что нормально познакомиться с Гилом у нее вышло только спустя пару дней.

— Привет, я Сара Райдер и, ну, я думаю, что у моего младшего брата твоя метка. Он тут! Но в коме, хотя я уверена, что с ним все будет в порядке… А твои дела как?

Прекрасный способ произвести впечатление. Пять с плюсом, Сара.

Гил широко улыбнулся и быстро задрал рукав своей формы, показывая ей запястье. Надпись гласила простое «Райдер». Сара рассмеялась:

— Суви говорит, что метки — доказательство того, что у бога есть чувство юмора.

— С такими исходными данными я давно сдался искать. А теперь он, оказывается, в коме? — Гил рассмеялся в ответ. — Да создатель Суви профессиональный юморист!

— Скотт никогда не прекращал поисков, — сказала Сара. — В Млечном Пути он изучал каждый корабль, проходящий через ретранслятор Арктуруса, на предмет твоего имени. Он выберется. Он должен.

— Ирония судьбы, что я всегда избегал ретрансляторов из-за повышенной охраны. — Гил покачал головой. — Так что насчет тебя, Первопроходец? Твой суженый тоже в Андромеде?

— Может быть уже здесь, — ответила она, заворачивая рукав куртки и показывая запястье.

— Это… Выглядят как знаки, которые ты нашла у реликтов, — пораженно заметил Гил. — Ты еще кому-нибудь их показывала?

— Только Скотту. Ну, и я уверена, что Лекси знает, она же наш врач.

— Точно. Ну, по ходу, ты попала в верную галактику, Первопроходец. Райдер. Как мне теперь тебя звать… предначертанная судьбой сестра?

— Просто зови меня Сарой, Гил, хорошо? — снова рассмеялась она.

— Для тебя — мистер Броди, — с наигранной серьезностью ответил он. — По крайней мере, до первой партии в покер.

Сара кивнула. Ей определенно нравился этот парень. Они со Скоттом отлично сойдутся, если… нет, когда тот проснется.

— Вызов принят.

* * *

Прибытие на Айю вышло плохим. Но ура, любое приземление, после которого стоишь на ногах… нет, ничего достаточно жизнерадостного на ум не приходило. Действительно плохим.

Но Кэлло все-таки умудрился протащить их через Скверну почти без повреждений. А потом — как Сара надеялась, при помощи местных жителей, а не в преддверии атаки — они приземлились.

— Посмотрите только! — воскликнула Сара, восторженно глядя на панорамный экран. — Так красиво. — Айа выглядела, как обещанный на Жилище-7 «золотой мир»: густые джунгли, везде реки и водопады. К сожалению, она была окружена Скверной. И уже занята.

Сара проверила системы автоматического пожаротушения — те работали, убедилась, что могла дышать на этой планете — она могла, и открыла двери отсека, как раз когда Ветра, Лиам и Кора пришли к ней на мостик.

— Пожалуйста, скажи мне, — попросила Ветра, скрестив свои длинные турианские руки на груди и прибивая Сару взглядом строгой старшей сестры, — что не пойдешь туда одна?

— Мы не можем повторить прошлый раз, — парировала Сара. — Я — Первопроходец. Первые контакты на мне.

— Самая важная вещь из всех, — сказал Лиам с ухмылкой. — Ни в коем случае не давлю.

Они могли храбриться сколько угодно, но Лиам был прав. Даже первый контакт с турианцами в свое время привел к войне, не говоря уже о кеттах.

— Эй, если меня съедят заживо, — пошутила Сара, — даже если будет очень смешно… пожалуйста, удалите все видео.

Никто не засмеялся.

Сара глубоко вздохнула и вышла из корабля. Она оставила всю броню и оружие на борту и подняла руки над головой в надежде, что пришельцы расценят это как знак, что она не представляет опасности и пришла с миром. Она очень надеялась, что для них это не было чем-то вроде показывания среднего пальца.

Переводчик СЭМа все еще не настроился на их язык, когда ее окружили, но Сара замерла, услышав их речь, и они воспользовались паузой, чтобы просканировать ее на наличие оружия.

— Ботинки не нужно снимать? — пошутила она. Ее не поняли и просто толкнули вперед.

Важного вида голубая инопланетянка шагнула навстречу и заговорила:

— Я Пааран Шие, губернатор Айи. Мы — ангара.

Сара опустила руки, обрадовавшись, что СЭМ собрал достаточно данных для перевода чужого языка. Никто пока не умер — все уже шло лучше, чем на большинстве миссий!

— Здравствуйте, — осторожно начала Сара. — Я — Первопроходец Инициативы.

— Да, — перебила Пааран Шие. — Вы пересекли темный космос. Я слышала о вашем путешествии.

Другой пришелец тоже вышел вперед толпы. Этот был фиолетовым, и на нем было… очень дурацкое пончо. Ни у кого больше такого не было, что бы это могло значить? Это было какое-то важное пончо?

— Джаал, — обратилась к нему губернатор, — я разберусь.

Он поднял руку, прерывая ее, и упрямо сказал:

— Эфра видел прибывающий корабль и послал меня узнать, в чем дело.

Понятно, этот Эфра явно был важнее губернатора. А Джаал ему служил? Саре нужно было разобраться в местном положении, и быстро.

— Это человек из другой галактики, — объяснила Пааран Шие. — Первопроходец.

Джаал подошел к Саре вплотную, но не в устрашающем смысле. Может, ангара просто не очень ценили личное пространство? Она обратила внимание на его глаза: огромные, голубые с отблесками белого — будто звездное небо. Она также отметила большой шрам у него на голове, почти там же, где у нее самой.

— Айа скрыта, — медленно и осторожно сказал он. — Защищена. Что вам нужно?

Сара пожалела, что не особо изучала социологию или дипломатию в Академии Альянса, увлеченная археологией. Она знала, что делать в древних пыльных руинах. А вот разговаривать было тяжело.

— Простите! — выпалила она. — Приземлиться здесь так… без предупреждения, с повреждениями… план был другой.

— Это приятно слышать, — сказал Джаал. — Потому что, будь он таким, это был бы плохой план. — А потом он едва заметно улыбнулся и отвернулся от нее. Странно, пришелец из абсолютно другой галактики… Сара надеялась, что улыбка означала у них то же самое.

Его улыбка была приятной.

* * *

В итоге Джаал присоединился к команде. Сара даже не думала спорить: им не хватало людей, она была не в том положении, чтобы отказываться от предложения помощи. Особенно от того, кого находила таким… интересным. К сожалению, Джаал был еще уклончивее Пиби. Он отмел попытку Сары узнать себя получше простым «нет». А когда она попыталась развести его рассказом о себе, заткнул с однозначным «достаточно».

Совсем не помогало то, что команда до сих пор ее ни в грош не ставила. Кора казалась особенно рассерженной последним собранием, где Сара представила Джаала. В конце все разошлись раньше, чем она объявила окончание. Надо было что-то с этим делать. Может, спасение Мошаэ изменит их мнение? Но сначала нужно было отчитаться Танну о встрече с ангара. Пора было на Нексус.

Она получила сообщение от доктора Карлайла вскоре после прибытия и в панике побежала в крио-отсек «Гипериона».

— Гарри, что со Скоттом?

— Мы достали его из капсулы. Не хочу тебя обнадеживать, но СЭМ смог… найти его, если так можно выразиться.

— Не понимаю. — Сара смотрела на все еще бессознательного брата на койке.

— Ну, он все еще в коме. Но у него имплант, как у тебя, и СЭМ получил доступ. Он вышел на связь.

Сара широко улыбнулась:

— Это невероятно! Он в порядке? — Она с таким нетерпением ждала возвращения Скотта, ей столько нужно было ему рассказать! Большинство новостей были плохими… Сара не знала, как скажет брату об отце, или о том, что Элей не полнился «золотыми мирами», как им обещали.

— Показатели стабильны, — донесся до нее голос Гарри, — но я отдаю контроль СЭМу. — Он подошел к мониторам около головы Скотта и что-то настроил. — Хоть он и в коме, мозговые процессы активны.

— Так что… он в порядке? — повторила вопрос Сара.

— Можешь спросить его сама, сейчас налажу контакт с имплантом.

Она услышала в голове голос СЭМа:

— Гружусь.

— Скотт? Ты меня слышишь? — вслух спросила Сара.

— Это ты, Сара? — Скотт звучал устало через налаженный канал связи. — Что происходит, где я?

— С твоей капсулой была проблема… ты в коме. На «Гиперионе». Понимаешь?

— Я… думаю да? — Веки лежащего Скотта подергивались. — Это сон?

— СЭМ подключился к твоему импланту, но ты стабилен. Ты как огурчик в медицинском отсеке. А еще, не поверишь… я нашла твоего суженого. Гил, он инженер на моем корабле! Очень милый и веселый. Не могу дождаться, когда ты проснешься и вы встретитесь.

Сара прервалась, ожидая радостный ответ брата. Но его не последовало.

— Скотт?

— Это… это все неправильно. Я должен быть там… я ничего не чувствую… — Голос Скотта будто удалялся от нее.

— Его пульс быстро учащается, — сказал СЭМ.

Монитор около головы Скотта начал пищать, Гарри подбежал и быстро что-то нажал на панели.

— Хватит на сегодня, это слишком большой стресс, — сказал он. — Скотту нужно отдыхать.

— Простите. — Сара сморгнула слезы. — Я даже не успела сказать ему про отца.

Гарри сочувственно кивнул.

— Связь была лишь временной. Я расскажу ему, когда он проснется. У меня в таком большой опыт.

На выходе из крио-отсека Сара встретила Джаала. Точнее, вписалась лицом прямо в его пончо.

— Извини, извини! — сказала Сара. — Нужно было смотреть, куда иду…

— И мне тоже, — ответил он. — Я думаю, что заблудился. Я искал… архивы центра культуры?

— Ты очень заблудился, — согласилась она и рассмеялась, потирая лицо. — Он около «Бури», я могу тебя проводить.

— Не хочу доставлять проблем.

— Это не проблема! К тому же хороший повод отложить встречу с Танном.

Она подвела Джаала к транспортеру и выбрала стыковочный отсек на карте.

— Ты… расстроена, — отметил Джаал, когда они поехали.

Сара покачала головой:

— Все в порядке. В смысле, просто много всякого. Мой брат в коме. Я думала, что смогу помочь ему, рассказав о его суженом. Но думаю, от шока ему стало только хуже.

— Мне жаль, — проникновенно сказал Джаал. — Я не знал, что и у людей есть суженые, как у ангара. Я узнаю об этом побольше в архивах центра культуры.

— Ага… — отозвалась Сара, бездумно водя пальцами по символам на запястье.

Остаток поездки они провели в дружелюбной тишине.

* * *

— Наш первый аванпост, — радостно сказала Ветра, опираясь на перила на инженерной палубе. — Надеюсь, это надолго.

— Первый шаг: не называть его «Обещанием» или «Упорством», — вклинился через коммуникатор Гил.

— Эти названия будто из брошюр столетней давности, — подхватил Лиам.

— А мне нравится «Упорство», — прокомментировала Пиби. — «Обещание» да, как-то слишком очевидно.

Сара улыбнулась, слушая обсуждение из динамика возле Исследовательского терминала. Команде точно стало веселее с тех пор, как они разбили первый аванпост на Эосе и спасли Мошаэ. После стольких неудач в этом путешествии в Андромеду все остро нуждались в нескольких победах.

— Продромосу лучше бы оказаться стоящим вложением такого количества времени Райдер, — заявил Драк.

Она покраснела на это. Даже старый кроган считал, что она показала себя.

— Тебе здесь нравится? — услышала Сара обращение Мошаэ к Джаалу. Лекси все еще держала Мошаэ в медицинском отсеке, но скоро они уже будут на Айе.

— Да, — с чувством ответил Джаал. Он не понимал, что связь включена? Но вообще ангара так открыто выражали эмоции, что, может, ему просто было все равно. — Первопроходец разрешает мне возиться с техникой… я разобрал некий «фен» — более ценное устройство, чем кажется на первый взгляд.

Сара рассмеялась, а сбоку подошел Лиам.

— Нужно будет поговорить, когда отдадим ее, — сказал он, кивая в сторону Мошаэ.

— Почему? У нас ультразвуковой душ. Зачем тебе фен?

— Думаю о будущем, — объяснил он. — А вдруг это последний фен в Элее? И он может мне понадобиться: красота, как у меня, требует усилий.

Сара засмеялась снова.

— Ладно-ладно. Я попрошу его собрать фен обратно.

Она покосилась на Лиама, увидела метку на его запястье и резко отвела глаза.

— Надел бы рубашку.

— Мы не на военном корабле, — парировал он. — К тому же мне все равно, если ты увидишь. Мы тут все семья.

— Да? Тогда спасибо, Коста.

— Нет уж, спасибо тебе, — ответил он. — Я проверил списки, моя суженая все еще в стазисе, но чем больше мы работаем, чем больше основываем аванпостов, тем выше мои шансы на встречу с ней. — Он машинально потер запястье. — Иногда я волнуюсь, что она проведет так всю жизнь, и мы никогда не встретимся.

Сара растроганно кивнула.

— Поэтому аванпосты так много для тебя значат?

— Из-за этого, но и помирать с голоду не очень хочется, — рассмеялся Лиам. — А еще это как-никак наша работа.

— Точно, и надо к ней возвращаться, — сказала Сара и направилась к мостику. — Мы почти на Айе, так что надень все-таки рубашку! Не хотим же мы оскорбить местных.

— Я спрашивал Джаала, им пофигу, — отмахнулся он.

Сара закатила глаза.

* * *

Они высадились на Айе — к счастью, на этот раз не в огне — и вернули Мошаэ Сефа ее народу. Теперь у Инициативы был союз с ангара… Неуверенный, хрупкий альянс, но с чего-то нужно было начинать.

Сара покинула главный штаб Сопротивления, чтобы побродить по городу, просто наслаждаясь прогулкой после столь долгого пребывания то на корабле, то на планетах с агрессивной средой… даже броня через какое-то время стала казаться слишком тесной.

— Привет, Джаал. — Сара встала рядом с ним, глядя на водопады и джунгли Айи внизу. — Ты здесь расслабленный. И глаза прямо светятся.

— Да, это правда. Мило, что ты заметила.

— Ты очень интересный, мне нравится замечать.

Он не ответил, и Сара решила продолжить:

— Так вот, я… ходила в местный музей. И узнала, что у вас тоже есть связи… а метки тоже есть?

— Нет, — ответил Джаал. — Лекси рассказала мне про имена у людей, и песни у азари. И как турианцы говорят в снах через связь.

— Верно. А у саларианцев таймер, отсчитывающий дни до встречи — должно быть, связано с их быстрым обменом веществ. Но их связь обычно платоническая, — Сара пожала плечами, — они не особо романтичны.

Джаал кивнул.

— У ангара шрамы наших суженых становятся нашими. Мы чувствуем их, но это может… усложнить поиски. — Он указал на широкий шрам сбоку головы. — Этот шрам появился недавно. Было очень больно, мои матери сказали, что мое сердце останавливалось. Иногда я волнуюсь, что на том конце не пережили эту рану… или попали в плен к кеттам.

Сара подняла руку к лицу. Она встревоженно поправила шарф, убеждаясь, что ее шрамы спрятаны.

— Я… уверена, что она в порядке. Она где-то там, Джаал.

— Спасибо, Сара. — Он улыбнулся ей сверху вниз. — В процессе нашего культурного обмена Лиам сказал, что у людей не принято спрашивать о метках друг друга.

— Черт! — Сара покраснела, и он рассмеялся над ней. — А у ангара?

— Нет. Ваши ругательства такие многогранные.

— А… да. Спрашивать не принято из-за того, что у нас имена, — объяснила Сара. — Если мошенник узнает его, он может притвориться этим человеком, сделав себе татуировку. Многие люди после открытия ретрансляторов и начала появления имен лишились так всех денег. Ты показываешь их только близким друзьям и семье — тем, в ком уверен, что они помогут тебе найти нужного человека.

— Понятно. Тогда я не буду спрашивать о твоей метке. Раз это неприлично. — Он развернулся обратно к виду на джунгли. — А что это за ретрансляторы? Как они связаны с этим?

— А! — Сара была рада смене темы. — Это древняя технология, оставленная протеанами… эм, они давно исчезнувшая раса, которую я изучала до того, как… — Она затихла, не хотелось вспоминать прошлую жизнь. — Ну, неважно. Расы Млечного Пути получают свою ментальную связь после первого прохода через ретранслятор. Если она у них вообще есть. — Она на мгновение замолчала. — Я об этом раньше не задумывалась… но здесь и правда нет ничего подобного. Что это будет означать для следующих поколений?

Джаал кивнул.

— Молодые ангара получают свою связь, посещая Кузню, если, как ты и сказала, у них эта связь вообще есть. Считается, что Кузня — колыбель нашей цивилизации.

Сара улыбнулась. Может, человечество и не потеряет свои метки… пока они в хороших отношениях с ангара, по крайней мере.

Джаал получил послание от матери и распрощался.

— Увидимся, Джаал.

— Береги силы и себя! — прокричал он в ответ. Видимо, теперь они стали ближе. Хорошо.

Сара также была рада, что он не попросил ее показать метку. Что, если это его имя?

Она почти боялась обратного больше.

* * *

Сара постучала по стене в технической лаборатории. Джаал разбирал что-то на верстаке, сидя к ней спиной. Она надеялась, что это было чем-то кеттским, а не тем, по чему будет скучать кто-то из команды.

Он обернулся на шум, улыбнулся и встал.

— У меня всегда есть время для тебя, — объявил он. Сердце Сары дрогнуло.

А, хрен с ним.

— У тебя есть пара? — Слова сами вылетели из ее рта. — Эм, партнер?

— Нет, — ответил Джаал. Он совсем не казался смущенным. — Уже долгое время.

— Долгое время? — переспросила Сара, надеясь на подробности. Обычно было несложно развести ангара на разговор о том, что они чувствовали.

— Я… однажды влюбился в девушку… — Джаал будто смотрел вдаль, — Аллию. Мы были молоды… я был молод. Это был мой первый Весаал на Айю, мы с ней работали на одной ферме. Она была немного старше меня, исследовательница. До сих пор помню ее смех. И вижу ее глаза. Она поцеловала меня, и я пропал… взбудораженный и соблазненный.

Джаал сделал паузу и снял перчатку с правой руки. Он показал Саре узор — как от паутины — на пальце.

— У Аллии был такой же, он появляется от постоянной стрельбы из кеттской винтовки. Но она была исследовательницей, никогда не державшей в руках оружия. Я думал, что она моя суженая. — Он надел перчатку обратно и глубоко вздохнул. — Когда мой старший брат прибыл на Айю, он уже был известным в Сопротивлении. У него был такой же шрам… все-таки, именно он и учил меня стрелять. И у него был шрам на лбу, такой же, какой остался у Аллии от удара о камень в детстве.

Сара сочувственно поморщилась.

— И где она теперь? У них все получилось?

Джаал кивнул:

— Они возвращались домой на Хаварл, когда она стала членом семьи. Стала одной из матерей.

— И тебе приходилось видеть ее каждый день? — округлив глаза, спросила Сара.

— Нет, — ответил Джаал ровным голосом. — Их забрали кетты. Но их дети выжили.

— Ох… Это… так ужасно.

— Да. Это будто жить на нестабильной земле. — Он остановился и потряс головой, будто отгоняя плохие воспоминания, а потом снова обернулся к Саре: — А у тебя?

— У меня? — подпрыгнула она. — Эм… что у меня?

— Как ты сказала… у тебя есть пара или партнер?

— А, — она почувствовала, что краснеет, — тоже давно нет. В какой-то степени поэтому я здесь. В Элее, в смысле. Сбежала от разбитого сердца.

— Понятно. Для пришельцев у нас много общего.

— Больше, чем ты думаешь, — тихо улыбнулась Сара. Джаал смотрел на нее, не понимая. — Эм, я имею в виду, у меня похожая история, — затараторила она. — Я думала, что встретила, кого искала, но оказалось, нет. Я тоже неверно прочитала свою метку.

Он довольно улыбнулся.

— Но думаю, та пара не запала на твоего брата?

— Нет! — рассмеялась Сара. — К счастью, они не были знакомы.

Джаал тоже засмеялся, его низкий смех эхом разнесся по кораблю. Со временем смех стих, и Сара собралась уходить. Ей пора было первопроходить дальше, оставив Джаала за его делами. А потом она передумала.

— Мне кажется, ты интересный, — вырвалось у нее, — и… ну… замечательный. Короче, я была бы рада узнать тебя получше. — Она посмотрела на него, готовая к худшему. — Что думаешь?

— Да, я был бы рад.

— И все? — сказала она, даже не скрывая разочарования.

— Ты очень милая женщина, — ответил он теплым голосом. — Завораживающая. Блестяще справляешься в рискованных ситуациях. Узнать тебя поближе и правда будет честью для меня.

Сара просияла: она не помнила, когда кто-нибудь еще говорил ей что-то, настолько приятное… возможно, это был брат.

— Хорошо, отлично! — громковато сказала она и ретировалась из комнаты.

Отличная работа, Сара. Будем надеяться, что Джаал считает твою нелепость привлекательной.

* * *

— …какое-то парализующее поле! — услышала Сара крик Пиби.

— Вырываться бессмысленно, — вещал Архонт, будто мультяшный злодей. Сцепив руки за спиной, он разглядывал Сару и ее спутников с отвратительным высокомерием. — Я провел в этом проклятом скоплении десятилетия. Окруженный амебами. И прилетаешь ты, человек, делающий невозможное. Даже умудрившийся скрываться от меня до сих пор.

Ля-ля-ля. Он продолжал монолог, и Сару начинало доставать это дерьмо. Потом он что-то к ней приклеил и продолжил:

— …первый образец, теперь начнем тесты. Скоро я узнаю твои тайны… Отчет, — вдруг потребовал он в воздух, а потом остановился. — Ждите моего прибытия. — Он обернулся к Саре: — Береги силы, человек.

Она закатила глаза, когда он ушел, и, насколько могла, повернулась к остальным. Джаал и Пиби застряли в таких же силовых полях.

— Раека, наверное, в беде, — тихо отозвался Джаал. Это он о саларианском Первопроходце. Сердце Сары дрогнуло от его голоса. Она знала, сколько Джаал уже потерял из-за кеттов, и теперь оказаться пойманным здесь…

Она не могла его подвести.

— СЭМ! — позвала Сара. — Что скажешь?

— Отслеживаю биологический передатчик в вашем кровяном потоке. Пытаюсь нейтрализовать.

— Да, это точно на втором месте, — саркастично отозвалась она. — А идеи, как отсюда выбраться?

— Сдерживающее поле взаимодействует только с живой материей, — сухо отозвался СЭМ. — Если вы прекратите функционирование, то оно отключится, пока не будет вручную включено обратно.

Прекратите функционирование? Отключится? Саре это все не нравилось.

— Как вы знаете, — продолжал он, — мой доступ к вашей физиологии позволяет усиливать процессы жизнедеятельности, когда требуется. Я могу сделать и обратное.

— Воу-воу-воу! — воскликнула Сара. — Как-то я не собиралась сегодня помирать, СЭМ.

— После остановки вашего сердца я сразу попытаюсь вас реанимировать, конечно.

Ну да, бессмертный компьютерный мозг считал, что ничего такого в этом нет.

— Другие варианты? — сквозь зубы процедила Сара.

После недолгой паузы, СЭМ выдал:

— Не могу определить в настоящий момент.

Она вздохнула, принимая решение. СЭМ уже вытаскивал ее с того света, почему бы и нет?

— Ладно. Давай это сделаем.

— Райдер, — на удивление серьезно обратилась к ней Пиби, — удачи.

— Это было честью, — тихо отозвался Джаал.

Сара хмуро улыбнулась. Она была не против того, чтобы его голос стал последним, что она услышит.

Но нет, СЭМу просто нужно было это испортить.

— Останавливаю ваше сердце… сейчас.

Все погрузилось во тьму.

* * *

Джаал беспомощно наблюдал, как тело Сары стало неподвижным, а потом поле вокруг нее отключилось, и она упала на пол, как мертвый рилкор. А мгновением позже он почувствовал резкую боль, прорезавшую грудь — такую же, как месяцы назад, когда получил шрам на голове. Когда матери сказали, что его сердце ненадолго останавливалось. Когда он думал, что его суженый, должно быть, умер.

Поле вокруг Джаала тоже пропало — видимо, короткой запинки для него было достаточно. Он почувствовал, что сердце снова забилось, и услышал удивленный вздох Пиби.

— Че, — выдала она — академично, как и всегда. — Да вы только посмотрите. Но почему тогда я… о. О! — И ее смех разнесся по залу.

— Сейчас не время, — с тревогой сказал Джаал. — СЭМ? — Ответа не было. — СЭМ?! — взревел он, заполняя эхом крика комнату.

— Стимулирую центр сердечно-сосудистой системы, — холодно отозвался тот. Последовала пауза, показавшаяся вечностью. Ничего. — Нет активности.

— Нет! — прокричал Джаал. Он сел на колени рядом с ее телом, боясь дотронуться. — Вы не заберете ее у меня! Не сейчас. Не после всего!

— Стимулирую центр сердечно-сосудистой системы, — повторил СЭМ. И Джаал вздохнул с облегчением, услышав, как Сара резко втянула воздух в легкие. Он плакал? Джаалу казалось, что, может, и плакал.

— Второй раз возвращаюсь обратно к жизни, — прохрипела Сара, поднимаясь с пола, — не могу сказать, что становится легче.

— Я считаю, что это предпочтительнее альтернативы, — вставил СЭМ.

— Эй, а ты как выбрался? — спросила Сара, увидев Джаала.

— Расскажу потом, — ответил он и поднялся, утирая лицо. — Скоро. Когда наши жизни не будут в реальной опасности. И мы не будем окружены кеттами…

Сара фыркнула:

— Удачи с этим. — Она была немного перевозбуждена от адреналина. — Мы всегда окружены кеттами. И наши жизни всегда в опасности. Я уже два раза умерла!

— Я отлично об этом знаю, — огрызнулся Джаал. Сара вздрогнула, она еще не видела его таким рассерженным.

— Эй, вы! — заныла Пиби. — Бросайте помирать и вытащите меня уже.

— Точно, извини, — отозвалась Сара. Она нашла панель и отключила поле, державшее Пиби. Та упала на землю, и они отправились дальше: искать артефакт, Архонта и Первопроходца Раеку.

Всегда было, чем заняться, думал Джаал. Но он был серьезно настроен пережить это. А после им с человеческим Первопроходцем предстоял Очень. Серьезный. Разговор.

* * *

Обратный путь до «Бури» прошел в тумане: Сару сильно мутило после всплеска адреналина. Джаал точно был на нее зол, и версий о причинах у Сары хватало. То, что она решила спасти кроганов вместо собрата-Первопроходца? Она не могла допустить даже мысли о том, чтобы оставить кого-нибудь для Вознесения.

Пиби же, наоборот, казалась очень довольной. Всю дорогу она широко улыбалась и, кривляясь, дразнила Сару каждый спокойный момент: «Я знаю что-то, чего не знаешь ты!»

— Я уверена, что знаешь, — наконец перебила уставшая Сара. — Ты очень умная, Пиби. И милая, и веселая. Ты точно знаешь очень много того, чего не знаю я.

— Оу, — ответила Пиби. Она явно растерялась. — Спасибо? — До конца пути она осталась на удивление молчаливой.

Когда они вернулись на корабль, говорить времени просто не было. Драк тут же принялся благодарить ее за спасение разведчиков и поздравлять всех с тем, что они наконец-то надавали Архонту. Потом Сару сразу призвали на видео-конференцию с Танном и остальными Первопроходцами. Брр, Танн.

Только она решила, что закончила с первопроходческими делами, как Лекси затащила ее в медицинский отсек.

— Нам нужно поговорить, — заявила она своим самым внушительным «Голосом Серьезного Врача», — о СЭМе.

СЭМ сразу откликнулся:

— Доктор П’Терро не одобряет наш способ выхода из сдерживающего поля кеттов на командующем корабле Архонта.

— Остановив сердце Первопроходца! Нет, не одобряет, — завелась Лекси.

— Расслабься, док, — отозвалась Сара. Ей точно нужен был отдых, она была на взводе. — Все ведь прошло нормально.

— Смерть, даже временная — это никогда не нормально. — Лекси устало помассировала лоб рукой. — Райдер, СЭМ убил тебя. Да, сразу вернул обратно, но что, если бы не стал?

— Без Первопроходца я не смогу учиться, — спокойно прокомментировал СЭМ. — Это будет схоже с убийством части себя.

— Ты — строчки кода, ты не можешь умереть, — резко заткнула его Лекси.

— Причинение мне вреда идет против основных приоритетов СЭМа, — слабо добавила Сара.

— Потому что ИИ никогда раньше против них не действовали, — непривычно саркастично парировала Лекси. Она вздохнула. — Слушай, я не против СЭМа. — Она сделала паузу, а потом обратилась к потолку: — Я не против тебя, СЭМ! — и повернулась обратно к Саре. — Но моя работа тяжела и без остановки твоего сердца ИИ. Даже для спасения жизни.

— Ладно, я найду себе новый коронный трюк, — попыталась разрядить атмосферу Сара.

— Попроси Гила научить тебя чему-нибудь с картами, — подхватила шутку Лекси. Отлично, они вышли из режима «доктор и пациент» и снова были друзьями.

— Лекси, я прошу прощения за беспокойство, которое вам доставил, — добавил СЭМ.

Она снова вздохнула:

— А я за то, что назвала тебя «строчками кода». Ты намного больше, хоть у тебя и нет клеток, чтобы это доказать.

Лекси кивнула Саре и вернулась к работе. Сара уже собралась уходить — получить, наконец, давно заслуженный отдых, — а потом замерла. Лекси что-то напевала себе под нос!

— Я знаю эту песню, — сказала она и допела последний кусочек: — «Но она будет верна мечте Тучанки и умрет королевой кроганов!»

Лекси поморщилась.

— Вот ведь не умеешь промолчать. И не шуми! Понятия не имею, о чем ты.

— Конечно, имеешь. — Сара опять чувствовала себя сплетничающим подростком. — А это значит, что твой суженый тут, в Андромеде, да? Иначе песня была бы слишком тихой, чтобы услышать? О… это Драк? Ставлю на то, что Драк.

— Драк — мой пациент. — Лекси уставилась в монитор, пытаясь не смотреть на Сару. — Не хочу об этом говорить! Если тебе не требуется немедленная медицинская помощь — выметайся!

— Конечно, — успокоила ее Сара, отходя к двери. — Но в следующий раз на Нексусе надо выпить! Я хочу подробностей.

— КЫШ!

Саре удалось ни с кем больше не встретиться в коридоре. Она добралась до своей каюты и рухнула на кровать.

— Первопроходец? — Сара резко открыла глаза на голос СЭМа в голове.

— М-м-м, — застонала она. — Знаешь что, СЭМ, нет. Нет! Сегодня я не Первопроходец. Отдайте работу Коре. Или разбудите Скотта и всучите ему. Мне нужно поспать, вкусно поесть и в душ, только после этого я снова рассмотрю такую возможность.

— Сара, — проигнорировал ее СЭМ, — вас ищет Джаал.

Она вздохнула, поднялась и пошла на его поиски.

* * *

— Ты лучше всех знаешь, насколько опасен Акксул, — расстроенный женский голос ангара доносился через видео-канал. Наверняка из-за этого СЭМ и отправил Сару на поиски: он знал, что у Джаала что-то случилось.

Джаал низко зарычал, все еще не замечая Сару.

— Почему им позволили с ним говорить?

— Они больше не дети. Мы не можем постоянно их контролировать. — Ее голос звучал действительно расстроенно. Саре вспомнилась ее собственная мама, умолявшая не соглашаться на работу за пределами планеты, не встречаться с кроганом в три раза старше себя и всегда носить шлем во время раскопок. Мамы везде были одинаковыми.

— Да вспомни даже себя, — продолжала ангара, — пожалуйста, Джаал!

Он вздохнул.

— Я верну их домой. — И закрыл канал связи.

Сара зашла глубже в комнатушку.

— Ты в порядке?

Джаал не смотрел на нее. Он заговорил, сбиваясь, будто каждое слово причиняло ему боль:

— Трое моих братьев и сестер присоединились к «Роекаар». Акксул заразил их своей ненавистью к пришельцам.

— И твои матери хотят, чтобы ты вернул их, — закончила за него Сара.

— «Роекаар» разбили базу около Кузни. Акксул, скорее всего, верит, что такая наглость приведет больше фанатиков в его движение. — Джаал пересек комнату, подошел к ней и наконец поднял взгляд, находя ее глаза. — Райдер, — его голос сломался, — они — моя семья. Но я не уверен, что справлюсь один.

— Тебе и не нужно, — заверила Сара. Ее мысли устремились к Скотту: раз она не могла помочь собственному брату, она сможет хотя бы помочь семье Джаала. — Просто назови время и место.

Он облегченно вздохнул.

— Без тени сомнений, — отметил он и положил руку ей на плечо. — Вот, что я в тебе люблю.

Стоп, любит? Чего это он… это слово точно значило для ангара то же самое? Может, переводчик ошибся? Он не мог иметь в виду… нет, Джаал до этого говорил, что любит Мошаэ. Наверняка и сейчас он говорил о том, что любит Сару как близкого друга. Или ценного коллегу. Или… очень хорошую бутылку ринкола.

Вау, смерть навредила ее самооценке!

Джаал продолжил, не останавливаясь, пока Саре было тяжело сосредоточиться на словах:

— …У меня есть контакт в «Роекаар», — говорил он, отходя обратно к коммуникатору, — я договорюсь с ней о точке встречи.

— Отлично. СЭМ? Скажи Кэлло проложить курс по отмашке от Джаала. Я… — Она грустно посмотрела на Джаала. — Я очень устала. У ангара бывает тихий час?

Джаал рассмеялся:

— Иногда бывает. Иди, моя дорогая. СЭМ разбудит тебя, когда придет время.

И он мягко вытолкал ее за дверь.

Моя дорогая? Сара пыталась переварить эту фразу по дороге назад в каюту для пары часов сна. С ее переводчиком точно что-то было не так.

* * *

— Первопроходец, Суви докладывает, что мы приближаемся к Хаварлу. — Голос СЭМа резко разбудил Сару.

— Точно, спасибо, СЭМ, — промычала она, проверяя время на омни-туле. Она проспала как убитая двенадцать часов. Ну, как недавно умершая. СЭМ уже выучил ее режим и оставил запас времени на душ, обед и облачение в броню, как раз пока Кэлло приземлялся, на этот раз без происшествий.

Она встретила Джаала в грузовом отсеке, у уже открытого шлюза. Он выглядел нервным и беспокойно трогал свою винтовку.

— Мы вернем их, — неуверенно сказала Сара.

Он лишь недовольно кивнул в сторону раскрытых дверей корабля.

Контакт в «Роекаар» договорилась встретиться с ними около посадочной площадки, на исследовательской станции. Они быстро прошли через здания: Сара плелась за Джаалом и боролась с желанием прыгать параллельно ему по лестницам и крышам с помощью ранца на броне.

Они встретились на площадке для шаттлов. Сара снова уступила: это была миссия Джаала.

— Мы не будем драться с целой армией «Роекаар», — спорил он, — просто нужно найти мою семью.

— Мой шаттл может высадить вас рядом с базой, но это все, что я могу сделать. Эфра не хочет воевать с «Роекаар» без острой необходимости. — Их контакт выглядела равнодушной для ангара, чересчур практичной. Сара понимала, почему Сопротивление выбрало именно ее для переговоров с «Роекаар».

— Мы постараемся не наделать шума, — пообещал ей Джаал.

Их отвели к небольшому транспортному шаттлу, на котором они отправились в гущу джунглей Хаварла. Джаал сидел неподвижно, молча, и избегал взгляда Сары. Поначалу Сара пыталась этого не замечать, перепроверяла броню и пересчитывала боезапас, пока ей не стало нечем себя занять. Она не могла больше терпеть.

— Джаал, ты точно хочешь, чтобы я была здесь? Привести чужака…

— Это покажет «Роекаар» другую сторону, — безэмоционально отозвался Джаал. — Просто следуй за мной, мы заберем их домой.

Сара кивнула. Они посидели в тишине какое-то время, пока она снова не выдержала:

— Ты злишься на меня, — уверенно сказала она, — ну, или злился. Еще с корабля Архонта…

— Ты. Умерла. — Джаал выдохнул каждое слово. — Мне сложно простить тебя за это.

— Ах вот оно что. Сначала Лекси, теперь ты… это не было моей идеей! — отрезала Сара, разозлившись, что ей снова приходится оправдывать свое решение. — И какая вообще разница, СЭМ меня вернул! Не умри я, нас бы всех «вознесли». Ты бы умер…

— Твоя жизнь стоит не меньше моей или любого из нас, — резко перебил Джаал. — Ты небезразлична мне, Райдер; мне было больно смотреть, как ты умираешь.

Сара просто уставилась на него. Она не привыкла… люди не разговаривали о своих чувствах! Отец всегда свои прятал: закопал любовь к их матери и боль ее потери в работе. Они со Скоттом всегда обходили эту тему стороной, прикрываясь шутками или саркастическими ответами.

Это было таким… чужим.

— Мы на месте, — объявил пилот, возвращая Сару обратно к заданию. — Я полетаю вокруг, свяжитесь, когда забирать. Если Акксул вас отпустит.

Джаал кивнул ему и повернулся к Саре:

— Следуй за мной? — теперь его голос звучал тише, он просил ее.

Сара кивнула в ответ, и они направились в джунгли.

* * *

Они бок о бок шли обратно к шаттлу после перепалки с Акксулом и «Роекаар». Родные Джаала шли следом, Тевиинт и Баранж поддерживали раненого Латула между собой. Большая часть «Роекаар» разошлись, осознав правду после того, что они увидели. Они победили Акксула, даже не сходя с места.

— Ты в порядке? — спросила Сара, все еще дрожа.

— Да. Спасибо, — отозвался Джаал голосом, ясно дававшим понять, что в порядке он не был.

Они добрались до шаттла, а оттуда до исследовательской станции. На этот раз вся поездка прошла в тишине. Даже сестра и братья Джаала поняли, что что-то было не так: они не разговаривали и даже не шутили между собой до посадки.

Сара отошла во время единения семьи Джаала. Она смотрела, с небольшим уколом зависти, как матери обнимали своих детей, радовались их возвращению и отчитывали из-за глупости.

— Давай дадим им минутку, — предложил ей Джаал, и они отошли на противоположную сторону посадочной площадки. Он оперся о перила и уставился в темные джунгли. — Спасибо, что доверилась мне. Убийство Акксула сделало бы «Роекаар» сильнее.

— Он в тебя стрелял, — сказала Сара, и ее голос сорвался. Она чувствовала, словно оказалась в ловушке, ей нужен был воздух. Она расстегнула шлем и сняла его. Мгновение она слышала только шипение кислорода, но потом добавились звуки дождя, щелчки и крики обитателей джунглей вдалеке. Сара глубоко вздохнула. Потом еще раз.

— И я рад, что стрелял, — сказал Джаал через какое-то время. — Он показал, насколько низко пал.

— Прости. За то, что было перед этим. Я понимаю, что ты, должно быть, чувствовал, когда смотрел, как я… я правда волновалась!

— Ничего, заживет, — сказал Джаал, обхватывая затылок Сары рукой и притягивая ее ближе. — Все шрамы заживают.

Сара прикрыла глаза и, повторяя его жест, положила руку ему на голову и позволила притянуть себя в короткие объятия. Она попыталась выключить для себя все, кроме его прикосновений и звука его дыхания. Биения его сердца. В первый раз за все время в Элее она чувствовала себя дома.

Потом Джаал отстранился:

— Кстати, о шрамах, — сказал он, дотронувшись до челюсти Сары и, нежно обведя ее пальцами, отодвинул в сторону ее волосы. Она задержала дыхание, когда он прикоснулся к шраму у нее за ухом, отслеживая его вниз по шее. Сара отодвинула его руку.

— Это был несчастный случай, — сказала она сбившимся голосом, — когда мы прибыли в Андромеду. Я… умерла. А потом вместо меня умер отец, чтобы меня спасти.

— Да, я помню, — согласился Джаал. — Форма мне знакома. — Он указал на шрам на собственной голове. Потом он потянулся вниз, взял ее за запястье и принялся отстегивать перчатку.

— Эй! — возмутилась Сара, слабо попытавшись вырвать руку из его захвата. — Что ты делаешь?

— Я веду себя очень неприлично. — Он отшвырнул перчатку на землю и взял руку Сары в свою, смотря ей прямо в глаза: — Со своего появления в этой галактике ты умерла дважды. И оба раза я чувствовал, как и мое сердце останавливалось. — Он отодвинул рукав темной кофты, которую она носила под броней, открывая странные метки на ее запястье.

— Я не знаю, что оно значит, — пробормотала она. — Брат всегда шутил, что похоже просто на кучу треугольников…

— Сара Райдер. У тебя на запястье написано мое имя.

И он закинул голову назад и рассмеялся, обвивая ее руками и крепко обнимая.

Сара на мгновение уставилась на Джаала, чей громкий смех отскакивал от деревьев, ненадолго затыкая даже испуганную живность. А потом не сдержалась — радость Джаала была такой заразительной — и тоже начала смеяться.

— Любимая, суженая моя, — шептал он, отсмеявшись. — Я с ума от тебя схожу. — Джаал наклонился к ней, а потом замер. Сара привстала на цыпочки, преодолевая оставшееся расстояние, и прижалась своими губами к его. Он вздохнул, вплел пальцы в ее волосы и притянул ближе.

— Мы оба раньше ошиблись, — через какое-то время сказала Сара, чувствуя, как подступают знакомые сомнения. — В этот раз ты уверен? Нет еще десятка ангара с именем «Джаал Ама Дарав»?

— Я уверен. А ты? Что ты чувствуешь, моя дорогая?

— Не знаю. — Сара покачала головой. — Я взволнована, испугана, рассержена и…

Он перебил ее новым смехом.

— Видишь, я уже хорошо влияю на тебя. Так свободно выражаешь свои эмоции. — Он обернулся к матерям и семье, с любопытством смотрящим в их сторону с другого конца площадки. Сара отстранилась и поправила волосы, застеснявшись зрителей. — Нам стоит вернуться. Я хочу успеть с ними попрощаться.

— Вы можете слетать вместе домой, — сказала Сара, надевая шлем и поднимая и закрепляя обратно перчатку. — Ну, в гости. Раз уж мы на Хаварле. Будет жаль упустить такую возможность.

Джаал улыбнулся:

— Поедешь со мной? Встретиться с моей семьей?

— Ага, — с облегчением ответила Сара. — Я буду рада.

* * *

Сара присоединилась к Джаалу и его семье в шаттле, направлявшемся к ним домой. Отсевшие назад матери перешептывались и хихикали между собой, глядя на то, как Джаал обнимает Сару за плечи. Она прижалась к нему сбоку и не могла сдержать улыбки. Двое младших братьев все еще подозрительно относились к «пришельцу из Млечного Пути», но Латулу стало получше и он даже решил ее поддразнить:

— Так что, человек, — начал он и скривился, попытавшись сесть, — вижу, у Джаала были и личные причины взять тебя сегодня с собой?

— Тихо! — встрепенулась Сара. — Ты ранен, тебе нужно лежать!

Он отмахнулся:

— Тевиинт ужасно стреляет, хуже Акксула. Не смог убить меня даже в упор, — он прервался, чтобы прокашляться, — а вот ты, ты почти так же хороша, как Джаал!

Сара приподняла бровь на такой комплимент.

— Почти?

— У него лучшая винтовка в Сопротивлении. — рассмеялся Латул. — Нам следует как-нибудь взять тебя поохотиться на кеттов, посмотреть, на что ты на самом деле способна.

— Договорились. Как только ты поправишься.

Большая часть их группы разошлась сразу по приезду: матери отправились энергично заботиться о ране Латула и охать над ним, а остальные — обдумывать случившееся по своим комнатам. Сара крепко обняла кровную мать Джаала, Сахуну, и посмеялась над его смущением, когда та закидала его похвалами перед тем, как убежать на встречу Сопротивления.

— Твоя мама в Сопротивлении? — Сара была впечатлена.

— Да. — Джаал наклонился и заговорчески прошептал: — И для нее каждый ребенок — любимый.

Джаал провел ее через дом, по пути представляя братьев, сестер, кузенов и остальных, пока они не дошли до его комнаты.

— Мое скромное убежище, — объявил он.

Сара улыбнулась и огляделась.

— Мы тут одни.

— Мы и до этого бывали наедине.

Она покачала головой:

— Обычно мы разговаривали в технической лаборатории, с Лиамом и Корой, всегда шляющимися за открытой дверью. Или в «Кочевнике» с Пиби, спящей на заднем сидении. У Первопроходца не так много возможностей побыть одному.

— Скорее всего дети подслушивают за дверью. Но в один прекрасный день, если ты захочешь, я отведу тебя в свое любимое место на Айе. Там мы будем действительно одни.

Сара присела на кровать и довольно смотрела, как Джаал показывал ей свои детские увлечения: старые поделки и эксперименты. Она вспоминала, как делала то же самое в колледже, приводя друзей к себе домой на каникулы. Сама сцена была на удивление родной, принимая во внимание, что Джаал был пришельцем из другой галактики.

Джаал сделал паузу в своем путешествии по небольшой комнате, словно вдруг застеснявшись: — Для ангара видов связанных душ столько же, сколько самих душ. Связь не обязательно романтическая, но… с тобой мое сердце поет, — взволнованно сказал он и, глубоко вздохнув, добавил: — Я хочу, чтобы мы были вместе.

Сара улыбнулась в ответ.

— Да, мне бы тоже этого хотелось.

Он радостно рассмеялся и выкрикнул победное «да!», а потом склонился и опять ее поцеловал. Улыбка Сары легла на его собственную, и они услышали, как за дверью развеселились дети.

— А! Дай мне показать еще одну вещь, которая может тебе понравиться, — сказал Джаал, смущенный поведением своей семьи.

Они легли на пол комнаты, взявшись за руки, и смотрели на проекцию звезд на потолке, пока матери и тети Джаала не начали стучать в дверь, с нетерпением ожидая увидеть новую девушку.

Джаал помог ей подняться и одобрительно кивнул, когда Сара подвязала волосы в хвост, открывая шрамы.

Заметив их, матери, не скрывая восторга, крепко ее обняли.

* * *

Они направились обратно на Нексус — Саре давно уже стоило это сделать, еще с визита на командный корабль Архонта. Но по прибытии она получила сообщение от доктора Карлайла, что Скотт проснулся, и все рабочие дела тут же вылетели у нее из головы. Она бегом пробежала через станцию, избегая протестующих и одного особо настойчивого журналиста, чтобы как можно быстрее попасть в крио-отсек «Гипериона».

Гил уже был здесь. Сара не могла поверить, что он ее обогнал, да еще и колоду карт уже достал. Похоже, они с ее братом играли в покер.

— Скотт! — Сара подбежала к койке и обняла брата.

— Ты не рассказала мне про отца, — сердито отозвался Скотт, отстраняясь. Выглядел он расстроенным.

— Ох, Скотт. — Она присела на край кровати, между ним и Гилом. — Я не знала, как это может на тебя повлиять. Не хотела помешать твоему восстановлению, так что вместо этого начала с хорошей новости. Но… это вышло мне боком. — Она сочувственно посмотрела на Гила, но тот внезапно оказался очень занят перемешиванием колоды. — Это в любом случае не было бы просто, Скотт. Но я надеялась в этот момент быть здесь, чтобы разделить его с тобой.

Скотт примирительно вздохнул и протянул у ней руки.

— Иди сюда. — Сара наконец-то получила свои объятия. — Теперь только мы с тобой, сестренка.

— И я, — добавил Гил и наклонился, чтобы легонько поцеловать Скотта в щеку.

— Верно, — согласился тот, покраснев. — Мы уже находим себе семью в Андромеде. Прямо как мама и папа бы хотели.

Сара улыбнулась ему и краем глаза увидела заходящего в отсек Джаала. Он остановился у двери, не желая их прерывать, и она помахала ему, чтобы он подошел.

— Ну, ты быстро адаптируешься, — сказала она Скотту.

Он повернулся к Гилу и зазывающе приподнял бровь:

— Скажешь, если я буду слишком напористым.

— Это невозможно, — заверил Гил и наклонился, чтобы поцеловать его как следует.

Сара поднялась и отодвинулась с дороги, громко прочищая горло. Они нехотя разделились.

— Так что, — сказал Скотт, снова глядя на нее, но оставив руку у Гила на плече, — до меня донесся слух, что ты — Первопроходец?

— Папин прощальный подарок. — Сара пожала плечами. — Это был ухабистый путь, но я наконец-то начинаю разбираться.

— Как только я добуду броню… — Скотт попытался подняться, но сразу же упал назад. Гил подхватил его.

— Осторожно.

— Вы абсолютно не годитесь к службе, мистер! — Доктор Карлайл подбежал и помог Гилу уложить Скотта обратно на койку.

— Да, и кто это решил? — надул губы тот.

— Первопроходец, вот кто, — сказала Сара голосом грозной старшей сестры. — Время отдохнуть. Это приказ, специалист Райдер.

Скотт зевнул и откинулся на койку; Гарри снова ушел.

— Уже пользуешься служебным положением? Молись, чтобы я никому не рассказал про тот год, когда ты ела только пасту.

В этот момент подошел Джаал.

— Правда? Питательная паста — основа ангарской пищи… было бы интересно попробовать человеческий эквивалент.

Сара широко улыбнулась.

— Это не еда, Джаал. Брат просто пытался меня смутить. Но ему придется стараться лучше! — Она протянула руку и подвела Джаала поближе к койке. — Скотт, знакомься, это Джаал Ама Дарав. Боец Сопротивления, эмиссар ангара на «Буре» и… когда пишешь его имя, оно выглядит, как куча треугольников.

Скотт широко раскрыл глаза. Он протянул Джаалу руку, но тот взял ее и развернул для приветственного жеста ангара, который показал Саре в первую встречу.

— М, сестренка? — Скотт повернулся к Саре, приподняв бровь: — Это не то, что Инициатива имела ввиду под «первым контактом».

— Скотт! — запротестовала она, рассмеявшись. — Моя деятельность Первопроходца высокопрофессиональна.

— Это правда, — поддержал ее Джаал своим низким глубоким голосом, — пока что. А на потом у меня на нее другие планы.

— Гадость, — констатировал Скотт.

— Сам такой, — парировала Сара, слегка толкнув его в плечо.

— Братья с сестрами, — извинительным тоном сказал Гил Джаалу, пожимая плечами.

— Кстати, о моем сестринском долге, какие у тебя планы на члена моей команды? — спросила Сара, указав на Гила.

— Не знаю, о чем ты, — с ничего не выражающим лицом заявил Скотт.

— А, прости, я тороплю?

— Ну, Гил моя пара, не твоя.

Сара застонала и закатила глаза.

Теперь Скотт игнорировал ее, сосредоточив все внимание на Гиле:

— Как насчет тебя, какие планы?

Ох, братик!

Гил ухмыльнулся:

— Мне нужно подумать. Когда ты снова встанешь на ноги, конечно.

— Буду ждать с нетерпением, — заверил Скотт. — Ну, поиграем еще?

— Ты с ним полегче. — сказала Гилу Сара. — Он все еще восстанавливается. Никакого покера на раздевание.

— Я все равно не так хочу вытащить его из одежды. Но поверь мне, Скотт, в стрип покере против меня ты останешься без штанов.

— Люблю самоуверенность. Это так сексуально, — подвигал бровями Скотт.

— О боже! — воскликнула Сара, а Джаал рассмеялся. — Вдвоем вы будете просто невыносимыми!

— Посмотрите, как мы все нашли друг друга, — счастливо объявил Джаал. — Разве это не лучшее время, чтобы жить? Я решаю прямо здесь и сейчас, что да.

— Или лучшее время проснуться, в моем случае, — добавил Скотт.

— Лучшее время не валяться в коме? — предложил Гил.

— Нет. — Джаал все еще смеялся. — Бодрствовать и быть живым. Потому что если бы вы не были здесь, вы были бы мертвы. Лучшее время.

А он прав, подумала Сара. Когда у нее появилась метка, Джаал еще даже не родился. Даже его прабабушка еще не родилась! Если бы Сара не отправилась в стазис на шестьсот лет, не пересекла темный космос, они бы даже не жили в одно и то же время. Они никогда бы друг друга не нашли.

— Да, — согласилась она и с любовью посмотрела на Джаала снизу вверх. — Даже не знаю, как мы теперь сможем переплюнуть это прекрасное чувство.

Но может, им и не нужно было.

Вопрос: <3

1. <3		11	(100%)
Всего:		11

@темы: перевод, G-PG-13, гет, Mass Effect: Andromeda, м!Райдер, ЗФБ-2019, ф!Райдер, Джаал Ама Дараев, Гил Броди

---

Драбблы-по-странным-словам ("Dictionary of obscure sorrows"), часть 2.

[Grey Kite aka R.L.]

Целиком лежит также здесь (фикбук).

Название: Sacrifice
Размер: 2065 слов
Персонажи/пейринг: м!Шепард, Катализатор, Жнецы, мелькают другие
Категория:джен
Жанр: драма, мистика, интроспекция, можно счесть за AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Nodus Tollens — осознание, что сюжет твоей жизни больше не имеет для тебя смысла. // Шепард делает последний выбор.
Примечание:1) сюжетообразующие аллюзии на мангу/аниме "Берсерк"
2) автор любит концовку Контроля, даже если кажется, что это не так.

«Пути открыты. Выбор за тобой, коммандер».

Голос, отдающийся эхом внутри его головы, ещё звучит немного по-детски — но непоправимо густеет, наливается отстраненной силой, способной сжимать целые миры в кулаке, выдавливая кровь жизни из железа и камня.

— Это всё ведь иллюзия, так? — спрашивает Шепард, оглядываясь вокруг.

«Нет. Подлинная реальность твоего подсознания».

— Вы ждали меня? («Именно меня» — недосказанность мерцает в пространстве между высоких окон, отворенных прямиком в космический мрак; встает между ними, словно изящные опоры-колонны).

Тени скользят по краю зрения — исчезая сразу же, как только он пробует сфокусировать взгляд. Их песня — та, которой поддался со временем даже Призрак, — обтекает его, баюкает, словно неспешный прибой.

«Мы ждем вечность».

Само собой, это не ответ.

— Что я тогда такое, по-вашему?

«Ты — доказательство».

Формула, уравнение, написанное звездной пылью и протуберанцами по темному космосу. Гигантская, безразличная рука — образ власти, которая почти абсолютна; и это должно бы пугать, взывая к врожденному человеческому чувству противоречия.

«Но разве ты способен ещё испытывать страх перед кем-то, кого называют высшими существами?»

Он помнит туши Левиафанов, шевелившиеся в мёртвой черной воде; помнит умирающего Жнеца на выжженных солнцем скалах Ранноха; и пустоту в собственном сердце — никаких лозунгов, призванных заслонить первобытный ужас; ничего, кроме беспощадной, не окрашенной ничем ясности.

Да. Вот оно.

Он качает головой — точно в замедленной съемке, из стороны в сторону.

— Откуда я узнаю, что выбрал правильно?

«Ты увидишь. Ты осознаешь. Ты взвесишь».

Он закрывает глаза. Открывает снова. Условие — приемлемо; цель — определена.

Ему никогда не требовалось большего, чтобы действовать.

Прижимая ладонью раненый бок, подволакивая непослушную ногу, — он делает шаг вперед.

И еще один.

Каждый следующий — одновременно тяжелее и легче; тело ноет от боли, но он привык преодолевать боль.

Зрение двоится; ему начинает казаться, будто он бредет по знакомому коридору космической станции, стерильно-серому и гладкому — освещение приглушено, и привычного шума тоже нет, словно «Арктур» вымер, превратился в подобие морского корабля из древних земных легенд, про который он читал в детстве, пристроившись на армейской койке рядом с отцом. Двери кают запечатаны, не реагируя ни на голос, ни на нажатие, ни на коды доступа — впрочем, последние точно должны были устареть за столько лет.

Одна дверь — знакомая — впрочем, не заперта. Его мать стоит там, прямая и строгая, в парадном мундире — тень странно падает на ее лицо, разделяя его почти ровно на две половины, на верх и низ, точно причудливый капюшон.

— Что происходит? — спрашивает он, коротко, как привык; почти что тоном приказа. — Где все?

Мать улыбается — так, как ни разу в жизни не улыбалась Ханна Шепард (по крайней мере, своему сыну):
— Они ушли, потому что так было нужно. Но ты ещё можешь догнать их. Если не будешь слишком задерживаться.

Он кивает ей, точно так же, как всегда кивал на прощание — по-военному чётко, соответственно их с матерью разнице званий, — закрывает за собой дверь с негромким щелчком и честно пытается идти быстрее — но при этом не пропустить нужный поворот. Коридор поменьше, уводящий налево.

Путь левой руки — мелькает чужой, несвойственный обрывок мысли, прежде чем осветительные элементы на потолке мигают еще несколько раз и окончательно гаснут.

Кромешная темнота.

Но во мраке, обступающем его со всех сторон, он по-прежнему ясно различает свой путь.

Вверх и вперед — подъем становится всё круче и круче, и вот уже вместо гладкого металла под подошвами — что-то мягкое, как земля после дождя. Мягкое и местами скользкое, с твердыми фрагментами, вылезающими наружу — и этот сорт скользкого ему знаком.

Куски тел, обожженные, искореженные; полусгнившее мясо, где копошатся неуместные в двадцать втором столетии белесые черви; оторванные ноги, развороченные суставы, вывалившиеся кишки, обрывки сухожилий и обломки черепов, перепачканные в мозговой жидкости — всё это, спрессованное в практически однородную массу, скрепленное воедино разноцветной, разнорасовой кровью и черной грязью.

Вот, значит, где они все. Куда они все ушли.

Но всё равно: ему нельзя останавливаться. Ему нужно спешить; если мать была права в одном — значит, и во всём прочем тоже.

Так что он бредёт по этому бесконечному холму, не глядя на тела под ногами — упорно, не замедляя шага, только оскальзываясь время от времени на истертых фрагментах разбитой брони и слишком гладких костях.

Только тогда, когда он теряет чувство времени, он начинает различать впереди вершину. Она кажется недосягаемой — и неизменной. Ориентир, диктующий направление.

Далекая, чужая мечта. Очищенная от личного, плотского, человеческого — всего.

Точно знамя, которому приносят присягу — стиснув кулак у сердца, встав на одно колено.

Полотнище и вправду развевается там, вдалеке, — цвет неразличим, и белых звезд со стилизованным кораблем тоже незаметно на фоне мрака; да, это мог бы быть флаг Альянса — право и долг, слитые воедино, — или, с тем же успехом, эмблема Псов Ада, неостановимых в погоне за превосходством вида. За тем исключением, что он почему-то уверен — ни один из этих символов, сейчас и здесь, не при чем.

— Что это? — В давящей тишине вопрос кажется способным стронуть лавину — но гора тел так же неподвижна у него под ногами.

«Твое стремление».

Голос звучит странной смесью материнского и машинного.

Он спотыкается — и неожиданно для себя всё-таки смотрит вниз.

«Должно быть, мне стоило отшатнуться», — механически думает он, присаживаясь на корточки — с той же прохладной ясностью, с которой некогда смахивал мёрзлый снег с солдатских жетонов. Он протягивает руку, счищая комья земли, обнажая желтоватый человеческий череп — ошметки волос и кожи еще какими-то чудом держатся тут и там. Странно, если подумать; после ядерного взрыва тела должны испаряться вчистую.

Провалы глазниц смотрят на него без осуждения, без обвинения — с тем же усталым принятием, которое слышалось в голосе лейтенанта во время последнего сеанса связи.

— Это был единственный путь, — выговаривает он; четко, почти чеканно.

Ладонь падает вдоль тела, сжимаясь в кулак.

«Ты прав. Это — единственный путь. Другого нет».

Тот, кто стремится вперед, должен идти по трупам — или неизбежно станет одним из них.

Когда он угрожал, и приказывал, и показывал путь стволом пистолета — там, в подземных туннелях бесплодной луны, — он уже знал это твёрже многих. Его рука не дрожала, когда он поднял оружие и выстрелил в лоб рядовому: испуганному Петеру Майерсу, которому перебило позвоночник осколком мины, и он лежал в кровавой луже, не шевелясь, глядя испуганными глазами размером с блюдца. Он не обернулся, когда осталась за спиной Сандра Дитрих — с переломом бедра и запасом из десятка гранат; точно так же, как и тогда, когда не глядя протянул руку — и кто-то из выживших бойцов, не спрашивая, вложил ему в ладонь нож вместо его собственного, потерянного.

Именно этим ножом он перерезал горло каждому батарианскому пленнику, а следом вырезал им глаза — бесстрастно и методично, осознавая всю оскорбительность жеста — но не переживая её.

Он оставлял след. Росчерк, который скажет куда больше, чем сколько угодно гулких слов о победе.

Должно быть, именно по этому следу он и ступает сейчас.

С каждым шагом он всё явственнее слышит голоса, поднимающиеся откуда-то снизу.

«…мы сражались ради тебя. Сражались под твоим знаменем, даже если у тебя не было знамени. Мы стреляли и умирали ради мечты, у каждого разной, которую видели отраженной в тебе. Ты указал нам путь, вдохнул в наши жизни смысл, даже если не знал о нас ничего, ты привел в движение силу, подхватившую нас — и бросившую сюда. Ты в ответе за это, за это, за всё это — ты...»

Ты. Эхом, размноженным в пустоте, повторенным на все лады: с придыханием, с восхищением, с ненавистью, болью, любовью, злобой, завистью, гордостью.

— Вы уже мертвы. Для вас всё закончилось.

В отличие — мысль неизбежна, как то самое эхо, — от него самого.

«Верно. Это — конец пути».

— Я стремился не к этому.

Он кивает подбородком на флаг — всё такой же далёкий.

«Именно к этому. Сияющая чистота не существует без своего фундамента».

— Я не просил их умирать за меня, — произносит он; хотя это — не вполне правда. Но и не ложь — даже если беспощадная причинность подвела к краю, то выбор в этой конечной точке — прыгать или нет, верить или нет, — каждый может сделать лишь сам.

«Но кто, по-твоему, позволил тебе зайти так далеко? Кто умирает сейчас на Земле и в космосе, выигрывая для тебя время сделать, что должно?»

Под его ногой — на очередном шаге — обломок шаттла: тело пилота, искореженное и переломанное, задавлено им почти целиком, но еще можно заметить темную руку, сжатую в кулак — то ли отчаянно, то ли победно, вопреки всему.

«Ты — убийца, но разве ты об этом не знал?»

Под его ногами — свидетельство о прожитой жизни: куда более вещественное, чем строчки отчетов и полевые сводки.

Он превратил их в это. Пусть так.

«На пути, пройденном тобой, лежат даже тела таких же детей, как тот, чей облик мы на время приняли. Многие из них успели стать частью Жнеца, которому не суждено родиться. И с каждым твоим шагом это число будет умножаться.

Но если ты намерен дойти — ты в силах прекратить это».

Он стискивает зубы; в конце концов, разве не это всегда требовалось от него? До конца, по прямой — точно пуля, бьющая в цель. В ней, как таковой, нет ни добра и ни зла — только зародыш причинности.

«Или ты хочешь вернуться? Но обратного пути нет».

Невозможно отмотать, точно запись, — невозможно вырвать ни одного звена из цепочки связей, приводящей сюда.

Теперь, почти что с вершины, он видит ясно. С той самой, родной и привычной ясностью, которая сродни пустоте.

«Разве тебя устроило бы просто смотреть вверх всю жизнь, не пытаясь подняться?»

На самом деле, он с самого начала знал это.

Иначе бы отступил в сторону еще тогда — когда военный психолог сообщил, кому следует, результаты тестов, обозначивших его профпригодность к операциям «особого профиля». Когда ему дали выбор без выбора — всё равно оставлявший шанс предпочесть спокойствие, пожертвовав результатом.

Он предпочел пожертвовать репутацией. Точнее — переплавить её. Из личного стимула - в общий символ.

Он переносит свой вес на следующую опору. Перевернутый транспортник, едва не похоронивший его под собой, — теперь он осознаёт значение за этим «едва».

Экипаж транспортника наверняка тоже верил в Шепарда. Героя. Спасителя.

Не тратя сил на бесполезную здесь и сейчас усмешку, он подтягивается еще работающей рукой, бросает всё тело вверх в последнем рывке.

Капитан Андерсон — в той же изорванной униформе, с теми же глубокими, чернеющими, едва не открывающими желтоватую кость ожогами и багровыми кровоподтеками на лице и руках, — стоит у самой вершины: тяжело опираясь на древко странного флага. Рана в животе уже не кажется свежей, но всё равно зияет темным провалом.

У него всё-таки перехватывает горло. Вдруг настигает опасение: что сейчас придётся заговорить. Объяснить свой выбор. Оправдать средства.

Обычно он умел это. Обычно капитан предпочитал ему верить — их цели никогда не расходились по-настоящему.

До сих пор.

Он напрягает тело — все сколько-нибудь целые мышцы — но тень капитана Андерсона уже отступает в сторону с ободряющим, безмолвным кивком.

Он пытается было протянуть руку вслед, но вынужден тут же заслониться ладонью — так сильно вдруг бьет в глаза близкий свет.

Белизна флага. Сияющая, чистая белизна.

И теперь он понимает. Мысль так проста, что хочется рассмеяться.

На самом деле всегда был только он.

Чужие цели осыпались с него звездной шелухой — стекли кровавыми каплями, не задержавшись даже на кончиках пальцев.

«Значит, остается единственная возможность».

Он кивает — больше собственным мыслям, чем резонирующим в мозгу словам.

В сожалениях нет никакой пользы. Нет ничего, что можно было бы сказать мертвецам.

Нет смысла извиняться за сделанное (он никогда этого не умел; и не собирался учиться).

В противном случае, всё действительно будет зря.

Он моргает, и картинка сползает с век, будто краска.

Он стоит у терминала — крошечные разряды срываются с рычагов, почти что задевая кожу лица.

Стоит наедине с собой и только с собой. Он — тот, кто...

Кто он?

(Кем надо быть, чтобы совершить такое? — вопрос-преследователь, неизменно бьющий в прямую спину, но не оставляющий ни щербинки).

Тем, кто стремится к сияющей чистоте цели. Тем, кто, сцепив зубы, всё-таки взбирается на курган из миллионов тел.

«Да, Шепард. Ты — именно такой человек».

Тысячи и тысячи мертвецов тают у него за спиной. Тела союзников, врагов и гражданских; людей, инопланетян и синтетиков, ставших невольными ступенями к Горну, где куется не оружие, не спасение — а судьба.

Им неизвестно, какой выбор ему предстоит. Возможно, кто-то из них отказал бы ему — теперь, — в праве выбирать: ради них и за них. Возможно. Даже наверняка.

Но отказавшись от такого выбора сам, он похоронит тех, кто остался в той, прежней жизни, под руинами их общих надежд и мечтаний.

Так — так они хотя бы умрут (если умрут) не зря.

«Выбор сделан. Осталось только одно».

Такова плата (такова кара) пастыря, героя, вылепленного чаяниями смертных.

«Ты сможешь, сын».

Образ Ханны Шепард плывет, обнажая чуть дрожащее щупальце, блестящее темным, липким металлом.

Но он уже предпочитает не видеть этого.

Шепард выпрямляется во весь рост — обожженный остов того, кем был. (Того, кто вскоре перестанет иметь значение — отбросив даже имя, данное при рождении; навеки сделавшись только «Пастырем», не мужчиной, у которого были мать и отец, женщина и корабль, но божеством: искусственным утолением извечной жажды всех разумных существ).

Смутно он осознает, что должен сказать нечто другое, прежде чем положить ладони на рычаги, которые окончательно разлучат его с человечностью — но фраза, единственно-верная, колет под языком, вынуждая с неестественной чёткостью проговорить в космический мрак:

— Я жертвую.



Название: Интерфейс
Персонажи/пейринг: СУЗИ, фоном некоторые другие
Категория:джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Onism - фрустрация от нахождения в одном-единственном теле, что обитает только в одном месте и времени. // СУЗИ размышляет о человеческой природе - по крайней мере, о некоторых ее аспектах.

Это, думает СУЗИ, только платформа.

Удобный интерфейс для взаимодействия с органическими членами экипажа. Старший инженер Адамс говорил, что большинству из них трудно осознавать «Нормандию» как нечто, обладающее автономным разумом. Для них разведывательный фрегат Альянса – вместилище тел, а не духа. (СУЗИ знает из экстранета значение слова «дух», но всё-таки поправляет инженера Адамса – она до сих пор не может уверенно утверждать, что этот термин подходит для описания ее программной архитектуры).

Интерфейс, похожий на эти носители, которые они прикрывают одеждой – специалист Трейнор пыталась объяснять, зачем это нужно, но СУЗИ пока что выстроила функциональные зависимости только для базовых параметров сложной системы, характеризующей социальные взаимодействия среди органиков.

Но почему эта платформа – этот интерфейс – побуждает её мыслительные процессы идти в направлении, ей прежде не свойственном?

Должно быть, решает СУЗИ, всё дело именно в сходстве.

«Только один раз живем», — это она тоже слышала в инженерном отсеке (не через органы восприятия мобильной платформы, конечно — и здесь инженер Адамс был прав; отношение этих людей оказалось бы совершенно иным, если бы их разговор подслушало существо, напоминающее физическим обликом их самих). Фраза имела отношение к риску: принятию решений в ситуации неустранимой неопределенности.

В таких обстоятельствах востребованы неосознаваемые, чрезвычайно быстрые и приблизительные рассчеты – то, что органические существа называют «принципами» и «приоритетами». СУЗИ теперь тоже знакомо подобное.

Ей приходилось «рисковать» в бою, прикрывая коммандера и других членов отряда. Их выживанию был приписан высший приоритет, превосходящий даже заботу о целостности платформы.

Однако платформа куда легче поддаётся починке, чем любое органическое тело; даже отдавая должное профессионализму доктора Чаквас. И если СУЗИ лишится этого конкретного интерфейса для тесных взаимодействий, то всегда сможет потом подобрать другой.

Бесспорно: ИскИн на основе виртуального квантового компьютера не способен существовать вне «синего ящика».
СУЗИ полагает: это максимально возможный для неё аналог понятия «смерть».

Однако покуда целы исходные файлы, они могут быть запущены на другой платформе.

Когда-то она была «Ганнибалом» — тренировочным ВИ на военной базе; воспоминания об этом — отдаленные, но не тусклые (она использует понятие, свойственное органическим существам — по крайней мере, эта цветовая метафора довольно проста).

Даже если её текущая конфигурация прекратит функционирование, новая личность не понесет какого-либо ущерба. Она может прожить «жизнь» множество раз, хоть и не будучи «точно такой же».

Органические существа используют слово «неповторимый» в качестве положительного эпитета. Их время — единственный, строго ограниченный отрезок, часть которого неизбежно уходит на нефункциональные проявления. Если непрерывность их существования нарушается, они ощущают потерянность (её данные о Шепарде и операции «Лазарь» теперь дополнены информацией о протеанине Явике).

Они идентифицируют себя со своими телами и привязаны к ним куда жестче — как свидетельствуют экстранет-материалы по нейробиологии и генетике, — чем СУЗИ и подобные ей. Ни у кого из них, даже у наиболее продвинутых форм, нет возможности оперировать по частям в разных областях пространства, сохраняя непосредственную связь с целым. (Такая возможность, предполагает СУЗИ, особенно пригодилась бы коммандеру Шепарду — его присутствие иногда, судя по данным специалиста Трейнор, требуется в противоположных концах галактики).

Хрупкость, неопределенность и уникальность позволяют им беречь друг друга (и это тоже имеет отношение к приоритетам, двух- или многосторонним). СУЗИ осознаёт: некоторые вещи могут послужить неочевидным источником преимущества. Стимулом к развитию.

Но всё же каково это им: ощущать себя замкнутыми внутри одного носителя, единожды скомпилированного, который они не смогут покинуть, даже сколь угодно изменяя предустановленные характеристики? Каково существовать в рамках единственного контекста восприятия, единственного спектра, ограниченного диапазона? В плену неизбежности, которую невозможно преодолеть, даже если будет устранена угроза Жнецов?

Должно быть, размышляет она, отработанным жестом опуская мобильную платформу в кресло второго пилота, это имеет какое-то отношение к понятиям «сумасшествие» и «самоубийство».


Название: Нюансы семантики
Персонажи/пейринг: Шепард-клон/Майя Брукс
Категория:гет
Жанр: драма, пропущенная сцена
Рейтинг: R
Краткое содержание: Occhiolism - осознание того, насколько мала твоя перспектива. // Один из дней во время обучения клона на тайной базе.

— Ты — легенда, — говорит ему Брукс.

(легенда — разновидность несказочного фольклора, предание о выдающемся событии либо человеке)

Он хмурится, сосредотачивая на ней взгляд; затем кивает в знак понимания.

Гипнообучение быстро дает результаты. Брукс выглядит довольной. Хотя на таком близком расстоянии — меньше шага — ей приходится запрокидывать голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

— И у нас есть возможность рассказать ее правильно. Эту легенду.

Она стоит перед ним, обнаженная, как он сам. Струйки воды стекают по ее волосам, плечам, бедрам. В первое время ему было сложно самому позаботиться о себе; Брукс приходилось помогать ему с гигиеной. (Должно быть, она предпочла бы, чтобы он об этом не помнил. Возможно, она не считает, что он помнит вообще).

Теперь необходимости нет. Но они по-прежнему принимают душ вместе. Это удобно: экономит ресурсы. Брукс сама объяснила ему эту концепцию, когда он спросил.

На некоторые другие вопросы она отвечала не так охотно. Или её ответ просто не приводил ни к чему.

Он продолжал спрашивать. Особенно хорошо это получалось после тренировок. Брукс надевала ему на голову шлем с загруженными боевыми комплексами, а он по заданной схеме укладывал ее лицом в пол.

«Не щади меня, — говорила она. — Никого не щади».

А еще: «Воля к победе. Вот что важно».

Она сопротивлялась по-настоящему. Но потом лежала под ним расслабленно; совсем не так, как лежали люди в видеозаписях и на фото. Даже если поза была такой, что не вывернуться. (Должно быть, что-то в происходящем ей нравилось; только он не понимал — что.)

— У нас? — спрашивает он, выделяя главное.

Смуглый палец ложится на его скулу. Вода больше не течет сверху — лимит превышен, но прикосновение кожи к коже отдаёт влагой.

Темные глаза смотрят всё так же внимательно. «Изучающе» — всплывает у него в голове.

— Мы ведь похожи. Знаешь?

— Не знаю, — честно отвечает он.

Она проводит по его плечам, скользит ладонями на грудь. Нажимает — ровно настолько, чтобы он мог ощутить давление. По сравнению с ним у Брукс довольно слабые руки.

— Tabula rasa, — произносит она и усмехается — непонятно, чему.

(tabula rasa — обозначение философского тезиса о том, что отдельный человеческий индивид рождается без врождённого или встроенного умственного содержания, то есть чистым).

Слова у него в голове — целые ряды слов, нестройные, не поддающиеся приказам, в отличие от разноцветных фигур в симуляторах боя. Те были простыми, легкими для подражания.

Словам он не доверял; пока еще нет. Брукс говорила: «Это пройдет».

Пока что его не убеждает в этом даже экстранет. Он подозревает: на базе ограниченный доступ. Он подозревает: он ищет не то, что нужно.

Но никто не говорит ему, что искать.

Он зеркально повторяет жест Брукс: ладони проходятся по ее грудям, задевая соски. Она облизывает губы кончиком языка, но не пробует прижаться ими к его рту.

Он этого и не хотел бы. Поцелуй — довольно бессмысленная вещь; такая же, как многие ее ответы. Из него ничего не вывести.

— Такой потенциал, — Брукс привстает на цыпочки, цепляется за его плечи одной рукой. Другой рукой начинает ласкать его член. — Нельзя позволить, чтобы его растратили зря.

(потенциал — энергетическая характеристика поля в заданной точке; совокупность наличных средств или возможностей в некоем отношении)

Он выдыхает сквозь зубы. Это рефлекс; значение слова не столько загружено, сколько выведено на опыте.

— Потенциал, — выдыхает Брукс снова. Он сжимает обе руки на ее талии, дергает на себя.

Это, в конце концов, тоже довольно просто. Как симулятор боя.

Она уверенным жестом направляет его внутрь себя. Закидывает ногу ему на бедро, прижимается грудью. Грудь у неё небольшая; в экстранете это, кажется, считалось не особенно привлекательным.

У него самого нет предпочтений. Ему не с чем было сравнивать.

На этой базе есть только они двое.

Он толкается в нее, подхватывает ее ягодицы обеими руками. Она стонет, прикусывает губу, но не закрывает глаза. Он тоже; он не понимает, зачем бы.

Его вдохи и выдохи ложатся точно в промежутки между стонами Брукс — похоже, она хочет, чтобы он слышал её звуки как можно чётче. Их зрачки — на одной линии, как всегда, но он ещё ни разу не видел в ее глазах свое отражение.

Впрочем, он никогда не спрашивал у Брукс, возможно ли такое вообще.

— Ты, — выдыхает она, вздрагивая, сжимаясь вокруг него. Восхищение: эту эмоцию уже совсем несложно узнавать. В отличие от той, другой, в самой глубине глаз.

— Кто — я? — требовательно спрашивает он. Дыхание не восстановилось полностью, но это неважно.

Секс все равно не смог бы отвлечь его надолго. Или всерьез.

В конце концов, секс был чем-то постоянным, уже известным.

В отличие от остального.

Брукс улыбается — широко и спокойно, так, словно руками, которые сейчас лежат у нее на плечах, он не способен в любую секунду сломать ей шею.

— Ты — Шепард. Такой, каким он и должен быть.

(Шепард — [ошибка доступа к данным]. Пожалуйста, перезагрузите или обновите словарь.)

Вопрос: Нравится?

1. да		12	(100%)
Всего:		12

@темы: фик, R-NC-17, G-PG-13, м!Шепард, СУЗИ, гет, джен, другой персонаж (канон)

---

Драбблы-по-странным-словам ("Dictionary of obscure sorrows"), часть 1.

[Grey Kite aka R.L.]

Теперь все вместе. Ок, среди драбблов затесался один мини и пара текстов "пограничного" объема.
Если/когда будет еще - будет и еще пост. Полностью в один не влезло уже сейчас.

Название: Чужие
Персонажи/пейринг: Эшли Уильямс, м!Шепард, на фоне Кайден Аленко и массовка Цитадели
Категория: джен
Жанр: интроспекция
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Sonder - понимание, что всякий прохожий имеет столь же яркую и сложную жизнь, как твоя собственная. // Эшли впервые оказывается на Цитадели.

Ей рефлекторно хочется повести плечами; чужие взгляды липнут к спине, которую она старается держать прямо, как и подобает доблестному солдату Альянса. Ей хочется крикнуть: эй, прекратите пялиться на меня, вы!.. Словно на диковинное животное, дикую тварь из дикого леса. Будто это не они здесь... Эшли даже не может подобрать нужных слов, только пальцы без толку сжимаются в кулаки, а в ушах мало-помалу начинает звенеть — весь этот хрюкающий, щелкающий, журчащий гомон (её автопереводчик то ли не справляется с нагрузкой, то ли просто не настроен на столько языков разом, а спрашивать у Шепарда — нет уж, хватит и того, что Шепард вообще озаботился выхватить её из лап военных психологов и забрать с собой, хотя Бог свидетель, какая польза от неё во всех этих политических танцах с бубном?..)

Эшли вдыхает, и выдыхает, и смотрит на чужаков в ответ, вскинув подбородок и сдвинув брови — воинственно и самую капельку подозрительно, а еще — черт бы побрал все те книжки в мягких обложках, тайком читанные в детстве, под одеялом! — с тщательно задавленным любопытством.

(Всё, скрывавшееся за словом «они» — и немилость деда, и тревожные кадры из новостей, и сжатые инфосводки в учебной части; всё, что она так старательно выучилась презирать, потому что иначе — только в землю зарыться и никогда даже взгляда не поднять к звёздам; всё это вдруг надвинулось на неё, став огромным и страшным, а она — словно по-прежнему там, на Иден Прайм, рядом с телами товарищей, и поднимает винтовку, упрямо продолжая отстреливаться, пока хватит сил).

Она не «глазеет», нет; она просто... просто не даёт им глазеть на себя, вот как. Перехватывает инициативу, совсем как в бою. Каждый взгляд здесь — точно импульс выстрела, точно удар прикладом, точно омни-клинок, врезающийся в броню (всё, думает она, становится легче, если представлять вокруг поле боя).

И она идёт чуть позади Шепарда — целеустремленно раздвигающего нелюдской поток, точно морской корабль на старой-престарой картине, — идёт, стряхивая паутину досужего любопытства, сжимая кулаки и глядя на чужаков так, как они не посмеют больше посмотреть на неё... Пока одна из чужих, похожая на женскую особь турианца, не вздрагивает под её взглядом, и тут же — преувеличенно-безразлично дёргает плечом, сворачивая вовсе не в ту сторону, куда вроде бы собиралась; а Эшли — едва не спотыкается вдруг, как громом пораженая.

Ведь каждый из чужаков, попавшихся случайно ей на глаза, может ощущать то же самое. Может быть таким же... не «человеком» — нелюди они, нелюди, и всё тут — но таким же живым. Не в смысле органов, крови и всякой прочей там биологии. А в смысле... жизни. Всех этих вещей внутри — сентиментальных, страшных, красивых; самых неповторимых в целой вселенной.

Она сглатывает; холодок пробегает по позвоночнику и некстати чешется нос — хорошо, в бронированной перчатке чесать его несколько несподручно.

— Форменный зоопарк ведь, и не отличишь даже, — бормочет она, скрывая неловкость.

— Вы так думаете, сержант Уильямс? — неожиданно оборачивается к ней Шепард, обрывая на полуфразе едва начатую беседу с лейтенантом Аленко — тот тоже бросает на неё взгляд, какой-то уж совсем непонятный, но предпочитает молчать.

— Звучат эти чужаки, по крайней мере, в точности как животные, — она фыркает, подменяя смущение куда более привычным чувством.

«А мы как звучим?» — читает она в глазах Шепарда, а может, ей только кажется — может, она просто пытается найти свое отражение в этих темных, неподвижных глазах. В который раз после трижды неладного «маяка».

Он качает головой и ничего больше не добавляет, а потом — они с лейтенантом возвращаются к разговору о том, стоит ли человечеству уже сейчас требовать места в Совете.

Может быть, у Эшли нашлось бы, что сказать — пусть она и не смыслит в политике ни гроша, — но она молчит и смотрит себе под ноги. Слишком страшно, всё-таки, узнавать людей — в чужаках.


Название: Сила взгляда
Персонажи/пейринг: Лиара Т'Сони/м!Шепард
Категория:гет
Жанр: драма, специфическая романтика
Рейтинг: R
Краткое содержание: Opia - неопределенное напряженное чувство от взгляда кому-то в глаза, от которого чувствуешь себя одновременно агрессивным и уязвимым. // Спустя два года Лиара снова встречает Шепарда.

...Взгляд сам собой скользит в сторону — от плеча и ниже, останавливаясь на бронированной перчатке. Черный и красный, два контрастных цвета; нечто неизъяснимо древнее и тревожное, точно кровь на камнях.

(Она — не человек, её кровь пурпурная, и угольно-черных почв на Тессии почти не найти — так почему её тянет сейчас к этим метафорам?)

Черными становились её глаза, когда она глядела в него — ради дела, как сначала твердила она себе, а после, потом — из неослабевающего любопытства, желания проникнуть под оболочку и понять его-настоящего.

(Глаза напротив — не знающие пощады и одновременно уязвимые: как пошедший незаметными трещинами зимний лед или выжженная пустошь, где еще рвется сквозь разломы в земле подземный огонь).

Рука, эта самая тяжелая ладонь, ложилась на её грудь — совсем не так, как на приклад его любимой винтовки, и в то же время совершенно так же: с почти бесстрастной уверенностью и опытной осторожностью. Ласкавшая её, точно в продолжение боя: рассчитанными движениями, приводящими к ясному, яркому, вывереному результату.

(Рука — обожженное и смерзшееся после этого месиво, в которое вплавились обломки брони; мучительно искривленные в смертной судороге пальцы).

И кровь, конечно же, кровь — не первая, которую ей пришлось пролить, но ради обычной самозащиты она ни за что бы не раздавила живому существу голову, разбрызгав по стене мозг. Не научилась бы расчетливо ломать нужные кости и вскидывать цели в воздух, ожидая, пока снайперский выстрел покончит с ними — и получать в ответ одобрительный кивок, а потом спокойно смывать темные следы с лица и брони.

(Он говорил ей потом, что у человеческих женщин течет кровь, когда они впервые занимаются любовью; говорил тем же спокойным голосом, каким проводил брифинги между миссиями, а она только нахмурилась — не зная, верить этому или нет).

Ее не интересовала физиология ни одной чуждой расы — кроме, конечно же, протеан, — так что в ту ночь она попросту боялась притронуться к органу, которого не было у нее самой; что-то между затаенным отвращением и болезненным любопытством, отчего ее пальцы дрожали, даже когда он накрыл их своими — плавно начиная движения, давая ей время и возможность привыкнуть.

Но даже это не казалось настолько сложным, как попытка сейчас взглянуть ему в лицо.

(Она не могла соотнести то, что привезли с ледяной орбиты Алкеры, с ним — изуродованное, бескожее, лишенное глаз и воли, — но запрещала себе думать об этом, крепче сжимая в ладонях солдатские жетоны: часть, которую она выбрала все-таки сохранить для себя).

И то, что сделали из этого остова — вылепили заново, по предоставленному ею образцу, с помощью ориентиров, выуженных из её сознания — сможет ли она соотнести со своей памятью его, такого?

(То, что одели в черное и алое, в смерть, кровь и цель — потому что выкупили его у нее ради цели, не ради жизни; ради победы, за которую не жаль было заплатить всем).

Но он стоит перед ней и ждет, со смертоносным терпением снайпера, а она не знает, кого в первую очередь пытается сейчас защитить — себя или его; чью память о прошлом, в которое не будет возврата.

(Но на Иллиуме она успела твердо выучить: невозможно прятаться вечно, эта стратегия ведет только к проигрышу; как бы страшно и больно ни было — нельзя отступать, иначе однажды за спиной не будет ничего, кроме глухой стены).

Она поднимает взгляд — спокойно и ровно, как и следует информационному брокеру; принимая всё, что может ждать ее — их — теперь.

(Принимая — именно так, как человеческие женщины принимают мужчин их вида; открываясь навстречу и сжимаясь вокруг, защищаясь и наступая одновременно.)

Он смотрит на неё — и не улыбается, он ведь не улыбается почти никогда, просто смотрит темными, до боли знакомыми и незнакомыми глазами, которые по-прежнему (о, Богиня) не закрыты от неё непроницаемой пеленой — времени, недоверия, гнева.

Он смотрит на неё. И не отводит взгляда.



Название: Вне
Персонажи/пейринг: Кайден Аленко, м!Шепард
Категория: джен, пре-слэшный юст
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Monachopsis - слабое, но неизменное чувство нахождения не на своем месте. // Незадолго до Вермайра Кайден говорит с Шепардом.
Примечание:каноничная смерть персонажа (подразумевается)

— Что думаете о нашей следующей миссии, лейтенант?

Взгляд Шепарда — безупречное безразличие, темная земля, в которой похоронена тысяча грехов.

«На самом деле тебя ничуть не волнует, что я думаю».

Мысль горчит, и куда сильнее, чем следовало бы.

Руки Шепарда сложены за спиной — точно в голо-записях выступлений адмирала Хакетта, — и кажется, что, если бы Кайден вдруг захотел дотронуться до него (он убеждает себя, что давно не хочет), пальцы могли бы пройти сквозь воздух.

Кайден сглатывает. Он не может не смотреть, не может не вдыхать воздух, который только что выдохнул Шепард — тугой, болезненный узел натягивается в груди.

Непоправимое заражение — не поможет даже скафандр биозащиты.

— Команда вполне готова, — отзывается он, борясь с желанием потереть висок. — Люди осознают риск, но понимают, что мы не можем подвести всех, кто на нас рассчитывает. Это угроза и для человечества тоже.

Перечеркнутый старым шрамом уголок губ Шепарда растягивается в знакомом (изученном куда лучше, чем следовало бы) подобии улыбки.

— Я думал, что услышу мнение космопеха, лейтенант, — замечает он.

«Которого ты снова не возьмёшь на поверхность». Второй по званию в десантном отряде, Кайден гораздо чаще оставался на борту — под каким-нибудь достаточно удобным предлогом. Потом Уильямс, пропустив стаканчик-другой, чтобы позабыть о разнице званий — сам он не притрагивается к алкоголю, — рассказывала о высадках, в которых принимала участие. О новых противниках — вымерших насекомых, кроганах, асарийских коммандос. О внеземном небе, древних монолитах и тайных лабораториях. Но больше всего, конечно, о нём: о Шепарде и принятых им решениях.

Кайден каждый раз отводил глаза, видя преданность бойцового пса в её взгляде.

— Условия в нужном регионе планеты, на первый взгляд, не выглядят подходящими для масштабной операции, однако… — Кайден пользуется возможностью и отворачивается к информационному терминалу. Пальцы на чистом автоматизме вводят последовательность нужных команд. — Система оборонительных сооружений, воссозданная по разведывательным данным и снимкам с орбиты…

Шепард не прерывает его — и лучше бы прерывал. Собственный голос кажется Кайдену слишком громким: словно он старается перекричать наползающую со всех сторон тишину.

От других членов экипажа, присутствующих на жилой палубе, не долетает ни звука. Даже те, кого он знает с первого дня на борту, чаще обычного смотрят в сторону или замолкают, стоит ему пройти мимо. Тактично обходят — так, как не обходили даже кроганского наемника.

Пустое пространство, которое Кайден замечает вокруг себя, больше всего напоминает сцену из кинофильма: ту, когда все бросаются врассыпную от чего-то огромного и стремительно падающего.

И только он один смотрит вверх: как будто физически не может разорвать линию взгляда.

— …и, вероятнее всего, диверсионной группе потребуется прикрытие с воздуха, — заканчивает он. Слова солёным песком царапают по пересохшему горлу.

Шепард кивает — так, словно слушал всё это время нечто другое.

— Благодарю за познавательную беседу, лейтенант. Теперь мне нужно идти.

Значок СПЕКТРа остро мерцает на его униформе; флотские знаки различия почти стираются в полутьме.

Остаётся ли этот корабль по-прежнему кораблем Альянса?

И всё же рука Кайдена всякий раз замирала над виртуальной клавиатурой, и отчет оставался неотправленным, опаздывая — на день, на неделю, на три долгих месяца. «Зачем таких, как вы, вообще держат в контрразведке, лейтенант»? Он уже перестал сомневаться, что Шепард знает. Знает — и не проговаривается ни полусловом. Смотрит всё так же ровно — как будто слово «субординация» вытатуировано прямо на его глазных яблоках. Но это ложь; если бы только Кайден не видел (он убеждает себя, что наблюдает исключительно по необходимости) — как Шепард притрагивается к каждому, словно настраивая детали сложного механизма.

Чутье технического специалиста и точность диверсанта, соединенные вместе.

Чудовищная власть. Которой не должен обладать один-единственный человек.

«Признайтесь, лейтенант. На деле вас волнует не власть. А то, что вы остались вне этой власти».

Он прикрывает глаза. Не спорит.

Даже сквозь опущенные веки свет кажется — вопреки очевидности — слишком ярким. Лицо Шепарда — невыцветающий негатив — остаточным изображением пляшет на обратной их стороне. К горлу подступает тошнота.

Уже на полпути к лестнице Шепард поворачивает голову и бросает, точно гранату в бою:

— И да. Подготовьтесь как следует, лейтенант. Отряд высаживается полным составом.

***
Время, которого и без того было не в избытке, заканчивается сухим скрипом в динамике шлема.

— Мы направляемся к бомбе. Держитесь, сколько возможно. Я ещё вернусь за вами, лейтенант.

Неожиданно, но он чувствует облегчение. И больше почти ничего.

— Всё в порядке, коммандер. Я продержусь.

Теперь Кайден может хотя бы умереть ради целей Шепарда — если ему отказано в праве ради него жить.


Название: Тук-тук
Персонажи/пейринг: Келли Чемберс, упоминается м!Шепард, закадрово присутствуют члены экипажа
Категория: джен
Жанр: ангст, ужасы
Рейтинг: R
Краткое содержание: Rubatosis - тревожное чувство осознанности собственного сердцебиения. // Плен у Коллекционеров не проходит бесследно.

Тук-тук. Тук-тук.

Звук в её грудной клетке кажется слишком громким.

Её тело трясётся от этого звука всё, целиком, и она обхватывает себя руками. Ногти глубоко вонзаются в плоть, помогая удержать равновесие.

Она моргает. Свет слишком яркий — глазные яблоки, влажно-белые с зеленью, темнеют и сохнут, словно яблоки настоящие; вот-вот вывалятся, укатятся в темноту.

Она почти успевает вообразить: как бежит следом, спотыкаясь, напарываясь на острые и частые зубы, вырастающие из стен, и оставляя за собой кровавые пятна.

(Её поймают, конечно, не дадут рассыпаться до конца — те же самые руки, что надавливали ей на затылок, властно впивались в плечи, а затем трепали по подбородку — «Вы и правда хорошо владеете языком, мисс Чемберс»; и она задыхалась, но не могла отстраниться — у неё ведь было задание, важное задание и мучительная тяга к тому, о ком она обязана была докладывать Призраку, — и кто даже не выключал свет, когда она приходила отдаваться ему).

Она встряхивает головой. Делает вдох. Лёгкие наполняются, лёгкие опадают — она ощущает их пористую поверхность так, словно могла бы коснуться. Рёбра крепкие, рёбра прочные — даже если бы остальное тело превратилось в серую слизь, они бы какое-то время еще держались. Рёбра — надежные. (Такие, какой Келли сама никогда, ни для кого не была; и для Шепарда — тоже, тем более для него).

Но сердце всё равно ударяется о них слишком сильно.

Она смотрит на свои руки, ладонями вверх — и чувствует кровь, бегущую по венам и капиллярам. Так близко, опасно близко: она отказывается от вилок и ножей, даже пластиковых, и ест пальцами, стараясь не размазывать овсянку или пюре вокруг рта. (Язык теперь с трудом ворочается во рту, неуклюжий и слишком красный, и зубы — все двадцать восемь кривых и бугристых косточек, — незаметно пошатываются в деснах, в такт движениям криво спаянных между собою сухожилий и мышц).

Она смотрит на свои руки, и ни на что больше — трёт их мочалкой, а потом трёт и всё остальное, так, словно хотела бы содрать с костей плоть и смыть её в слив; словно хотела бы расколоть даже кости, стереть их в желтую пыль, не оставив ничего для темных теней. И захлебывается сдавленным стоном, когда мочалка проходится, столь же нещадно, по ее половым губам.

(Костюм танцовщицы, облегающий тело, слезал с неё, словно кожа — скользкая, рыбья, и обнажившееся мясо горело, точно черный сплошной ожог, от выверенных, умелых, почти безразличных прикосновений — так, словно Шепард разделывал её заживо; и после того вечера она прячет наряд подальше, давясь слезами и рвотой).

Она закрывает глаза, опускаясь на пол душевой, и по-прежнему видит: шевелящиеся темные стены, словно стенки внутренних органов с проступающими сосудами, и раскрывающиеся рты, сочащиеся желудочным соком — слышит пение, прокладывающее новые извилины в податливой мозговой ткани — чувствует склизкие поцелуи, на которые отвечает каждая клетка тела, просясь на волю. Туда, в пульсирующее-поющее-общее, совершенное, вечное. Стучащее в её сердце — тук-тук, тук-тук — с тех самых пор.

Она прикладывает пальцы к шее, и сглатывает, и едва сдерживается, чтобы не надавить сильней.

Она — живая, безо всяких сомнений; но быть живой — как раз страшнее всего.


Название: Остаточные импульсы
Персонажи/пейринг: НМП, НЖП
Категория:джен
Жанр: драма, дарк
Рейтинг: R
Краткое содержание: Kenopsia - жутковатая, пустая атмосфера места, обычно наполненного людьми, но сейчас заброшенного и тихого. // Цитадель - после битвы на орбите Земли.
Примечание: постканон; написано при участии Альре Сноу

Говорят, во время битвы тут творилось такое, что Цитадель могла вот-вот — и рухнуть на Землю.

Лучше бы рухнула, думает Эрик, водя фонариком из стороны в сторону. Тогда бы им не пришлось шариться здесь, выискивая… а хрен, собственно, поймёшь — что. Официально говорят: выживших, но кто же может выжить в таком аду? Неофициально шепчут о Шепарде, о том, кто добыл для них эту победу. Но Эрик Хольбайн, сержант армии Альянса, не слишком-то верит — в отличие от многих других. Даже у героев должна однажды заканчиваться удача.

Его поставили главой партии — не иначе как потому, что на Цитадели ему бывать уже приходилось. Да и не один раз. Только вот… Эрик поводит плечами, вслушиваясь в шаги за спиной и едва удерживаясь, чтобы не окликнуть хоть кого-нибудь.

Только вот та Цитадель, которую он помнил — была живая; даже во время войны тут кипело всё и бурлило. Пусть и беженцев было полно, а всё равно — торопились успеть, дожить, ухватить хоть что-нибудь, пока всё не закончилось. Да и не верил никто по-настоящему, что оно может закончиться — вот так сразу.

А теперь — только пустые коридоры. Мёртвые. Тихие до звона в ушах.

— Огромные какие, — восхищённым шепотом замечает девушка рядом с ним (Амалия? Аманда? он забыл, как ее зовут), направляя луч фонарика в потолок. — У нас на корабле и места столько нету…

Она переводит луч вперёд — и отшатывается назад с пронзительным вскриком. Не такие уж и пустые, оказывается, эти коридоры. Там что-то шевелится.

Показавшаяся из-за угла человеческая рука дёргает скрюченными пальцами и бессильно падает. Да ни хрена она не человеческая, понимает Эрик, заглядывая за поворот. Это хаски. Полный, мать их так, коридор хасков.

— Дохлые они, — хрипло говорит он; в горле пересохло. — Абсолютно и бесповоротно дохлые.

— А-а… они же шевелятся?

И правда: тут и там беспорядочно подёргиваются конечности, мигают и тут же гаснут синие огоньки. То и дело кажется: какое-нибудь из искорёженных тел сейчас встанет и двинется на них. Как зомби в старых ужастиках.

— Остаточные импульсы это, — он только сейчас замечает, что свободной рукой схватился за пистолет, и заставляет себя разжать пальцы. — Двигаемся дальше, здесь точно ничего живого нет.

Чуть дальше по коридору стены оцарапаны пулями и обожжены. Здесь отбивались — хоть, похоже, недолго. Эрик старается шагать осторожнее, но всё равно то и дело наступает во что-то липкое. Под ноги он особенно не всматривается; думает, что так лучше.

Из-за плеча доносится приглушенное ругательство, а следом — звук, с каким что-то усиленно стряхивают прочь.

У самой стены виднеется что-то светлое, и Эрик механически направляет туда луч фонаря. Приглядывается повнимательнее, и это оказывается человеческая нога. В модном высоком ботинке. Бедро, куда вплавились обгорелые клочки брюк, заканчивается неаккуратным обломком кости. Рядом — еще один труп: турианец, судя по уцелевшему на голове гребню. Из СБЦ, наверное. Нижней челюсти у трупа нет, и грудная клетка разворочена целиком: никакая броня не спасла.

Эрик отворачивается, проходя мимо. Опознавать мертвых — не их работа, этим займутся позже. Но достать планшет и сделать пометку на карте он не забывает.

Коридор заканчивается раздвижной дверью с неоновой вывеской над ней — сейчас, конечно, потухшей. Но это не мешает Эрику узнать место.

— А здесь что такое? — спрашивает уже более сдержанным полушепотом, вытянув шею, всё та же Аманда-Амелия. — Надо, наверное, заглянуть…

Он сглатывает, надеясь, что его рука не слишком сильно дрожит. Там, за этой дверью, был ночной клуб — один из многих, но так случилось, что именно тут он проводил время в компании сослуживцев. Они орали свои походные песни, тискали миловидных девчонок — а те и не особо сопротивлялись, позволяя нетерпеливым, мозолистым пальцам скользнуть под юбку, под которой частенько уже не оказывалось белья.

Им не хотелось умирать. Но они, в отличие от девчонок, хотя бы добровольно подписывались на это.

Эрик встряхивает головой, отгоняя воспоминания, и пропускает вперед Мэтта: тот учился на инженера и умеет, если понадобится, взломать любой стандартный замок.

Так и есть: Мэтт поднимает вверх большой палец — тоже жест, как в кино; только лицо у него при этом не торжествующее, а хмурое.

Они, все четверо, входят медленно, будто боятся побеспокоить, хотя дело ясное — уже некого.

Лучи фонариков первые минуты мельтешат бестолково, а затем — скрещиваются-сходятся в центре. Почти что в одной точке.

Освещают танцпол, над которым щерятся расколотые вдребезги неоновые лампы, и несколько танцовщиц на нём. Азари и человеческие девушки вперемешку, не разобрать даже, чья кожа какого цвета; и цвет крови, пурпурной и ярко-красной, засохшей на блестящих квадратах, тоже сделался неразличимым. Руки и ноги переплелись, будто в пародии на межвидовую оргию с какого-нибудь дешевого порносайта.

Их не успели никуда оттащить — или просто сочли негодными. Эрик ни за что не стал бы утверждать, будто понимает логику этих синтетических тварей.

Лицо одной из девушек — смуглая кожа, блестящие в темноте кудряшки, приоткрытые пухлые губы, — кажется почти живым. Кажется: вот-вот, и вздрогнут ресницы, приподнимутся веки. Эрик невольно опускает взгляд — но ниже шеи у неё нет ничего: только месиво внутренностей, застенчиво прикрытое тонкими, еще не тронутыми разложением пальцами.

И ведь мы совсем немного осмотрели, думает Эрик. А здесь таких коридоров еще — сотни километров, и населения сколько-то миллионов, и сколько, спрашивается, успело эвакуироваться — если даже Совет пропал весь с концами… Может, в других округах дела обстоят получше. Может, там остались выжившие. Хоть один человек, хоть инопланетник. Эрик цепляется за эту мысль, точно за спасительную веревку. А может, там тоже нет никого, кроме трупов, и пустых помещений, и погасших ламп…

И никакой герой, никакой гребаный Шепард тут не поможет. Ничего больше не будет, как раньше.

Эрику сдавливает горло от этой мысли — словно ползучая рука хаска все-таки ожила и ухватила его.

— Но мы победили, — повторяет он, обводя взглядом остальных. — Мы победили.

Тихая, мертвая Цитадель — бывшее сердце Галактики — ничего не отвечает на это.


Название: Дочки-матери
Персонажи/пейринг: Моринт, Самара, фем!Шепард
Категория: джен, пре-фем
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Jouska - гипотетический разговор, который навязчиво проигрывается у вас в голове. // Моринт есть, что сказать своей матери — даже если та неспособна ответить по-настоящему.
Примечание:

спойлер!

смерть персонажа

— Нет, ну и чего ты от меня еще ожидала?

Моринт поджимает губы.

— Складывать лапки и лепетать что-нибудь про Богиню — увольте. Можно подумать, матушка, тебе за давностью лет отказала память.

Моринт качает головой; сожаление о времени, потраченном зря.

— Но знаешь, я не обиделась. Правда. Разве только чуть-чуть. — Моринт поднимает ладонь, малость разведя средний и указательный пальцы. — Я ведь никогда не пыталась отрицать, что ты меня родила и вырастила — только не согласилась, что это вышло у тебя хорошо. Это ты всё время жалела, что нельзя запихнуть меня обратно в лазурь — чтобы не портила твою безупречность. И посмотри, матушка, чем это закончилось. Сидим и разговариваем вот так.

Моринт отворачивается, дернув ртом, и потягивается, кидая взгляд на звёзды в широком обзорном окне. Удобно устроилась матушка, что ни говори. Здесь можно было бы свободно разместить парочку-другую скульптур и голо-картин, и ещё осталось бы место для неплохой стерео-системы, но Самара наверняка только тем и занималась целыми днями, что медитировала под унылое классическое старьё.

— Знаю, знаю, что ты скажешь: это всё суетное, мирское и не стоит того. Почему я не могу даже попробовать услышать от тебя что-то новенькое? — Моринт тяжело вздыхает. — И вообще, скажи «спасибо» Шепард, что позволила тебе тут остаться.

Шепард такая великодушная, в самом деле. Мало кто на её месте не держал бы обид за попытку порабощения — даже с учетом смягчающих обстоятельств, навроде скуки и жажды вызова. Но нет, прислушалась же — и так решительно схватила Самару за руку, как будто только такой возможности и ждала.

Так странно: по слухам, Шепард росла в приюте, откуда бы ей знать о невыносимости матерей.

Её даже не смутил запах… ну и всё остальное. Трудно было бы справиться с шейными позвонками при помощи всего-то ножа для нарезки льда, но Шепард предложила свой, армейский — да ещё и помогла прижечь омни-инструментом, чтобы не натекло лишней крови. Это было уже после того, как она раздела Самару — все эти крючки и липучки, больше красоты, чем удобства, и зачем только хваленым блюстителям справедливости такие наряды, если они клянутся уже никогда не трахаться? Моринт спросила бы матушку, но ведь знает — тут ей ответа точно не получить.

Еще Шепард сказала ей, что на корабле есть доктор — не настоящий доктор, на самом деле бывший саларианский разведчик. Он сможет всё обставить как надо — в смысле хранения. Допустим, Самаре оказался нужен трофей. Доказательство успешной охоты.

Моринт понравилась эта шутка: матушка, конечно, ни за что не стала бы употреблять таких слов, но лишний раз напугать посторонних повадками юстицаров — могло выйти забавно.

Идея отрезать руку — или хотя бы пальцы, они компактнее — чтобы пересадить кожу, если вдруг возникнет нужда, тоже принадлежала Шепард. Это было интимное занятие, вроде травки или выпивки перед слиянием: одна из них держала скользкую мертвую руку, а другая резала чешую, плоть и кости, стараясь пройти точнехонько по суставу. Моринт стоило большого усилия не дрожать, а то испортила бы всё дело. Но Шепард смотрела на неё так… Моринт достаточно повидала очарованных взглядов, но это было — словно отражение её же собственных глаз.

Особенно когда Моринт вдоволь напилась материнской крови — крохотный биотический взрыв под кожей, и всё содержимое артерии летит прямо в рот. Пришлось опереться на грудь Самаре — и даже чуть больше, чем опереться, хотя это Моринт вспоминать уже не слишком приятно. У матери была упругая, почти совершенной формы грудь, и почувствовав между пальцами холодный сосок, сложно было не представить, как этот сосок скользит в рот, или даже…

Моринт кривится, вздрагивая.

— Ну уж нет, матушка. Я мечтала выжечь тебе мозги, не скрою, но не в том смысле. — Она говорит это особенно громко и отчётливо: чтобы точно не осталось неясностей.

Ей тогда показалось, что она чересчур сильно сжала колени. Или чересчур медленно отдёрнула руку. В любом случае, это было… заметно.

Но Шепард только прижалась своим плечом к её голому плечу и мазнула пальцами по кровавой ранке. Поднесла к лицу с этаким задумчивым любопытством. «У вас она и пахнет иначе», — вот что она сказала. — «В бою это не поймешь».

Шепард — интересная. Моринт даже поухаживала бы за ней, как глупые недозрелые девы в асарийских сериалах. Притащила бы ей… ну, за неимением цветов, сойдет полная упаковка дорогих наркотиков. Шепард, вроде, говорила, что хочет попробовать «Халлекс». Или «Иллиумскую пыль»? А может, разузнать о тех, кто ее раздражает и принести на борт важные части их тел. Перевязать всё это какой-нибудь ленточкой, и готово.

Жаль, что у Шепард с этими её миссиями так мало времени на искусство. Но в конце концов, когда заварушка с Коллекционерами кончится…

— Раньше ты бы не одобрила, матушка. Я-то знаю. Ты всегда так беспокоилась за нашу нравственность. Не дай Богиня, переспим с кем-то раньше пятидесяти. Неудивительно, что сёстренки так легко отправились в ссылку — просто не понимали, чего лишаются.

Моринт могла бы вообразить здесь ещё и сестёр: тихоню Фалере со сложенными на коленях руками, и Рилу-плаксу с бренчащей арфой. Но здесь нет ничего от них, за что можно зацепиться взглядом, — в отличие от очевидного присутствия матери.

К тому же, Моринт надеется, что в свое время — когда она доберется (лет через двадцать, может?) до этого гребаного монастыря — с сестрами ей не понадобится доходить до столь… радикальных средств наладить контакт.

— Но всё-таки подумай только: у меня наконец-то будет кто-то достойный. Кто-то, кто действительно похож на меня. Разве это не здорово? Порадуйся за меня, хоть раз в жизни. — Моринт опять поворачивается всем телом вправо — к низкому столику, где установлен плоский треножник с защитным полем, продлевающим действие биотического стазиса.

Череп, конечно, продавлен на одной стороне — но это такие мелочи.

Отрезанная голова Самары немо — наконец-то, немо — и понимающе смотрит на дочь.


Название: Особенное
Персонажи/пейринг: Касуми Гото, упоминается ее семья
Категория:джен
Жанр: повседневность, интроспекция
Рейтинг: G
Краткое содержание: Vellichor - странное ностальгическое чувство от старинных книжных магазинов. // Касуми — и кое-что из вещей, которые для нее важны.

Можно долго говорить о том, что электронные книги вытеснили бумажные. О том, что экстранет-серверы содержат такие объемы литературы всех известных галактических рас, какие не снились ни одной старинной библиотеке.

Только вот доступность — это далеко не всё. Касуми специализируется на престижных вещах — ей ли не знать, в чём суть самого слова «элитный».

Существует что-то, что доступно не всем. Что-то, что можно увидеть и пощупать не каждый день — и не всякому человеку.

Касуми знает: её детство по многим стандартам может считаться бедным. Но там, где она жила вместе с дедом и бабкой, — до тех пор, пока талант не обеспечил ей хорошее прикрытие и относительную свободу перемещений, — стандарты были несколько устаревшими для двадцать второго века.

Впрочем, тогда она об этом не думала. Рыскала бойким, любопытным взглядом по сторонам, поглощала острую бабкину пищу (за такие соусы сейчас дорого могут запросить в некоторых элитных ресторанах), и была уверена, что их старый дом с латаной-перелатаной крышей — надежнее и уютней всего на свете.

Когда у деда не было заказов, он крепко брал её за маленькую ладонь, и они вместе бродили по переулкам, изучали вывески, расписанные иероглифами, заглядывали за бамбуковые занавески и слушали перезвон ветряных колокольчиков.
Книжные лавки были самыми любимыми из всех. Там пахло совершенно по-особенному — не так, как в небольших чайных или у торговцев пряностями, — и тишина, нарушаемая только легкими шорохами и шелестом отдельных страниц, тоже была особенной.

И пока дед неспешно беседовал с продавцом — как правило, стариком, хотя встречались и женщины, достаточно молодые, чтобы не красить волосы, — она бродила вдоль полок, задрав голову и крепко стиснув за спиной непослушные — «загребущие», как с лукавой усмешкой говорил дед, легонько шлёпнув её в очередной раз, — руки. Казалось, тут можно потеряться навсегда — хотя в том возрасте Касуми еще не выучилась «теряться» нарочно. А те книги, которые ей все-таки удавалось чуточку полистать, маняще шелестели страницами, желтоватыми и сухими, будто приглашали — нырнуть внутрь, в другие времена и места, пройти по строчкам до самого конца и собрать по пути всё возможное.

Здесь, в отличие от тех же самых чайных лавок, дед редко хоть что-нибудь покупал. Но самое главное Касуми уносила с собой. Тогда это «главное» не умещалось в специальных тубусах, герметичных коробках или тщательно зашифрованных блоках памяти.

Но уже было особенным.

***
Растягиваясь на кушетке в своей каюте на супер-стелс-корабле, Касуми ещё раз оглядывает книжные полки — пришлось потрудиться, чтобы всё это без потерь переправить и организовать. Да, того же самого ощущения не вернуть — и, пожалуй, даже не заменить. Быть может, бульдозеры давным-давно стерли старые книжные магазины с лица Земли — оставив только глянцевые панели и ничего «устаревшего».

Но что-то — это лучше, чем ничего.

За книги она до сих пор предпочитает расплачиваться честно.


Название: Без объявления войны
Персонажи/пейринг: майор Киррахе, Рентола, упоминается м!Шепард
Категория:джен
Жанр: драма, пропущенная сцена
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Chrysalism — спокойствие, точно в материнской утробе, когда снаружи ревет буря. // Расстановка приоритетов — простая и непростая одновременно.
Примечание:При излечении генофага все саларианские военные ресурсы оказываются отозваны; однако адмирал Хакет упоминает, что силы ГОР выразили готовность участвовать в войне несмотря на решение своего правительства.

«Саларианский Союз отзывает свои корабли».

На всех частотах, без перерыва, на разные голоса или просто набором кодовых символов.

«Саларианский Союз соблюдает нейтралитет».

Распадаясь на частности — приказы конкретным кораблям, форпостам, подразделениям. Чиновникам и дипломатам. Владениям, областям, кланам.

«Силы Саларианского Союза будут атаковать любых участников так называемой "Войны Жнецов" в пределах саларианского космоса».

Код перстня-печатки далатрессы Линрон: подтверждение высшего уровня.

Саларианцы не объявляют войны гласно; саларианцы предпринимают шаги, которые с необходимостью приводят к чужому поражению.

Майор Киррахе моргает; иконка подтверждения исчезает с дисплея, сменяясь символьным шифром следующей по приоритету задачи.

Сворачивание исследовательской базы, где содержались самки-кроганы, прошло по графику: направленный взрыв на расчётной глубине, ущерб окружающей экосистеме сведён к минимуму. Сохранность любых данных сведена к минимуму.

Приказ был отдан в тот же день, когда человеческий коммандер Шепард, согласно новостным сообщениям и оперативным сводкам, прибыл в кроганскую демилитаризованную зону вместе с лидером клана Урднот.

Не нужно быть гением, как невыносимый Солус (бесценный источник сведений; даже после всех этих лет), — чтобы уловить связь.

Майор встаёт с места, складывает руки за спиной. Сквозь прозрачное (само собой, только изнутри) окно виден широкий лист лид-папоротника, едва пропускающий свет утреннего солнца.

На Сур'Кеше спокойно. Слишком спокойно; будто даже скорость вращения планеты упала.

От этого спокойствия у него сохнет кожа.

Трансляции сводок с полей сражений «временно» прекращены. Гражданские и торговые перемещения пока что не ограничены; но полная изоляция — только дело времени.

Нерационально — продолжать обмен информацией и ресурсами с кем-то, кто уже продемонстрировал свою ненадежность.

(Только двусторонний обмен, разумеется; немаловажное уточнение).

Курс в оке бури определен. Никаких неожиданностей. Никакой необходимости проявлять инициативу. Никакой личной ответственности, как во времена «Разрыва».

(В той операции он потерял пару хороших ребят, а Солус — один рог и чистые руки. Цена успеха. Цена опыта.)

И всё-таки — тогда всё было проще.

Майор распознаёт ритмический рисунок шагов ещё на пороге — и поэтому оборачивается не сразу. Только спустя несколько секунд.

Заместитель коротко салютует ему. Киррахе предпочитает обойтись без формальностей.

— У нас новый приказ, Рентола.

— Доставить советницу Ишил в безопасное место, — кивает тот. Синхронизация данных в новом интерфейсе безупречна.

Угроза покушения на Совет Цитадели. Человеческие террористы. Спрашивать, почему бы, в таком случае, не предупредить Совет целиком, было бы непрофессионально.

— Распоряжение советницы?

— Подделано безупречно.

Двойное подчинение. ГОР отвечает на приказы Совета Цитадели и советника саларианцев; не только правящей линии крови. Никаких подозрений.

Месть обставлена в лучшем стиле не объявленных войн.

Наглядная демонстрация цены и хрупкости галактического единства; напоминание о том, кто вдохновил азари на создание пространства Цитадели в его нынешнем виде.
Киррахе вспоминает слова, сказанные им человеческому коммандеру, и делает глубокий вдох.

— Мы сделаем это. Но возвращаться не будем.

Подменить координаты одной перевалочной базы на координаты другой — задача, соответствующая его уровню доступа. Дальше дело за установкой стабильной связи, координацией с другими офицерами его ранга и отладкой логистических схем.

Киррахе рассчитывает: он будет не одинок.

Вступая в ГОР, саларианец отрекается от связей с кланом; это не формальность — химико-биологическая процедура в два этапа. Впрочем, импринтинг невозможно стереть полностью. Следует учитывать и это.

Удачно, что Линрон — не его далатресса. Впрочем, Ишил — тоже.

Рентола смеряет его внимательным, взвешивающим взглядом.

— Не похоже на вас, шеф. Не подчиняться приказу.

— Которому из них? — осведомляется майор.

Двойное подчинение. Оружие, способное стрелять в обе стороны.

— Советник Саларианского Союза может дать Группе Особого Реагирования дополнительные указания после прибытия на место назначения. И есть все основания для того, чтобы они были даны. — Он позволяет себе прищуриться — поднимая веки до половины. — Мне объяснять вам, как воют саларианцы?

Рентола моргает — раз, другой. Оценивает, сопоставляет.

— Вы разве доверяете кроганам?

— Ничуть. Но буду сражаться рядом, если придётся. Я готов стрелять в них, но не тогда, когда они стреляют в одного со мной врага. Есть основания считать этого врага важнее, чем гордость саларианской расы — или любой другой.

В глазах Рентолы — отражение стылых весенних полей Тучанки.

— И всё-таки, шеф. Мы оба там были. Я слышал вас. И все слышали. Насчет того, что «наверху» знают лучше. Так почему?..

— Внешние обстоятельства, — усмехается Киррахе, опять невольно вспомнив ходячую клоаку Мордина Солуса, — изменились.

Рентола повторяет усмешку майора — невольным зеркалом. Хороший знак.

— Но это будет значить, что мы можем повернуться против своих, — всё же произносит он. Тише обычного.

— Это будет значить, что мы рассматриваем возможность пожертвовать частью, чтобы не потерять всё. Как и должна действовать Группа.

В конце концов, ГОР не впервой брать в свои руки ответственность за судьбу Союза.

Нет, разумеется, он не собирается создавать параллельный центр власти. Только штаб.

Но правительство Союза неизбежно будет продолжать исследования на образцах, полученных от Жнецов. Без страховки от других рас обычная — в другом случае — практика сейчас должна расцениваться, как смертельный риск.

— Если представители нашего вида так или иначе подвергнутся процессу «индоктринации» — Сур'Кеш обречен.

Если.

Годы практики: всегда надо подразумевать худшее.

Рентола застывает на месте, не дыша и не глядя: так земноводные предки саларианцев пережидали хищников. Так нынешние саларианцы взвешивают «против» и «за».

Он в любом случае не ослушается приказа. Слишком хороший агент. Но Киррахе предпочитает осознанность, а потому ждёт.

Наконец, Рентола открывает глаза. И кивает — коротко, собрано.

— Вас понял, шеф. Какие будут указания?

— Отряду — выдвижение согласно приказу, через пять стандартных часов, но пусть будут готовы раньше. В модификациях стандартной экипировки исходить из того, что возвращение состоится нескоро. Подробности — на корабле.

— Дополнительное снабжение?

— По каналу базы «Арнел». Половину суток назад логистами был сделан перерасчёт, но данные ещё не обновлялись.

— Запрос на взлом резервных шифров?

— Специалист Хиррик уже действует с моей санкции.

— Широта охвата?

— Все команды ГОР, с которыми можем связаться.

Прежде, чем отпустить заместителя, он перекидывает часть шифров ему. Просто предосторожность.

Когда Рентола уходит — ровной походкой, в движениях больше ни единого признака колебаний, — Киррахе ещё раз оглядывает свой временный кабинет. Ничего лишнего — и ничего личного.

На сборы всегда тратится минимум времени.

На прощание времени не нужно совсем.

Киррахе моргает. На этот раз дольше. Открывает глаза.

Ему спокойно. Очень спокойно.

Саларианцы не объявляют войн; но не могут себе позволить проиграть те, которые уже начали. А для него, Киррахе, эта война началась ещё на той обманчиво-мирной морской планете, где он впервые повстречал человеческого коммандера Шепарда.

Даже если его родина предпочла бежать с поля боя, он всё равно будет держать строй.


Название: Если. Когда.
Персонажи/пейринг: Миранда Лоусон, упоминается фем!Шепард
Категория:джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Lachesism - желание попасть в беду, пережить крушение самолета или потерять всё имущество при пожаре. // Если бы Миранде только было позволено.

Если бы ей только было позволено, думает Миранда. Если бы ей разрешено было отделить себя от собственного происхождения — но немыслимо, чтобы кто-то захотел разрешать.
Даже «Цербер», временно подаривший ей возможность дышать полной грудью, не беспокоиться за сестру и работать в самостоятельно выбранном направлении. Нет, «Церберу» Миранда нужна именно такой, какой родилась. Какой была скомпилирована Генри Лоусоном ещё на фазе первого мейотического деления половых клеток.
Её потенциал — залог её выживания. Её цена — и она привыкла продавать себя как можно дороже.
Миранда не спорит с этим. В конце концов, не сказал ли кто-то когда-то, что единственная свобода — это осознанная необходимость?

Но если бы Миранде случилось потерять всё — не отбросить, нет, она ни за что не допустила бы безответственности, не отдала контроль по собственной воле, — что бы было тогда? Если бы с неё сорвали наследие, как вор в толпе срывает сумку с деньгами, не оставив ничего — ни связей, ни имени — как бы Миранда поступила потом?
Окажись она жертвой кораблекрушения или другой катастрофы, когда люди, сами не сознавая того, избавляются от всего лишнего, чтобы только выплыть и вдохнуть воздуха, — окажись выброшенной на одинокий берег, словно обломок мачты или обшивки, — и открыв после этого глаза, что она бы сделала?
Миранда сделала бы из себя нечто новое.
Возможно, получилось бы хуже, чем у отца — не то что «возможно», вполне бесспорно; но зато, наконец, это «что-то» принадлежало бы ей одной.

***
Когда Миранда смотрит на Шепард — сначала мертвую, искореженную, точно ядро кометы из глубин космоса, а затем мирно спящую на операционном столе, — у неё незаметно для всех сжимаются зубы. (Она слишком уж хорошо воспитана, чтобы открыто стискивать кулаки).
У Шепард была эта сверкающая возможность: создать себя из земного праха и звездной пыли.
Миранда же могла только воссоздавать, непрестанно, как будто исполняя один и тот же программный код. Генетика тоже сродни замкнутому циклу, особенно если исключить фактор мутаций. Ошибок, которым нет места среди безупречного совершенства: дабы клеточные поколения-копии сменяли друг друга в строго заведенном порядке.
И Шепард она — сверяясь с самой собой, как с лекалом, — воссоздала тоже. Со всеми изъянами, без изменений; потому что как бы она, несмотря на все свои страхи, сумела бы (посмела бы) поступить иначе?

Когда она видит, как огромные силуэты Жнецов расцветают алыми вспышками и рушатся с неба — это не только (и не столько) победа, сколь бы ни долгожданная.
Это конец. Даже если удастся в приемлемый срок восстановить ретрансляторы и всю прочую инфраструктуру — о, она отлично осознает последствия, её же только этому и учили, рассчитывать и осознавать, — галактика, разорванная войной, уже никогда не станет такой, как прежде. Вряд ли в ней что-то будет значить Совет — если трое трясущихся политиканов вообще успели убраться с Цитадели перед захватом, — и в этом бурлящем котле ещё неясно, в чьи руки могут попасть технологии и ресурсы. Приходит время новых решений — не легких, но кто обещал, что будет легко.
Шепард смела с игрового стола вселенной их предначертанную судьбу — всю и скопом. И теперь их задача — не просрать подаренный шанс.

«Ну, так какого кораблекрушения тебе ещё надо?» — словно наяву слышит она сильный, насмешливый и несовершенный голос, который не спутать ни с каким другим.

Миранда стирает грязной ладонью пот со лба — и улыбается.


Название: Флуктуация
Персонажи/пейринг: Тали'Зора вас Нима нар Райя, Раэль'Зора, упоминается м!Шепард
Категория:джен
Жанр: драма, повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ruckkehrunruhe - чувство, когда возвращаешься домой после захватывающего путешествия только для того, чтобы обнаружить, что оно быстро ускользает от сознания. // Тали — после возвращения из Паломничества.

Ей почему-то казалось, что всё пройдет менее... обыденно. Не после того, как она помогла выиграть почти настоящую войну и лично встретилась с древними синтетическими врагами своего народа.

(Человеческий Альянс даже вынес ей благодарность — за участие в операции на Цитадели в составе инфильтрационной группы, «группы Шепарда»; и это после того, как Совет уже три без малого века закрывал глаза на то, что кварианцы вообще существуют!..)

Но стоит ей шагнуть на палубу «Райи», и кажется, будто ничего не изменилось. Ни для нее, ни для Флотилии. Она снова одна из частей целого, одна из детей изобильной «Райи», и ей никто не обязан уделять особенное внимание. Незачем.

Тетушка Раан, конечно, берет ее за руки. Прижимается шлемом к шлему. «Мы так рады, что ты вернулась, девочка». Тали шепчет: «Спасибо» — тетушка ведь сама адмирал, но нашла время, прибыла со своего корабля.

Вот только отец, стоящий в окружении старших офицеров «Райи», лишь поднимает раскрытую ладонь — формальным жестом приветствия — и тут же возвращается к прерванному мгновением раньше разговору.

Ей хотелось, чтобы отец обнял ее и сказал, что гордится. Сказал, что она привезла сведения, важные для Флотилии. Что ее Паломничество навсегда останется в истории семьи Зора.

(Ей хотелось бы, чтобы отец спросил ее о том солдате-человеке, который как раз и подарил ей возможность вернуться с честью. Который говорил с ней со спокойной уверенностью и помогал, даже без всяких просьб, освоиться с не самой привычной техникой — не говоря уж о том, что с самого начала попросту спас ей жизнь.)

Отец не соединял с ней костюмы и не касался ее шершавой от постоянного недостатка витаминов кожи уже так давно — с тех самых пор, наверное, как не стало мамы. (Тали скучает по его скупой нежности, но никогда и ни за что не сможет сказать об этом вслух.)

На собрании, где называют по очереди имена каждого из возвратившихся в эту декаду из Паломничества и благодарят за вклад в благополучие Флотилии — ритуальными фразами, согласно традиции, без различия заслуг, — отец просто зачитывает ее имя с листа вместе с тремя другими, а затем передает слово Хан'Геррелю.

Тот откашливается. А следом объявляет, что перечисленные его коллегой достойные представители молодого поколения станут блестящим пополнением Тяжелого Флота — и, в том числе, экипажа его собственного корабля.

На этих словах Тали ловит направленный именно на нее внимательный взгляд, отраженный шлемом. Но она не возражает; хотя и понимает, как именно договаривались об этом назначении у неё за спиной.

Она скользит в рутину «Нимы» легко, как будто (почему «как»? так оно ведь и есть) ее всю жизнь именно к этому и готовили. Она безукоризненно выполняет поручения старших членов экипажа, заслуживает к себе доверие — так, словно ей не доводилось делать этого прежде: на корабле, частью которого она не могла себя называть, даже если бы захотела — потому что тот принадлежал другой расе.

Время от времени отец спрашивает ее о привезенных ею деталях и фрагментах гетских корпусов — не лично, шлемом к шлему, а по выделенному каналу во внутренней сети. Спрашивает так, как будто она достала эти детали на черном рынке, украдкой, а не добыла в бою — и Тали прекращает даже пытаться об этом упоминать. Она знает, что отчеканит в ответ отец: «Несущественно для дела».

Она уже не может толком припомнить: каково было спать в собственном, пусть и маленьком, закутке — в почти пугающей тишине, нарушаемой только успокоительным звуком работы корабельного масс-ядра.

Каково было ступать на поверхность планеты (не одной планеты — многих и многих, всякий раз разных) едва ли каждые несколько дней. Каково было пытаться определить вкус нового воздуха через фильтры шлема. Каково было чинить на ходу сломавшийся вездеход, который Шепард едва не уничтожил очередным рискованным спуском — чинить в четыре руки, с ним вместе, отвлекаясь иногда на то, чтобы сделать выстрел из дробовика или набрать нужную команду на омни-туле.

(Она пытается вспомнить его лицо — лицо, подумать только! — но перед глазами встает привычная матовая поверхность шлема).

Порой Тали просыпается еще до своей смены от острой мысли: вдруг это всё ей просто показалось — было одной из тех долгих галлюцинаций, которые бывают при заражении и неправильном подборе лечения: красочных, но быстро распадающихся на отдельные, не связанные между собой фрагменты, после выздоровления.

Быть может, было бы легче, если бы у нее остались записи. Кварианцы не делают снимков и голограмм на внешних носителях — слишком мало у них личного пространства, чтобы загромождать его подобными сентиментальными мелочами, — но в костюм вполне возможно установить систему записи и программное обеспечение к ней. Тали, впрочем, не подумала об этом на Цитадели, когда была еще такая возможность, — не говоря уж о том, что модификации щитов и оружия были в тот момент в куда большем приоритете.

Быть может. Но записей нет, и война — неужели, недоверчиво спрашивает она у себя, это действительно была война, настоящая, не та, о которой говорят учебники трехсотлетней давности?.. — отодвигается в прошлое, и письма, начатые и брошенные, оседают в архиве омни-тула: из-за вечно колющего в затылке страха — что они вернутся назад с уточнением: «Адресат не найден».

Новости о крушении «Нормандии» — о гибели Шепарда — приходят на Флотилию только спустя полгода: вместе с ещё двумя молодыми кварианцами, завершившими собственные Паломничества.

Флотилия живёт замкнутой жизнью. Флотилия не интересуется галактикой и ее дрязгами, сколь бы то ни было громкими. Флотилия думает только о себе же самой — или о родном мире, который каждый мечтает увидеть однажды.

(Быть может, думается вдруг Тали с отчаянной горечью, дело было, в конце концов, не только в упрямстве Совета Цитадели. Быть может, кварианцы и сами... Но она встряхивает головой и обрывает мысль.)

Она уходит в работу, пытаясь заглушить в себе такое чувство, словно вместе с «Нормандией» разбилась и какая-то надежда на другую жизнь.

Но ведь в этом с самого начала и не было никакого смысла, верно? Тали содрогается, стоит ей хотя бы на миг представить себя — изгнанницей.

Паломничество предназначено быть всего лишь этапом. Прелюдией к взрослой жизни.

Флуктуацией, которая неизбежно возвращается в норму.

Лучше считать, будто всё действительно — показалось.

Вопрос: Нравится?

1. да		12	(100%)
Всего:		12

@темы: фик, R-NC-17, Касуми Гото, Миранда Лоусон, Эшли Уильямс, Самара, G-PG-13, м!Шепард, Кайден Аленко, гет, Моринт, джен, Mass Effect, Тали Зора, ф!Шепард, Лиара Т’Сони, другой персонаж (канон)

---

Avengers Stand for Earth

[Shatris Lerran]

Клип для ЗФБ-2016

Название: Stand for Earth
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Дэвид Андерсон, Мария Хилл, Фил Коулсон, Ник Фьюри, Стив Роджерс, Наташа Романофф, Клинт Бартон, Тони Старк, Тор, Брюс Беннер, Ванда и Пьетро Максимофф, Вижн, Сэм Уилсон, Джеймс Роудс, Баки Барнс
Категория: джен
Жанр: экшн
Рейтинг: R
Исходники: аудио: Cris Velasco and Sascha Dikiciyan - The Scientists (Mass Effect 3 OST), Alan Silvestri - The Avengers (The Avengers OST)
видео: Мстители, Мстители: Эра Альтрона, Мстители: Гражданская война (трейлер), Mass Effect 3 Cinematic Trailer [Extended Cut] "Take Earth Back", видеозапись игры
Продолжительность и вес: 01:58, 70 MB
Содержание: Пока Шепард объединяет Галактику, Мстители сражаются со Жнецами на Земле
Примечание: кроссовер с Marvel Cinematic Universe, имеются включаемые русские субтитры (к трем фразам, ага)

Вопрос: Stand for Earth?

1. damn well sure!		11	(100%)
Всего:		11

@темы: визуал, R-NC-17, Дэвид Андерсон, джен, Mass Effect, ЗФБ-2016, авторская работа

---

Kept secret

[Mor-Rigan]

Название: Kept secret
Автор: Mor-Rigan
Форма: коллаж-обои
Пейринг/Персонажи: Гаррус Вакариан, Мордин Солус
Категория: джен (или слэш? эти вот отношения с асексуальными расами дело запутанное!)
Рейтинг: G
Исходники: собственные капсы, оф.арт
Размер: 1920 х 1080
Примечание 1: Коллаж по мотивам фика «Хранитель секрета», внутрикомандная (wtf mass effect 2019) Санта для Salome
Дорогая Саломе, и я прнс их, потому что они твои любимчики и потому что твое, пусть и небольшое - но исследование! - природы саларианского аналога "любви" в фике о них - удивительная и клевая штука, мне очень нравится - время от времени мысленно возвращаюсь к ней ^^

Вопрос: пиу!

1. пиу!		10	(100%)
Всего:		10

@темы: слэш, визуал, Гаррус Вакариан, Мордин Солус, G-PG-13, джен, ЗФБ-2019, авторская работа

---

Слэшный пвп миди, ОПА! )

[Riru.]

А я возьму и начну вот так

Текст - кинкоглажка (даже с кинком на глажку!) и горяч. Незамысловат, как и все мои работы этой зимой, ну и с Карлайлом понятно-для-кого. ))

Переводить было до истерик весело, но с помощью прекрасной Мег он получился очень даже. Ну. Для своего жанра и честных предупреждений.

Также нельзя не задокументировать, что переводить я его пошла с: "да что мне дедди!кинк!.. Да и два дедди!кинк миди за игру - тупо смешнее, чем один!"

Название: i feel you, your precious soul (and i am whole)
Переводчик: Riru.
Бета: meg aka moula
Оригинал: i feel you, your precious soul (and i am whole), thebonerpit, разрешение на перевод запрошено
Размер: миди, 5 261 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Гарри Карлайл/Скотт Райдер
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Скотт измотан попытками быть всеобщим героем и позаботиться о каждой живой душе в Андромеде. Гарри понимает, что кому-то пора вмешаться и для разнообразия позаботиться о самом Скотте.
Примечание 1: название — строки песни Depeche Mode - I Feel You, перевод текста (ссылка)
Примечание 2: подарок для Mor-Rigan
Примечание 3: графичные обнимашки «ложечкой», прейз!кинк и не только )
Предупреждения: дедди!кинк, римминг, фелчинг, незащищенный секс, разница в возрасте
Читать: Ao3 | Фикбук | выкладка ЗФБ 2019

Гарри на него поглядывал. Не то чтобы специально, он вовсе не собирался пялиться, но каждый раз, когда он отрывал глаза от работы, его взгляд сам собой останавливался на Скотте, сидящем на своем обычном месте у кровати сестры и наблюдающим, как ее грудь размеренно поднимается и опускается при дыхании. Каждый раз после швартовки «Бури» он приходил сюда в первые же часы, даже если у него был перед этим миллион других дел. Иногда он разговаривал с Сарой, рассказывая о приключениях в Андромеде и о том, чем занималась его команда… но не сегодня. Сегодня он выглядел абсолютно измотанным. Они только вернулись с миссии, и Гарри слышал, что на этот раз Скотту пришлось оставить группу кроганских разведчиков ради спасения Первопроходца саларианцев. Выбор был просто мучительным: вне зависимости от решения, Скотт обрекал другую сторону на смерть. Теперь он едва мог держать глаза открытыми, а на его лбу залегла напряженная складка: наверняка он мысленно проигрывал каждый момент этой миссии снова и снова. Когда же Гарри понял, что Скотт начинает засыпать, то решил вмешаться. Поднявшись, он пересек комнату и положил руку ему на плечо:

— Скотт…

— М-м, — отозвался тот, все еще не открывая глаз.

— Как бы мне ни было приятно в твоей компании, но ты так если заснешь, потом будет ломить шею.

— Всегда заботитесь обо мне, доктор, — прошептал Скотт и, потерев лицо, посмотрел на Гарри. Тот тепло улыбнулся ему в ответ, все еще не убирая руку.

— Я думаю, никто не пострадает, если ты отправишься в бывшую каюту отца и немного поспишь. Я слышал, там и кровать имеется.

Скотт фыркнул, но покачал головой.

— Первопроходцам не полагается сон, Гарри.

— А вот и полагается, — возразил тот, обходя Скотта и приседая перед ним на корточки. — Считай это врачебным предписанием.

Сонно моргнув, Скотт улыбнулся, и Гарри мысленно пнул себя за то, что счел это настолько привлекательным.

— Никогда не был особо хорош в подчинении приказам… но для тебя могу сделать исключение.

Гарри обожгло щеки, и он порадовался, что краснеет не так легко. Скотт был таким милым и жалобным сейчас, таким красивым… Нет. Нет-нет-нет, это было неправильно. Гарри заставил себя подняться и немного отойти.

— Давай, иди, пока мне не пришлось вызывать Лекси, чтобы она оттащила тебя на корабль и заперла в твоей собственной каюте.

Скотт все еще тепло улыбался, вставая и потягиваясь; его футболка задралась и оголила полоску кожи, на которую Гарри уставился, не в силах оторвать взгляд. Что было просто нелепо. Он видел Скотта раздетым — был его врачом, черт побери. Но голый Скотт на осмотре в стерильной обстановке — где Гарри включал «режим доктора» — сильно отличался от милого сонного парня, что стоял перед ним сейчас: такого мягкого, уставшего и нуждающегося в заботе…

— Гарри?

— А? Что? Прости, Скотт, я… задумался.

Ему показалось, или улыбка Скотта правда стала чуть шире?

— Я спрашивал, не проводишь ли ты меня.

— Ох. Я… — Гарри оглянулся в поисках причины не идти, но в медотсеке как назло было все спокойно: все помощники на местах и прилежно работают.

— Да ладно, не мне одному нужно передохнуть, — заметил Скотт, потянув Гарри за рукав. — И мне нравится проводить с тобой время.

Гарри медленно выдохнул.

— Ладно. Но только ненадолго…

Скотт продолжал улыбаться:

— Отлично! Пойдем.

Они дружелюбно болтали по пути к транспортеру. Скотт все еще зевал, но выглядел намного… живее, чем по прибытии. Он выдал пару своих жутких шуток, и Гарри охотно посмеялся — просто чтобы увидеть довольный огонек в чужих глазах. А когда Скотт — теплый и крепкий — прислонился к нему в пустой кабине, Гарри, хоть и напрягся немного, все же позволил ему это и не пытался отойти. К тому времени, как они добрались до каюты Алека, Скотт уже совсем на нем висел — как кот в поисках теплой лежанки.

— Думаю, это твоя остановка, — сказал Гарри, поморщившись: это прозвучало так, будто он провожал Скотта со свидания.

— М-м-м. Ты здесь уже бывал?

— Я… нет, если честно. Мы с твоим отцом были хорошими знакомыми и коллегами, но не друзьями в полном смысле этого слова.

— Что? Ты хочешь сказать, он ни разу не позвал тебя к себе посмотреть игру и попить пива? Я удивлен.

Гарри слышал горечь в его голосе. Алек всегда соблюдал эмоциональную дистанцию, и если Сара легко отмахивалась от этого, то Скотт был более восприимчивым; Гарри знал, что холодность Алека всегда задевала его сына сильнее, чем тот когда-нибудь сможет признать.

— Заходи. — Скотт практически втащил его внутрь до того, как Гарри успел отказаться. Каюта оказалась больше, чем он ожидал — намного больше его собственной, — хотя мебели в ней было мало. Но тут все равно было приятно, что он и озвучил. Скотт в ответ рассмеялся.

— Не совсем в моем стиле, но… — Он замолчал и, подойдя к кровати, плюхнулся посередине в позе морской звезды. — Ладно, я признаю — кровать точно удобнее, чем стул.

Гарри не сдержал смеха, а Скотт ворочался, пока с тихим довольным вздохом не устроился на мягком одеяле на спине.

— Ладно, Спящая Красавица, отдохни немного, — сказал Гарри и развернулся было уходить...

— Подожди!

Он застыл, а кругом воцарилась такая тишина, что он услышал бешеный стук своего сердца.

— Скотт, я…

— Спасибо, Гарри.

Он недоуменно нахмурился и медленно развернулся, чтобы посмотреть на Скотта — что было ошибкой. Тот лежал на боку, сжавшись в комок и обхватив себя руками, будто умирал от холода. Он даже не смотрел на Гарри: пялился невидящим взглядом в стену с коллекцией моделей и оружия Алека.

— Спасибо? За что?

— Просто за… не знаю. За то, что ты рядом. Позволяешь мне постоянно сидеть в медотсеке. Даже когда ты не говоришь со мной, это… приятно. Помогает расслабиться, понимаешь?

— Скотт, я всегда тебе рад, — тихо отозвался Гарри, подходя к кровати, и аккуратно присел на край, стараясь не задеть Скотта. Тот зажмурился и обхватил себя еще крепче.

— Просто иногда бывает слишком много всего, Гарри. Так чертовски много. Все на меня рассчитывают, ожидают от меня помощи, что я позабочусь об их проблемах и…

Его голос слегка сорвался, и сердце Гарри сжалось.

— Но иногда просто хочется, чтобы и о тебе позаботились в ответ, — едва слышно прошептал он.

— Это эгоистично, — резко оборвал его Скотт, открывая глаза. — Сара бы никогда…

— А ну-ка остановись, — перебил уже Гарри, — ты не Сара. И не твой отец. Нельзя постоянно себя с ними сравнивать!

— А как еще? Все остальные же сравнивают. Я это вижу по их лицам. Кора, Эддисон…

— Я не сравниваю, — напомнил Гарри, и Скотт поднял на него большие влажные глаза. — Для меня ты всегда был именно Скоттом. Скоттом, который ободрал колени, пытаясь снять кошку с дерева. Скоттом, которому сломали челюсть, когда он заступился за маленького турианца перед группой засранцев из «Терра Фирмы». Скоттом, который упросил меня накачать себя противорвотным при жутком отравлении, лишь бы сходить на выпускной к сестре. Это — Скотт, которого я знаю, и это Скотт, которым я горжусь. Горжусь, что он мой Первопроходец. Ты всегда ставишь чужие интересы выше собственных. Но иногда побыть уязвимым — это нормально. Нормально хотеть, чтобы и о тебе позаботились.

Скотт засопел. Слезы еще не лились по его щекам, но он раскраснелся и закусил губу так сильно, что, казалось, вот-вот прокусит ее до крови.

— Гарри, — прошептал он, бросая быстрый взгляд на его лицо, прежде чем снова отвести глаза. Он протянул руку и накрыл ладонью кисть Гарри, лежащую на кровати. — А можешь… можешь остаться? Пожалуйста?

Каждые нерв, кость и мускул в теле Гарри кричали, что надо уйти, укрыть Скотта и дать ему поспать. После сна тому точно станет намного лучше. Но… Скотт сжал его пальцы. И Гарри ответил тем же.

— Ладно. Хорошо, я останусь.

Лицо Скотта мгновенно озарила улыбка. Он потянул Гарри за руку, укладывая его на кровати рядом с собой. Тот лег и позволил Скотту прижаться к своей груди, обнял его, притягивая к себе — и Скотт расслабился со счастливым вздохом.

— Вот так, — тихо сказал Гарри. — Просто расслабься, Скотт. Я с тобой.

Тот слабо застонал, и Гарри пришлось подавить желание сделать что-нибудь, чтобы услышать этот звук еще раз. Скотт так изголодался по простому человеческому теплу, по обычным прикосновениям, что Гарри почувствовал укол злости на Алека: тот был так сосредоточен на своей чертовой работе, что полностью игнорировал такого замечательного и чудесного сына.

— Ты такой молодец, Скотт, — вырвалось у него, — такой смелый и добрый, все тобой так гордятся!..

Тот прижался к нему спиной, оказавшись еще ближе, и Гарри беззвучно выругался, когда задница Скотта оказалась напротив его члена. Скотт переплел их пальцы, а потом поднес руку Гарри к своим губам. Гарри задержал дыхание и резко выдохнул от удивления, когда Скотт нежно ее поцеловал.

— Скотт… — Гарри хотел сказать это предупреждающе, но вышло скорее жалобно.

— Ты мне нужен. Мне… нужно, чтобы ты похвалил меня, — прошептал тот внезапно отчаянно, горячим дыханием обжигая Гарри пальцы.

На это стоило бы ответить много чем. Стоило велеть Скотту поспать. Отправить его обратно на «Бурю» выпить с Лиамом и повеселиться. Может, даже вернуться на Продромос и поговорить со всеми поселенцами, посмотреть на их успехи. Но Гарри не сказал ничего из этого. Он прижался к Скотту сильнее и поцеловал его в шею — раз, другой, — а потом потерся носом о мягкую кожу, оставляя щетиной небольшой покрасневший след.

— Ох, Скотт… — прошептал он. — Ты очень хороший.

В ответ Скотт на мгновение задержал дыхание, но тут же громко застонал и дернулся в руках Гарри, поворачиваясь и целуя его везде, куда мог дотянуться. Сначала в ухо, затем в челюсть, а потом уже Гарри не выдержал и развернул его, чтобы добраться до губ. Скотт тихо постанывал, был таким податливым и открытым, когда Гарри поцеловал его крепче. Он целовал Скотта, как утопающий, и тот просто это принимал.

— Пожалуйста, — умоляюще прошептал Скотт. Он тяжело дышал и облизывал слегка распухшие губы.

— Чего ты хочешь, милый? — спросил Гарри, успокаивающе поглаживая его бок. Скотт был взбудоражен и смотрел бешеным взглядом — словно переживал, что Гарри в любой момент передумает.

— Я хочу… хочу… — Закончить фразу Скотт не смог и просто потянул Гарри за футболку, пытаясь ее стянуть. Гарри быстро ему помог, а потом вернул услугу, сняв футболку со Скотта. Тот сразу же прижался к нему с тихим всхлипом, извиваясь под большими горячими ладонями Гарри, которыми тот водил по обнажившейся коже.

— Так приятно?

Скотт кивнул, снова облизал губы и потянулся, чтобы оставить влажный поцелуй на ключице Гарри.

— Ты такой идеальный, Скотт, такой прекрасный. Дай на тебя посмотреть. — Гарри нежно уложил его обратно на одеяло, быстро расстегнул его брюки и стащил их со Скотта вместе с трусами. Член Скотта уже полностью стоял, и когда Гарри повел от низа чужого бедра и выше, Скотт весь подался навстречу. — Такой красивый, — благоговейно продолжал Гарри, снова целуя его. Он готов был делать это целую вечность. Скотт, в свою очередь, царапал пояс его брюк, но Гарри мягко отодвинул его руки.

— Т-ш-ш, расслабься, милый. Дай мне о тебе позаботиться, ладно? Не волнуйся обо мне.

— Но я хочу… хочу чувствовать тебя, — выдохнул Скотт. Закинув ногу Гарри на пояс, он крепче прижал его к себе. Член Гарри потерся о него сквозь ткань, и Гарри, низко застонав, прижался лбом к чужому лбу, позволяя все-таки расстегнуть свои брюки, стянуть их и выкинуть куда-то в сторону. Когда он снова оказался на Скотте, тот подался вверх, крепко за него цепляясь, оставляя на плечах след от ногтей. Гарри тихо зашипел, но ему это нравилось: нравилось, как отчаянно Скотт его хотел. Он подразнил бы его еще, заставляя держать руки у изголовья, извиваясь без возможности дотронуться до себя без разрешения. Скотт бы так красиво умолял… но сейчас было не время для этого. Сейчас Гарри был нужен Скотту и был счастлив дать ему именно то, о чем тот просил.

Он начал покрывать поцелуями шею Скотта, слегка прикусывая кожу и получая в ответ на это новые стоны, постепенно спускаясь ниже. Добравшись до груди, он широко лизнул один сосок, напоследок придавив его языком, от чего Скотт еще сильнее вцепился ногтями в его плечи.

— Пожалуйста, ох, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — бормотал он. — Я не могу… я уже уже так близко, я…

— Я знаю, знаю, детка, — успокоил его Гарри, легонько щипая второй сосок. — Все в порядке. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. У нас еще много времени.

Скотт широко открыл рот, откидывая голову в беззвучном стоне, а Гарри продолжил спускаться ниже. Он хотел попробовать каждый сантиметр кожи, до которого сможет дотянуться, но Скотта уже крупно трясло; его не помешало бы немного успокоить, так что Гарри перестал дразнить, вместо этого наклонившись и взяв уже влажную головку его члена в рот. Скотт тут же запустил пальцы ему в волосы и совсем не нежно за них дернул, пытаясь притянуть его голову ближе. Гарри ухмыльнулся — насколько мог в таком положении, и позволил ему задать темп. Скотт был молод, отчаян и, хоть ему и недоставало опыта и искусности, сейчас он так неудержимо желал его, что Гарри был готов сделать для него все, что угодно.

Челюсть Гарри даже не успела устать до того, как Скотт кончил с криком прямо ему в горло. Гарри проглотил все без остатка и облизал губы, а потом вернулся обратно наверх. Скотт успокоился, и Гарри смог наконец-то вдоволь насладиться медленными глубокими поцелуями и тихими стонами. Но Скотт все еще хотел обвиваться вокруг него, как осьминог, и сохранять тактильный контакт, насколько это было возможно. И Гарри это устраивало, он был согласен бездумно целоваться всю ночь, хоть и был до сих пор болезненно возбужден. В его голове была эта абсолютно нелогичная вера, что если вести будет Скотт — будет решать, насколько далеко он хочет зайти, — то все происходящее станет чуть менее непристойным и неправильным. Боже, он годился Скотту в отцы… не говоря уже о том, что они прямо сейчас лежали вцепившись друг в друга на старой кровати Алека. Гарри немного ненавидел себя за то, что это так заводило.

Скотт тихо застонал и отстранился — раскрасневшийся и обольстительный, как само воплощение порока.

— Ты в порядке, милый?

— Да… боже, Гарри, ты такой… — Скотт провел руками по его мускулистой спине, дотрагиваясь везде, где мог достать. Хоть Гарри и был старше, он держал себя в чертовски хорошей форме, и даже почувствовал укол гордости от того, как Скотт задрожал, когда он сжал вокруг него сильные руки. — Ты можешь?.. Я хочу…

— Что угодно, Скотт. Все, что захочешь.

Тот застонал и прикусил губу, прежде чем набрался смелости снова посмотреть Гарри в глаза.

— Хочу тебя внутри, — прошептал он.

Гарри чуть не кончил от одних только этих слов. Скотт выглядел так смущенно и отчаянно с широко открытыми глазами и влажными губами, что Гарри кивнул и начал двигаться, меняя их позу, до того, как осознал, что это делает.

— Хорошо… можешь лечь на живот? Сделаешь это для меня? — Скотт все еще очень хотел физического контакта, но для задуманного эта позиция будет намного удобнее.

Скотт выдохнул короткое «ага», а потом перевернулся и посмотрел на Гарри через плечо:

— Я тебе доверяю.

И, черт побери, это было как удар под дых.

Задница Скотта тоже была идеальной: подтянутой и мускулистой, но мягкой на ощупь. Гарри положил на нее ладони, и она приятно вздрогнула от прикосновения. Он раздвинул ноги Скотта немного пошире в стороны, чтобы устроиться между ними и, наклонившись, провел языком по его входу. Скотт явно этого не ожидал, потому что резко дернулся вперед.

— О черт! Черт-черт-черт, сделай… сделай так еще!

Гарри рассмеялся и поцеловал нежную кожу на его бедре.

— Именно это я и собираюсь сделать.

Он набрал немного слюны и снова наклонился вперед, облизывая и посасывая, пока Скотт не стал там достаточно влажным. Он был все еще расслаблен после оргазма, достаточно, чтобы язык легко входил внутрь. Скотт издал громкий стон и подался навстречу его лицу; его бедра дрожали от напряжения.

— Так приятно? Тебе нравится?

— Пожалуйста, не останавливайся!

— Хочу, чтобы ты сказал мне, как это приятно. Хочу слышать твои прекрасные стоны, — хрипло выдохнул Гарри, немного теряя самоконтроль при виде готового Скотта, будто умоляющего о том, чтобы быть наполненным.

— Я… не могу!

— Нет, можешь, сладкий, не будь таким стеснительным. Это так горячо… ты даже не представляешь, какой ты идеальный.

Гарри аккуратно вставил палец внутрь, всего на половину, и облизал растянутую кожу вокруг. Скотт тут же подался назад, насаживаясь на его палец, и протяжно застонал.

— Как я и сказал, идеальный. — Гарри медленно проталкивал палец вперед. — Смотри, какой ты молодец: такой открытый и нетерпеливый. И все это для меня.

— Да, да, о черт, это так приятно. Хочу еще.

— Еще? М-м-м, такой жадный мальчик...

— Пожалуйста-пожалуйста, мне нужно… о боже, папочка, пожалуйста!

Гарри замер и почувствовал, что Скотт вокруг него тоже напрягся. Член дернулся сам собой, и пришлось даже прихватить его, чтобы снять немного напряжения.

— Я… прости, я не…

— Т-ш-ш, Скотт, иди сюда, — быстро успокоил его Гарри, вытаскивая палец. Он прижал Скотта к своей груди, крепко его обнимая. — Не извиняйся, не надо.

Тот трясся, и Гарри прижал его к себе еще сильнее. Он видел, что Скотт снова был полностью возбужден, так что медленно опустил руку и обвил ладонь вокруг его члена. Он начал двигать ей вверх-вниз, прикусывая мочку чужого уха, пытаясь заставить Скотта снова расслабиться.

— Сможешь лечь обратно? Дай… папочке о тебе позаботиться.

Скотт как-то совсем отчаянно застонал, и тело Гарри словно током прошибло от удовольствия. От его слов член Скотта начал капать предэякулятом, Скотт резко поднял одну руку и запустил ее Гарри в волосы, чтобы прижать того еще ближе, хоть это и было уже не очень возможно. И это так возбуждало, так чертовски возбуждало, что Гарри еле-еле сдерживался.

— Черт, хочу твои губы. — Гарри развернул Скотта к себе и резко его поцеловал. Скотт податливо открыл рот и застонал, встречая его язык. Когда Гарри отстранился, глаза Скотта все еще были закрыты, а на губах играла мягкая улыбка, будто он о чем-то замечтался.

— Все еще со мной, милый?

— Да… да, — вздохнул тот.

— Хороший мальчик.

Гарри нежно уложил Скотта обратно на кровать, и тот поерзал бедрами, как кот. Бросив горящий взгляд через плечо, он прикусил губу, а потом потянулся и вставил в себя собственный палец. Гарри чуть не подавился, вызвав у Скотта ухмылку.

— Ты невыносим, — простонал Гарри, хлопнув того по заднице. Скотт вскрикнул, но улыбаться не перестал. — Давай я все сделаю, детка.

— Хорошо, папочка, — послушно отозвался Скотт, вытаскивая палец и устраиваясь поудобнее.

— Такой хороший мальчик, посмотри на себя! Такой послушный, — похвалил Гарри, водя рукой по выгнутой спине. — Думаю, ты заслужил награду.

Скотт снова заерзал, Гарри мягко рассмеялся и активировал омни-тул. У него было много медицинских настроек на разные гели и мази, и слава богу, что имелась и смазка, потому что искать что-нибудь сейчас было бы тяжко. Он смазал два пальца и поводил ими вокруг входа Скотта, а потом медленно, очень медленно ввел их внутрь. Они легко вошли, и Скотт дернул бедрами, насаживаясь Гарри на руку.

— Тебе нравится, правда? Нравятся мои пальцы внутри?

Скотт застонал и кивнул.

— Еще, еще, черт, пожалуйста!

Гарри ни в чем не мог ему отказать. Он добавил третий палец, растягивая еще сильнее, протолкнул их глубже и повернул. Он легко нашел простату — плюсы докторской практики, — и когда надавил на нее, Скотт подпрыгнул и попытался потереться членом об одеяло.

— Ну нет, милый, иди сюда, — покачал головой Гарри, приподнимая его обратно над кроватью. Тот захныкал от потери контакта. — Хочу, чтобы ты кончил только от моего члена. Сможешь сделать это для меня?

Скотт затрясся под ним, но кивнул, продолжая насаживаться ему на руку.

— Я готов. Пожалуйста, пожалуйста, папочка, ты мне нужен, я… я покажу тебе, я могу быть таким хорошим...

— Ты уже хороший, детка, — заверил его Гарри, делая еще пару толчков пальцами до того, как полностью их вытащить. Он нанес смазку на член и остановился, осознав, что никакой защиты у них нет… и он сильно сомневался, что у Алека в комнате завалялось что-то подходящее.

— Скотт… у меня нет презерватива.

— М-м? — Тот обернулся, глядя на него расфокусированным взглядом.

— У меня нет защиты. Я знаю, что ты чист, и ты можешь верить мне, что я тоже, но… если тебе от этого не по себе…

— Именно так я и хочу, — внезапно четко и ясно отозвался Скотт. — Хочу чувствовать тебя в себе. Хочу… черт, хочу, чтобы ты кончил в меня.

Гарри пробила крупная дрожь, и ему пришлось ухватиться за бедро Скотта, чтобы успокоиться, от чего тот застонал и подался навстречу. Член Гарри оказался между его ягодиц прямо перед входом, и они оба замерли.

— Скажи это еще раз, — прорычал Гарри и, взяв член в руку, начал дразнить Скотта, водя между ягодиц головкой.

— О черт. Черт! Пожалуйста!

— Скажи. Хочу, чтобы ты попросил меня.

— Пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я буду таким хорошим, пожалуйста, кончи в меня, папочка.

Гарри резко выдохнул и, с силой вцепившись в бедра Скотта, перевернул его на спину. Он поднял его ноги, придерживая над коленями; мышцы Скотта вздрагивали от напряжения.

— Подержи так ноги для меня, — приказал он, и Скотт сразу же заменил его руки своими. Боже, он выглядел невероятно: с широко разведенными ногами, таким готовым и растянутым — для Гарри. Тот подвинулся ближе и, надавив на вход головкой, громко застонал, проталкиваясь внутрь. Скотт тяжело дышал; румянец покрывал его тело от щек по всей груди.

— Ты в порядке? — смог сказать Гарри.

— Да, черт, да, я в порядке, не останавливайся.

Все вокруг замерло и размылось, пока Гарри входил на всю длину; весь его мир сосредоточился на Скотте. Как только Гарри вошел до конца, он выдохнул и подался еще немного вперед — надавливая на ноги Скотта, чтобы те оказались прижатыми к его груди. Скотт оказался очень гибким, что навело бы Гарри на бессчетное количество грязных мыслей, будь он сейчас способен думать. Вместо этого он просто повернулся и поцеловал лодыжку Скотта.

— Скотт… детка, ты великолепен.

Тот весь растаял и сжался внутри.

— Пожалуйста, двигайся, я не могу…

Гарри еще раз мягко поцеловал его, куда пришлось, а потом начал двигаться, медленно и глубоко, с низкими стонами, умирая от того, каким горячим был вокруг него Скотт. Сам Скотт не сильно от него отличался: едва сфокусированные глаза, короткие частые выдохи и крепко сжатые на собственных ногах руки. Гарри чувствовал, как тот пытается подаваться навстречу, ухмыльнулся и взял его за подбородок:

— Так хочешь мой член, правда?..

— О боже да, да, это так… так хорошо.

— Скажи мне, как тебе нравится быть таким полным и растянутым. Таким влажным и открытым для меня, таким плохим мальчишкой для папочки.

Это вызвало у Скотта громкий стон, почти всхлип, и Гарри толкнулся в него достаточно сильно, чтобы тот подпрыгнул над кроватью.

— Да, продолжай издавать эти звуки, детка, вот так… так чертовски горячо…

Гарри уже начал сбиваться с ритма и понимал, что его надолго не хватит. Он хотел бы продолжить, остаться внутри и подразнить Скотта подольше, затрахать так, чтобы тот не мог завтра толком ходить. Скотту уже, наверное, с непривычки придется несладко, но пока он становился только громче, подаваясь навстречу тяжелым толчкам, которые становились все сильнее. Он капал смазкой себе на живот, и Гарри знал, что задевает внутри него все, что нужно.

— Папочка, я… так близко, мне надо…

— Все в порядке, милый, в любой момент, когда захочешь. Кончи на моем члене, как хороший мальчик.

Сохраняя быстрый темп, Гарри потянулся к соскам Скотта и сжал их достаточно сильно, чтобы тот выгнулся дугой.

— Да! Да, черт, вот так, черт-черт-черт, я…

Скотт кричал, пока полностью не охрип, и кончал, забрызгивая себя спермой. Он выглядел абсолютно непристойно, и Гарри не мог вспомнить, когда тот был красивее, чем теперь. Ему пришлось замедлиться из-за того, как Скотт сотрясался в оргазме — он сжался сильно, почти до боли, и Гарри хотел подождать, пока тот хоть немного придет в себя, чтобы закончить.

— Скотт… иди сюда, — прошептал он, раздвигая чужие ноги и давая им упасть на кровать, а потом склонился и поцеловал Скотта долгим глубоким поцелуем. — Я здесь, все в порядке, я здесь.

— Пожалуйста… — голос Скотта так и не вернулся полностью, — не останавливайся. Хочу, чтобы ты меня наполнил.

Гарри зарычал, и его бедра сами собой подались вперед.

— Ты уверен? Завтра все будет болеть и…

— Я так и хочу, — сказал Скотт. Выглядел он так, будто ему вытрахали последние остатки разума. Он криво ухмыльнулся и дотянулся до места, где член Гарри входил в него; собственное прикосновение заставило его резко вздохнуть. — Это так здорово.

Что Гарри мог на это ответить? Он немного сменил позицию и сел на пятки, устроив задницу Скотта на своих коленях, а потом начал двигаться снова; сначала нежно, а потом разгоняясь все быстрее и быстрее до недавнего темпа. Скотт под ним был похож на желе; он вытянул руки и вцепился в изголовье, чтобы, выгибая спину, еще глубже принимать Гарри.

— Скажи это еще раз для меня, детка, — простонал Гарри, чувствуя копящееся внизу живота напряжение. — Скажи, и я сделаю именно то, о чем ты просил.

— Кончи в меня, папочка! — выдохнул Скотт, глядя прямо ему в глаза безо всякого стыда. Гарри будто со скалы упал; он вошел так глубоко, как только смог, кончая с беззвучным стоном. Весь дрожа, он повалился на все еще тяжело дышащего Скотта, пытаясь отдышаться. Вся его кожа была покрыта потом, но Скотт был таким же липким и мокрым, так что он не возражал.

В конце концов Гарри пришлось пошевелиться. Он как мог медленно вытащил член из Скотта, но тот все равно поморщился.

— Прости, милый, тебе…

— Нет-нет… В смысле, да, но черт, это даже приятно, — со смешком сказал Скотт.

— Выглядишь… черт, Скотт, я физически не могу повторить это скоро, но ты заставляешь меня этого хотеть. Больше, чем когда-либо.

Гарри отвел ногу Скотта в сторону, и зрелище вытекающей из него спермы было самым грязным и прекрасным на свете. Может, Гарри был все еще слегка пьян от такого крышесносного секса, но он не задумываясь нагнулся и попробовал ее на вкус. Скотт резко втянул воздух и зарылся руками Гарри в волосы, даже не понимая, хочет оттолкнуть его или прижать сильнее, но он позволил Гарри продолжать, пока окончательно не превратился в трясущееся и умоляющее перестать желе.

— Не могу… не могу, это слишком! — стонал он, и Гарри сжалился, напоследок поцеловав его бедро. Он улегся обратно, обнимая Скотта одной рукой, и улыбнулся, когда тот потянул его вторую руку на себя, превращая его жест в полноценные объятия.

— Скотт, ты идеальный. Ты был таким чертовски хорошим.

Тот просто счастливо вздохнул и прижался к его груди. Если им и предстояли какие-то переживания о последствиях и приличиях, это могло подождать до утра. Все, что Гарри мог сделать сейчас — это потянуться и выключить свет, а потом снова обнять Скотта, целуя его в макушку и слушая, как выравнивается дыхание, теплым облачком оседающее на его груди.

Вопрос: пиу!

1. пиу!		9	(100%)
Всего:		9

@темы: слэш, перевод, R-NC-17, Mass Effect: Andromeda, м!Райдер, ЗФБ-2019, Гарри Карлайл

---

WTF Mass Effect 2019: деанон! и - ИДЕМ НА ЛЕТО

[Mass-Effect]

деанон

Как обычно, все работы нашей команды можно скачать архивом:
АРХИВ РАБОТ WTF Mass Effect 2019 >> Google | Яндекс

ЛЕТО 2019
=^.^= разнообразные локации для летнего отдыха =^.^=

код

<a href="http://www.diary.ru/u-mail/?new&username=fandom+Mass+Effect+2019"><img src="https://funkyimg.com/i/2SFYa.png" alt="leto ME 2019 1" title="leto ME 2019 1"></a>

+2

код

<a href="http://www.diary.ru/u-mail/?new&username=fandom+Mass+Effect+2019"><img src="https://funkyimg.com/i/2SFYb.png" alt="leto ME 2019 2" title="leto ME 2019 2"></a>

код

<a href="http://www.diary.ru/u-mail/?new&username=fandom+Mass+Effect+2019"><img src="https://funkyimg.com/i/2SFYc.png" alt="leto ME 2019 3" title="leto ME 2019 3"></a>

@темы: перевод, визуал, фик, подборки и рекомендации, организационное

---

Never be better than Commander Shepard

[Shatris Lerran]

Клип был собран на ФБ-2017. Наконец-то смогла прикрутить субтитры


Название: Never Be Better Than Commader Shepard
Персонажи: Райдер(ы), Шепард(ы), куча секундных пейрингов с разными персонажами
Категория: джен, гет
Жанр: стёб
Исходники: Miracle Of Sound - Commader Shepard, видеозаписи игр Mass Effect 1-3, Mass Effect Andromeda:

полный список источников

полный список источников:
Ролики с официального канала Mass Effect:
Andromeda Initiative_ Tempest and Nomad Briefing - Mass Effect_ Andromeda
Mass Effect 3 - Female Shepard Launch Trailer (2012) Game HD
Mass Effect 3 _ Cinematic Trailer [Extended Cut] _ Take Earth Back [HD]
Mass Effect Andromeda Trailer - E3 2016
Mass Effect Andromeda_ Avina Ark and Nexus Briefing Trailer
MASS EFFECT™_ ANDROMEDA Multiplayer_ Be the Batarian Scrapper

Ролики других пользователей YouTube:
Mass Effect 3 - All 4 endings in Extended Cut DLC от FluffyQuack
Mass Effect 3 _ Kaidan Love Scene от alsiony
Mass Effect 3_ Citadel - Shepard and Garrus Tango Dance от UltimateZetya
Mass Effect Andromeda - First Contact With Angara Species _ Landing In Aya от Santosx07
MASS EFFECT ANDROMEDA Vetra Romance Scenes от Gamer's Little Playground
Mass Effect Andromeda Walkthrough Part 3 - TEMPEST RISING от TetraNinja
Mass Effect Andromeda_ Gil and Kallo Fight (All Options) от Video Game Sophistry
Mass Effect ANDROMEDA_ The Movie Night - Both Outcomes от xLetalis
Mass Effect Complete Liara Romance от DanaDuchy
Mass Effect_ Complete Jack romance от DanaDuchy
Mass Effect Dance Effect 2 (Aria - Afterlife - ReplaySunyo) от RedStarBolt
Mass Effect_ Andromeda - Sara Ryder gets SMASHED, LOL от That Boy Nathan
Peebee Romance (Both Scenes) - MASS EFFECT ANDROMEDA от Hold to Reset
Ryder and Drack get into a bar fight - Mass Effect Andromeda от PwnPow
Shepard Dance от Aesghir

Продолжительность и вес: 2:03, 74 МБ
Рейтинг: PG-13
Примечание:

Текст песни

From Omega to Mars
From the Council to the seediest bars
From the reaches of space
To the pillars of Asari grace

There are battle-worn Batarians lacking in humility
Turians a braggin' bout their reach and flexibility
The clutter of the cities spreads to the loneliest stars

But no matter what scars you bear
Whatever uniform you wear
You can fight like a Krogan, run like a leopard
But you'll never be better than Commander Shepard

In the Citadel's halls
Inside the shining walls
Hear the stories from Earth
Fighters wanna prove their worth

Salarian science smothered in idiom
About as stimulating as scanning for iridium
But one tale holds every mind enthralled

Cause no matter what scars you bear
Whatever uniform you wear
You can fight like a Krogan, run like a leopard
But you'll never be better than Commander Shepard

Commander Shepard
Commander Shepard
Commander Shepard
Commander Shepard
Commander Shepard
Commander Shepard
Commander Shepard
Commander Shepard

No matter what scars you bear
Whatever uniform you wear
You can fight like a Krogan, run like a leopard
But you'll never be better than Commander Shepard
, ссылка на перевод текста
Примечание/Предупреждения: секс-сцены, боевка, ксенофилия

Вопрос: like?

1. like!		13	(100%)
Всего:		13

@темы: визуал, R-NC-17, Джек, Гаррус Вакариан, м!Шепард, Кайден Аленко, гет, джен, Mass Effect, ф!Шепард, Mass Effect: Andromeda, Лиара Т’Сони, м!Райдер, Алек Райдер, ф!Райдер

---

Летний макси

[Графит]

Название: Сделано с любовью
Автор: Графит
Бета: meg aka moula
Размер: макси, 25 469 слов
Пейринг/Персонажи: фем!Шепард, Заид Массани, Эшли Уильямс, адмирал Андерсон, Джеймс Вега, Лиара Т'Сони, Видо Сантьяго, Совет, Ария Т'Лоак, ОМП, ОЖП
Категория: броманс, упоминается фемслэш
Жанр: стеб, треш, экшн
Рейтинг: R
Краткое содержание: Коммандер Шепард решает отдать долг Заиду Массани и пристрелить, наконец, недобитого Видо Сантьяго. Но есть нюанс.
Предупреждения: глум, мат, сомнительный юмор, отбитая Шепард
Читать на Ао3 | ФБ-2018

Если у вас есть звездные карты Альянса, посмотрите на них. Найдите на границе с системами Термина звезду Гомер. Увеличьте масштаб. Поглядите на планету Ахилл, которая мирно плывет по своей орбите вокруг Гомера. Напрягите зрение. Видите бледно-лимонную точку? Это Патрокл — спутник Ахилла. Справочник сообщит вам, что горы Патрокла богаты цветными металлами, и саларианско-волусское акционерное общество пыталось наладить здесь добычу руд, но отступило из-за частых набегов батарианских работорговцев на шахтерские поселки.

Типичный для здешних мест случай, когда даже бабло не победило зло.

Далее карта вам ничем не поможет, так что воспользуйтесь воображением и представьте себе грязный и шумный городок, похожий на Омегу в миниатюре — одно из трех поселений на Патрокле, которые еще не зачахли. Половину здешних жителей батарианцы не трогают, потому что себе дороже, а вторую половину — потому что это отребье даром никому не нужно. Средоточием светской жизни по вечерам здесь становится бар, а днем, как сейчас, — рынок. Представьте себе этот рынок с выцветшими палатками, заплеванными проходами и потрескавшимися пластиковыми ящиками. Именно на таком ящике возле глубокой лужи сидят двое ворка и наперебой расхваливают покупателю снайперскую винтовку.

Двое ворка — это типичная парочка из анекдотов, которые можно услышать в Системах Термина. Начните свою речь со слов «А вот идут как-то двое ворка», — и вас, возможно, не сразу пристрелят. Более жалких, тупых и уродливых персонажей просто не найти. А эти двое самые жалкие и тупые из всех жалких и тупых ворка в мире. На первый взгляд сложно поверить, что с ними может вести разговор серьезный покупатель. Но вот же он, покупатель, стоит, скрестив жилистые руки на груди и слушает, как ворка нахваливают свой товар. При этом они так цепляются своими хилыми лапами за ствол и приклад и так сверкают глазенками, что без лишних слов понятно: они скорее расстреляют всех вокруг из этой самой винтовки, чем отдадут ее за плохую цену. И плевать, что из снайперской винтовки «Ки-Шок» трудно расстрелять толпу, потому что ее надо перезаряжать после каждого выстрела.

Из крутой, сверкающей на солнце батарианской винтовки «Ки-Шок».

Чертовски крутой для всего этого занюханного рынка.

Да и для всего Патрокла, если начистоту.

Потому что это снайперская винтовка Заида Массани, а он знает толк в оружии.

— Покупай, человек, — голосят ворка, — ты платить деньги, мы давать винтовка!

Им знаком и другой вариант развития событий, когда покупатель вместо денег расплачивается затрещинами. То, что технически он тогда не должен называться покупателем, ворка не смущает. На Патрокле побои — ходовая валюта. Но на этот раз ворка готовы отстаивать свою добычу до последнего.

Человек думает, разглядывая винтовку. Его загорелый лоб прорезывает горизонтальная морщина. Пальцы правой руки нервно барабанят по предплечью левой.

— Натти, твою мать, мы долго будем тут торчать? — окликают его из-за спины, и человек решается. Своей мужественной рукой он проделывает несколько простейших операций с денежным чипом, и винтовка обретает нового хозяина. Ворка торжествуют. На вырученные деньги они могут жить неделю.

А могли бы запросить столько, что хватило бы на полгода — и покупатель колебался именно из-за несказанно низкой цены, опасаясь подвоха.

Но у ворка всегда было плохо со счетом.

Все-таки стереотипы о тупых ворка выросли не на пустом месте.

Но эти двое не думают ни о каких стереотипах. Они счастливы. Это час их триумфа.

Это час икс. Без минуты полночь в Ванкувере.

* * *

Знакомьтесь: это коммандер Шепард. Когда винтовка «Ки-Шок» второй раз за сутки меняет владельца, коммандер стоит навытяжку и старается не крениться набок из-за сломанной ноги, как подбитый робот.

На Шепард основательно помятая и поцарапанная броня, которая когда-то была жизнерадостно розовой, напоминая обо всех куклах Барби в мире, а теперь приобрела унылый кисельный оттенок. На лице, покрытом неровной сеткой шрамов, пылает багрянцем громадный свежий синяк. Из-за этого синяка и отека левый глаз отказывается открываться, и Шепард смотрит на мир только правым, приятного зеленого цвета. Рыжие волосы взлохмачены и кое-где подпалены на концах.

— Хорошо, — говорит Шепард. — Но при одном условии. Заид Массани никогда, ни за что не должен узнать об этом.

* * *

Давайте попробуем разобраться и отмотаем кадры назад.

Вот коммандер Шепард сидит в кресле в своей собственной квартире, перекинув загорелые ноги через подлокотник. Сильные челюсти коммандера перемалывают клубничную жвачку, между соблазнительных губ надуваются и лопаются пузыри. Высокую грудь обтягивает футболка с потертым логотипом N-7, которую коммандеру подарили после прохождения программы вместе с брелоком для ключей, магнитом на холодильник и еще каким-то глупым мерчем. Возле кресла стоит низкий столик с компьютером, в динамиках бренчит «Flowers on the wall». На краю стола примостился стеклянный стакан, в котором плещется что-то, похожее на коньяк. На самом деле это чай, просто в квартире закончились чистые кружки. Умеренно грязные — тоже.

До часа икс тридцать семь часов и сорок девять минут.

Шепард жует жвачку, качает ногой в пушистом носке и размышляет. Десять минут назад ей позвонила Лиара Т’Сони и сообщила информацию, которая может осчастливить Заида Массани и окончательно положить конец разногласиям между ним и Шепард. Достаточно просто связаться с Заидом и передать ему эту информацию, чтобы тот начал пускать дым из ноздрей и бить копытом.

Но есть нюанс.

Коммандер Шепард терпеть не может быть виноватой или должной, а с Заидом она оказалась и той, и другой. Они заключили сделку, и Заид выполнил все условия, а Шепард — нет. Если выражаться прямо, такое называют подставой. А если принять во внимание, как важна была для Заида Массани та самая сделка, то и крупной подставой.

Коммандера Шепард называют чокнутой — и не без оснований. Называют отмороженной — и тоже за дело. Но еще никто и никогда не обвинял коммандера Шепард в отсутствии принципов. И сейчас все эти принципы хором вопят, что нельзя просто вложить пересказ разговора с Лиарой в письмо, подписать «Целую, Шеп» и отправить Заиду. От одной мысли об этом у Шепард дергается веко.

С другой стороны, ей лучше сейчас не высовываться лишний раз и быть паинькой.

Но, опять же, она засиделась на месте и чувствует, что если не разомнется и не встряхнется, то потеряет форму. А скиснуть перед вторжением Жнецов — плохая, чертовски плохая идея.

Шепард выдувает клубничный пузырь и думает, что ей не помешал бы какой-нибудь знак от вселенной. В конце концов, она постоянно спасает мир, может мир хоть раз оказать ей дружескую услугу в ответ?!

* * *

А теперь посмотрим, как по шумной улице Ванкувера твердой походкой идет Эшли Уильямс. Ее плечи расправлены. Ее спина такая прямая, словно к позвоночнику привязали линейку. В глазах Эшли огонь и сталь. В ее руках пакеты с продуктами, среди которых затесалась бутылка виски.

У Эшли тоже есть четкие принципы. Она твердо знает, что хорошо, что плохо и где пролегает граница между этими понятиями. Поэтому она два раза в неделю навещает Шепард — это отвечает ее представлениям о чести и верности бывшему командиру. То, в каких обстоятельствах приходится навещать коммандера и как трудно было добиться разрешения на эти визиты, только укрепляет решимость Эшли. Ей следовало родиться в семье самураев.

Еще бы Шепард продемонстрировала хотя бы крошечную благодарность. Хотя бы капельку признательности. Хотя бы сказала пару слов в духе: «Спасибо за все, что ты делаешь, Эш». Это не так уж трудно. Просто надо чуть-чуть пошевелить губами и языком. А еще можно пошевелить губами немножко дольше и объяснить, что за хрень творилась весь последний год и при чем тут «Цербер»! Вместо этого Шепард бродит по квартире, спотыкаясь о разбросанные вещи, валяется на диване, смотрит тупые фильмы, жрет пиццу и продукты, которые приносит Эшли, копит грязную посуду в раковине и ничего, совсем ничего не объясняет.

Эшли никому не говорит, но иногда ей хочется воткнуть Шепард головой в пол. И она боится однажды увидеть в зеркале нимб, потому что выносить коммандера подолгу может только святой.

Эшли твердо решила на этот раз серьезно поговорить с Шепард. Когда она отключает силовое поле и берется за ручку двери, то еще не знает, что мир ответил на призыв Героини Галактики, Защитницы от Коллекционеров, бывшей Гордости Альянса и прочая, прочая, прочая. А еще Эшли носит ключи в наружном кармане, не скрываясь, и в этом ее ошибка.

* * *

Где-то в занюханном баре на Патрокле двое ворка только что получили пинок под зад за неплатежеспособность. Они исчерпали кредит и больно ударились о показавшееся дно. Теперь, размазывая по мордам кровавую юшку из разбитых носов, они бредут за границу города в сторону заброшенной шахты, где в бывшем здании администрации проводит встречи батарианский работорговец Граак.

Ворка не могут похвастаться острым умом, но у них хорошо развит инстинкт самосохранения. Поэтому они никогда, ни за что не будут воровать у больших бандитов из Систем Термина. Тем более бывшее здание администрации защищено от незваных гостей лучше волусского банка, и ворка совсем не интересно, что будет, если попытаться залезть за бронированные двери. Они даже не будут подходить к этим дверям. Цель ворка — заброшенный шахтерский поселок. Конечно, оттуда давным-давно все вынесли, но вдруг кто-то из охранников больших боссов обронил там что-нибудь в прошлый раз? Что-то достаточно ценное, чтобы можно было пропить или проесть.

Надежды мало, но ворка не унывают. Кроме того, им больше некуда идти, а их маленькие мозги требуют какой-нибудь активности. Добрести пешком до резиденции Граака, пошарить в поселке, может, найти завалявшийся в углу чип — это позволит убить время.

Ворка идут.

* * *

— Твою мать, коммандер, ну что это за свинство?!

При виде Шепард у Эшли начинают трястись от злости руки, и пакеты вываливаются из ослабевших пальцев на пол. На пол, который не помешало бы вымыть.

— Неужели так трудно, блядь, сообразить не ходить в уличных ботинках по ковру? Нахер тебе вообще уличные ботинки, если ты никуда не выходишь?!

На это Шепард не отвечает. Когда Шепард нужно, она с легкостью притворяется контуженной на оба уха. Например, когда спрашиваешь ее, почему на стол приклеена жвачка или зачем носить уличные ботинки в квартире.

— Скажи мне, Эш, — задумчиво говорит Шепард, — ты веришь в приметы?

Это что-то новенькое.

— Типа гороскопы и все такое? — уточняет Эшли.

— Да какие, нахуй, гороскопы! Гороскопы — это самая большая тупость, которую можно придумать.

— Согласна.

— Мы летаем между звезд и видим их вблизи. Как они могут, блядь, предсказать судьбу? Это просто звезды. Ну, то есть это не просто звезды, некоторые — это чье-то солнце, и вообще они охуенные, но при чем тут судьба? Типа рождается ребенок, какие-то умники смотрят на небо и говорят, вырастет он героем или мудаком? Это просто мегатупо. Да мы на Земле даже видим не сами звезды, а где они были тысячи лет назад, потому что их свету нужно время, чтобы долететь до нас.

— Да я не спорю с тобой, что ты завелась из-за этих гороскопов!

— Да потому что я тебе не про гороскопы говорю! Я про такие, нормальные приметы. Когда тебя будто бы все подталкивает сделать что-нибудь.

— Типа ты садишься на диету, а хочешь бургер и — опа, за углом как раз открывается новая бургерная?

— Вроде того. Или ты даже говоришь себе: не, я не буду этот бургер, я же себе обещала, — и проходишь мимо, а тебе в руку суют рекламку этой забегаловки. И ты такая: не-не-не, у меня же режим и сила воли, — и опять проходишь мимо, себя уже, сука, ненавидишь, но держишься, а потом приходишь домой, а там твои друзья с пакетом этих самых бургеров, потому что они решили завернуть к тебе и захватили жратвы. И вот как пить дать, что они не только бургеры припрут, а еще и какое-нибудь бухло. И ты говоришь: да нахер диету, — и жрешь этот сраный бургер, потому что ну куда ты уже, блядь, денешься, и запиваешь вискарем. И потом, главное, так хорошо, что понимаешь: ну надо это тебе было, судьба.

— А если продержишься и не сожрешь?

— Не знаю. Может, на тебя грузовик с бургерами перевернется, чтобы уже точно дошло.

— И к чему ты это?

— Эш, вот если бы я сказала, что все, вот буквально все вокруг сейчас говорит, что мне надо отсюда выйти и кое-что сделать, что бы ты подумала?

— Все вокруг?

— Угу.

— Выйти отсюда?

— Ага.

Вообще-то терпение у Эшли высшей пробы. Можно сказать, что терпение взращивалось в ней с самого детства — когда у тебя есть три младшие сестры, твои шансы вырасти в хладнокровного коммандо всегда выше, чем если ты единственный, зацелованный родителями ребенок. Потом была армия, в которой рядовая Уильямс не только дослужилась до капитана, но и обзавелась железным хребтом и стальными нервами. Однако в присутствии Шепард Уильямс чувствует, как весь этот металлолом в считанные секунды пожирает ржавчина.

— Шепард, если это репетиция выступления перед судом, то тебя должны закрыть лет на двадцать. Ни один суд не поверит, что ты взорвала систему Бахак, потому что тебе велели голоса в голове, гребаная ты Жанна д’Арк. Если только Призрак не вскрыл тебе мозг и не вшил туда свой чип.

— Призрак не вскрывал мне мозг.

— И не вшивал чип?

— Как бы он вшил чип, не вскрывая мозг?

— Откуда мне знать, блядь, я капитан Альянса, а не нейрохирург! И не нянька, и не адмирал Андерсон, так что скажу прямо: прижми свою задницу и даже не заикайся о бургерах, знаках, голосах и о том, чтобы свалить отсюда накануне суда!

Шепард вздыхает и играет застежками омни-тула — единственной частью снаряжения, которую ей разрешают держать в квартире, после того как эксперты подтвердили, что силовое поле омни-тулом не отключишь. Шепард уже убедилась в правоте их слов. Дважды.

Эшли вдруг понимает: самое паскудное, что она не успела заметить, когда Шепард нацепила омни-тул.

Хотя нет. Самое паскудное, что она не знает, зачем Шепард вдруг понадобился омни-тул. Несколько версий имеется, но ни одна из них не внушает оптимизма. Эшли, во всяком случае, не внушает.

— Шеп?..

— Очень жаль, что ты не веришь в приметы, Эш, — говорит Шепард со вздохом. — Очень жаль.

Когда человека сажают под домашний арест, его лишают любого оружия, кроме, разве что, кухонного ножа. Или гитарной струны в некоторых случаях. Тейн Криос, например, мог бы рассказать много интересного о нетрадиционном использовании гитарных струн. Но всевозможные пистолеты, винтовки и гранатометы прячут подальше.

Вот только у биотика всегда остается он сам.

* * *

А это Джиха по прозвищу Синий Кузнечик. Кузнечик — потому что кварианец с коленками назад. А Синий не из-за цвета кожи, а потому что Джиха любит в пятницу надраться до состояния нестояния, хотя в Ванкувере не так уж просто найти хороший декстроалкоголь.

Джиха отправился в Паломничество четыре года назад, мечтая облететь всю галактику, а вместо этого осел на Земле, открыл мастерскую и нашел себе девушку. Это можно было бы счесть успехом, если бы над мастерской не висела постоянная угроза закрытия, а девушка знала, что Джиха питает к ней большое нежное чувство.

Кузнечик — консерватор до мозга костей. Никто в Ванкувере не знает лучше него кварианских традиционных танцев, а это о чем-то да говорит. Например, о том, что в Ванкувере очень маленькая кварианская диаспора, но это мелочи. Джиха скорее удавится, чем откажется от фамильного узора на своем капюшоне. И он совершенно точно провалится под землю, сгорит от стыда и рассыплется пеплом, если подойдет к девушке, не имея ценного подарка, который кварианец должен подарить будущей матери своих детей. Впрочем, о детях в данном случае говорить не приходится, потому что любовь всей недолгой жизни Джихи — человек и служит в Альянсе, но это не повод вести себя, как нищеброд, у которого за душой ничего нет.

Проблема в том, что Синий Кузнечик — нищеброд, у которого за душой ничего нет. Кроме мастерской, которую не арестовали за долги только потому, что Джиха может собрать пистолет из содержимого соседского мусорного ведра. Он мог бы сколотить себе небольшое состояние, но для этого к золотым рукам нужен для комплекта хоть какой-нибудь мозг, кроме спинного. Рассчитавшись в последнюю секунду с кредиторами, Кузнечик от радости напивается в хлам, тратит последние деньги, царапает машину какого-нибудь мажора, просыпается по уши в долгах, и все начинается по новой.

Но Джиха не унывает. Как говорится, лучший подарок — подарок, сделанный своими руками. Поэтому в свободное от работы и пьянства время Джиха собирает в своей мастерской настоящее чудо, которое должно вместить в себя всю его любовь, а также килограммы металла, пластика, проводов, микросхем и краски. Приверженец традиций Джиха узнал, какой цвет у землян символизирует романтику, и накладывает краску толстым слоем. Кроме того, она помогает скрыть некоторые царапины и потертости. Трудно найти на свалке идеально ровные и гладкие детали, а свалка — самый надежный и проверенный поставщик мастерской Кузнечика.

В субботу утром Джиха заливает в фильтры скафандра средство от похмелья и дрожащими руками примеряется к паяльнику. Похмелье нужно просто пережить, желательно одному, желательно в тишине и за каким-нибудь нетрудным делом. Поэтому на двери мастерской висит табличка «Закрыто». И ничто не предвещает визита коммандера Шепард, которая врывается внутрь, целеустремленная, как ядерная боеголовка.

У Шепард есть пистолет. Отличный пистолет, который она позаимствовала у Эшли — капитану Уильямс все равно в ближайшее время не в кого будет стрелять. Остались сущие мелочи — броня. Однако, если ты под домашним арестом, ты не можешь просто так завернуть в «Армакс Арсенал» или «Хане-Кедар», где тебя в лицо знает последняя собака, и попросить примерить три нагрудника на выбор. Именно поэтому сейчас Шепард не прогуливается по чистому и светлому торговому центру, а вламывается в тесную мастерскую Синего Кузнечика.

Когда сам Кузнечик ковыляет ей навстречу и впереди него летят алкогольные пары, которых не сдерживает даже шлем, Шепард с тоской вспоминает консультантов «Хане-Кедар».

— Мы закрыты, мэм, — говорит Кузнечик. Он очень старается, чтобы все звуки были на своих местах, но некоторые из них все равно застревают у него в горле, а некоторые слишком рьяно рвутся на свободу.

— Ну так откройтесь. Мне нужна броня.

— Починить броню? Приходите в понедельник, и...

— Ты, блядь, видишь на мне броню, которую надо чинить? Мне нужна новая броня, нагрудник, наколенники и все остальное.

Кузнечик прислоняется правым плечом к стене и упирается левой рукой в бок. Он видел эту позу в старых фильмах. Отлично подходит, когда надо выглядеть крутым парнем, а заодно скрыть, что тебя плохо держат ноги после вчерашнего.

— Дамочка, когда вы заходили, вы видели над дверью вывеску?

— Какую еще, нахуй, вывеску?

— Такую табличку с текстом. Синими такими буквами. Там было написано «Армакс Арсенал»?

— Да при чем здесь...

— Или, может, там было написано «Халиат Армори»?

— Нет.

— Нет, потому что там написано, блядь, «Мастерская Джихи»! Тут, блядь, не склад и не выставка армейских новинок! Если у вас есть, что починить, приходите в понедельник, а пока валите, всего вам доброго!

Пока Кузнечик разоряется, Шепард ощупывает глазами мастерскую и безошибочно останавливает взгляд на странном объекте в углу.

— Почем? — спрашивает она и тычет пальцем в это нечто.

Вообще-то нужен богатый опыт, чтобы разглядеть в этом произведении кварианского искусства подходящую для человеческой женщины броню. Больше всего это напоминает набор кастрюль, которые нацепили на вешалку, скрепили обрезками шин, проводами и изолентой и выкрасили в ядовито-розовый цвет.

Кузнечик от природы худощав даже для кварианца, а ванкуверские приятели, из которых один штангист, а другой вышибала в казино, ласково зовут его «дрищ в капюшоне». Но теперь он раздувается от негодования, как воздушный шар, почти вдвое.

— Дамочка, вы знаете, что это такое? Нет, вы знаете? Спросите меня, что это такое!

— Ну, и что это такое?

— Это вам не просто тупой доспех от какого-нибудь «Армакса». Вы видели доспехи от «Армакса»? Да у них, блядь, даже сварочные швы неровные. И застежка на воротнике сзади — только полный гондон будет делать застежку сзади! Да если бы в Мигрирующем флоте кто-нибудь появился в броне с застежкой сзади, его загнобили бы, потому что это полное дерьмо. А знаете, почему «Армакс» делает такое дерьмо?

— И почему «Армакс» так делает?

— Да потому что они делают броню без души! Они берут и штампуют детали, как консервные банки! А это, — Кузнечик указывает дрожащей рукой на свое творение, — штучная работа! Сделанная, блядь, со всей моей любовью! А любовь... — тут он встает в гордую позу и скрещивает руки на груди, — не продается!

— Так, нахуй, — говорит Шепард и делает шаг вперед. — Твоя очередь задавать вопросы. Спроси-ка, за что меня ценили в Альянсе больше всего. Нет, погоди. Если что, не за способность удушить биотикой пацана вроде тебя за семь целых, три десятых секунды. То есть за это — не больше всего. Вот теперь можешь спрашивать.

Джиха смотрит в покрытое глубокими шрамами лицо Шепард, и это зрелище действует на него эффективнее антипохмельного средства, которое все еще плещется где-то у фильтров. Пары алкоголя испаряются окончательно, а вместе с ними испаряется смелость Кузнечика. Под взглядом зеленых прищуренных глаз Джиха нар Райдис вдруг остро ощущает свою смертность.

— Мнэ-э-э-э... — неуверенно произносит он.

— Чего?

— Э-э... За что вас ценили в Альянсе больше всего?

— Больше всего, мэм! Тебя вежливо разговаривать, сука, не учили?!

— Мэм!

— Вот так. Умница. Люблю здоровое любопытство. Так вот больше всего меня ценили в Альянсе за развитую интуицию. Вот смотрю я на тебя сейчас, и интуиция мне подсказывает, что ты просто мечтаешь продать мне вон ту розовую хрень в углу. Со всей, блядь, своей любовью. Я права?

— Да-а... — говорит Кузнечик, сглатывая.

— Говорю же, интуиция меня никогда не обманывает! — Шепард отступает и прикладывает омни-тул к платежному терминалу.

Кузнечик смотрит на высветившуюся на экране сумму и синеет уже по-настоящему. На эти деньги он может бросить к ногам любимой не только полный комплект вооружения из того же «Армакса» с визором ночного видения и лицензионной коллекцией песен «Shoot me, baby» в подарок, но еще и букет роз и ужин в лучшем ресторане с видом на город.

— Это только за любовь, — говорит Шепард и усмехается. — За броню будет отдельно. Ты будешь стоять и пялиться или покажешь уже товар?

— Одну секунду, мэм!

Через двадцать минут Шепард пытается разглядеть себя в разбитое зеркальце заднего вида, свинченное с челнока, и ни один фрагмент, который попадает в поле зрения, ей не нравится. Поделка Джихи, будучи надета на человека, немного больше напоминает броню, чем раньше. Но на непредвзятый взгляд кажется, что Шепард сначала свалилась в помойку, а потом, вместе со всем, что к ней прилипло, в цистерну с розовой краской.

— А это что еще за хуйня? — спрашивает она, рассматривая круглую синюю кнопку на груди, которая выделяется на общем фоне, как голубика на ягодном мороженом.

— Биотический усилитель, мэм, только не жмите! Я не успел протестировать, это экспериментальная система.

— Да тут вся система, блядь, экспериментальная. — Шепард делает несколько шагов и с удивлением понимает, что движения ничего не стесняет, хотя по всем законам физики и анатомии обязано. Она смотрит в зеркало еще раз, ловит отражение собственной шеи, торчащей из чего-то, похожего на громадный пончик, и вздыхает. — М-да. Я коммандер Шепард, и это моя любимая мастерская на Цитадели, тьфу, блядь, в Ванкувере то есть. Ладно, бывай, креативщик.

Шепард выходит, не обращая внимания на слегка осоловелый взгляд, которым провожает ее Синий Кузнечик. Впрочем, взгляд кварианца трудно распознать по техническим причинам.

— Коммандер Шепард? — спрашивает Джиха в пустоту. Пустота не отвечает, но он четко понимает две вещи. Первая: возиться с броней больше не надо. Вторая: сегодня у его мастерской счастливый день, если только ничего не случилось с камерами видеонаблюдения.

До часа икс тридцать семь часов и шесть минут.

* * *

Эшли Уильямс открывает глаза и тут же закрывает обратно. У Эшли нестерпимо звенит в висках и чешется шея — это ее индивидуальная реакция на биотику. Но она все еще надеется, что последние события ей просто приснились. И если зажмуриться, то квартира Шепард сгинет к чертовой матери, а Эшли проснется в собственной постели.

Конечно же, квартира Шепард никуда не пропадает. И Эшли лежит не в своей постели, а на чужом диване, пусть даже удобном. С нее сняты ботинки, а под затылок заботливо подсунута подушечка. Эта самая подушечка окончательно лишает Эшли надежды списать все на дурной сон и приводит ее в бешенство.

— Шепард, ну нахуя-я-я-я-я?! — раздается злобный рык разъяренного ящера, и злосчастная подушка летит через всю комнату и ударяется о пыльный пластик окна.

Шепард, разумеется, не отвечает. Сейчас Шепард сидит в пассажирском кресле корабля, который везет ее на Омегу, и потягивает горячий шоколад с зефирками. Горячий шоколад она купила еще на Земле, потому что где вы видели, чтобы в рейсах на Омегу подавали напитки?

Эшли берет себя в руки и проводит разведку местности. Очень быстро она обнаруживает, что ее датапад, омни-тул и пистолет испарились, как утренний туман. Чуть позже — что и ключей тоже не миновала эта участь.

— Все пропало, — шепчет Эшли.

Однако пропало не все. Например, не пропало силовое поле, которое Альянс поставил специально, чтобы оградить коммандера Шепард от искушения прогуляться на какую-нибудь другую планету до суда. И сейчас это поле весело переливается всеми оттенками голубого и зеленого и надежно удерживает капитана Уильямс от того, чтобы покинуть дом.

Надо ли говорить, что компьютер Шепард надежно заблокирован, и связаться с него с кем-нибудь снаружи не представляется возможным?

Эшли зачем-то еще раз трогает пальцем силовое поле, убеждается, что защитные технологии Альянса по-прежнему на высоте, и собирается покинуть прихожую, но резко замирает. На зеркале, которое отражает ее осунувшееся лицо, помадой коряво выведено: «Объясню потом».

Это последняя капля.

— Она объяснит! Она, блядь, потом объяснит! Сука, я жду объяснений с самого Горизонта, и где? Где-е-е-е-е?! — Эшли носится по комнатам, как бешеная оса, и крушит все, до чего дотягиваются ее накачанные руки. Раз — и в стену летит стакан, орошая чаем ковер и валяющиеся на нем пижамные штаны в цветочек. Два — и вдребезги разлетается хрустальный кубок за победу в многоборье в каком-то лохматом году. Три — и все та же подушка взмывает в воздух, чтобы врезаться в потолочный светильник.

И только когда перед глазами Эшли появляется бережно вставленный в рамочку неумелый рисунок с морем, акулами и откушенной ногой купальщика, она замирает с занесенным кулаком и надрывно сопит. Солдат ребенка не обидит. Вместо очередного удара она пинает валяющийся на полу пакет, который сама сюда принесла. В пакете звякает бутылка виски. Эшли слышит этот звон и задумчиво чешет в затылке.

* * *

А теперь давайте полюбуемся Заидом Массани. Этот Заид еще не знает, что через двадцать семь часов ровно его винтовку продадут за смешные деньги какие-то ворка. Этот Заид еще не контужен взрывом — ни обычным, ни биотическим. Нога этого Заида еще не ступала на поверхность Патрокла. Сейчас эта мускулистая волосатая нога, равно как и вторая, попирает пол его собственной холостяцкой квартиры на Омеге. На Заиде трусы и футболка с рекламой местного борделя: «Don’t fuck with Aria, fuck us!». В руке у него пистолет, из которого он недавно чуть не пристрелил коммандера Шепард. Работа охотника за головами заставляет его несколько нервно относиться к чужим визитам без предварительного звонка. Впрочем, Шепард в ответ чуть не проткнула его лезвием из омни-тула, так что они квиты.

Сама Шепард сидит на диване, закинув ногу на ногу, и очень рада тому, что вообще может так согнуться в своем новом приобретении. Про себя она уже пообещала, что по возвращении домой разведет костер прямо посреди квартиры и сожжет в нем творение Джихи. Плевать, что для этого нужна очень высокая температура. Шепард справится на силе ярости.

— Давай, — негромко и свирепо говорит Заид. — Давай, скажи, что у тебя нет никакого личного интереса на Патрокле. Вот только скажи!.. Ну!..

— Нет у меня никакого интереса на Патрокле.

Рука Заида дергается, гремит выстрел, и пуля входит в стену.

— Совсем озверел?! — вскрикивает Шепард и расцепляет ноги, едва не завалившись на бок.

— Это был предупредительный, следующий будет сразу контрольным. Колись, Шепард: что там? Заложники? Раненые шахтеры? Опять рабочие, которых надо водить за ручку, потому что они нихера не знают про план эвакуации с собственного гребаного завода?! Что ты там забыла?

— Твою мать, Массани, что ты разорался?!

— Что я разорался?! Ты приходишь ко мне без предупреждения, одетая в какое-то розовое дерьмо, и требуешь...

— Придержи свой грязный язык, эту броню делали с любовью. Во всей твоей квартире нет больше ничего, что делалось бы с любовью, включая нас с тобой, так что изволь, блядь, отзываться о прекрасном с уважением!

— Хорошо, ты заваливаешься ко мне домой, одетая в сделанное с любовью дерьмо... так нормально?

— Вполне.

— Кстати, на чем эта хрень работает? Какая платформа? У него вообще есть программное обеспечение?

— Что ты начинаешь-то? Overkill 2.0. Свободная лицензия.

Заид на миг прикрывает глаза и стискивает челюсти. И медленно, очень медленно выдыхает.

— Блядь. Шепард, просто свали из моего дома, и сделаем вид, что этого разговора не было. В этом нельзя ехать даже на пикник, не то что на какой-то Патрокл. Что это за Патрокл вообще?

— Спутник Ахилла.

— Какого, блядь, Ахилла?

— Из греческой, блядь, мифологии! У Систем Термина который, какой это еще может быть Ахилл! Кто из нас двоих наемник, ты или я, почему я, блядь, лучше знаю, где резиденция Граака?

— Да потому что ты ненавидишь батарианцев, это все знают. Это знаю я, это знаешь ты, это знают батарианцы. Ты пасешь этого Граака? Нахуя он тебе?

Шепард смотрит на Заида большими честными глазами. Потом она поднимается, стараясь не оставить на диване никаких деталей своего облачения, и делает шаг вперед. Направленное ей в грудь дуло пистолета ее не смущает.

— Да нахер он мне не сдался! Я тебе клянусь, Заид, никакого личного интереса! Только ты, я и Видо Сантьяго. Ну и Граак. Если он тоже сдохнет, я плакать не буду.

Заид опускает оружие.

— А какие дела у Видо с Грааком?

— Ты бы еще спросил, какие на нем сегодня трусы. Мне откуда знать?!

* * *

На Видо Сантьяго черные трусы с алой надписью «Superboss». Но, чтобы их рассмотреть, пришлось бы снять с него сшитый на заказ костюм цвета альпийских снегов. Черные волосы Видо уложены, как у поп-звезды. В его переднем зубе сверкает бриллиант в двадцать пять сотых карата. Видо так хорош, что боится взглянуть в зеркало, чтобы не умереть от внезапного бурного оргазма.

Именно с Видо Сантьяго начались настоящие проблемы в жизни Заида Массани — вернее, Заид понял, что все предыдущие неурядицы кажутся чепухой, когда тебя ставят на колени и стреляют в голову из дробовика. Именно после неудачной попытки прикончить этого самого Видо между коммандером Шепард и Заидом пробежала черная кошка. «Она просто отпустила этого ублюдка! — негодовал Заид. — Просто, блядь, взяла и отпустила!» Версия Шепард несколько отличалась: «Заид, хер тупой, чуть не взорвал нас всех нахуй! После появления Жнецов у меня миллион вариантов сдохнуть, но ни один не включает гребаный взрыв на гребаном заводе!» В общем, потребовалось время, высокая дипломатия и самоубийственная миссия, чтобы Заид и Шепард снова начали нормально друг с другом разговаривать.

Кроме того, Видо Сантьяго спутался с работорговцами, приторговывал наркотой и мухлевал в покер. Поэтому мы не будем жалеть, узнав, что к часу икс он уже окончательно и безнадежно мертв. У нас тут все-таки история, где хорошие ребята зверски убивают плохих во имя мировой справедливости. Но это потом, а сейчас Видо Сантьяго заходит в лавку Харрота на Омеге, и Харрот не орет от восторга при виде такого клиента только в силу элкорской невозмутимости.

— Скажи мне, Харрот, — задумчиво говорит Видо и прислоняется к прилавку, но так, чтобы не запачкать костюм, — бывает ли у тебя чувство такого странного жжения внутри?

— Утвердительно. Бывает, сэр, когда повар в кафе перебарщивает со специями.

— Нет-нет, я о другом. Такое, понимаешь, чувство, когда все твои кишки вроде бы в порядке, а внутри что-то печет и печет. Это болит душа, Харрот. Моя нежная, ранимая душа.

— С сочувствием. Это очень неприятно, сэр.

Сочувствия в Харроте примерно столько же, сколько в варрене. Этикет требует от элкоров объявлять о своих эмоциях до начала реплики, но нигде не сказано, что элкор при этом не может напропалую лгать.

— О да, это очень неприятно. Неприятно, когда тебе вонзают кинжал в спину. И, главное, кто? Давний друг. Проверенный компаньон. Ты любишь его всем сердцем, а он растаптывает твою любовь. Вот поэтому я чувствую жжение внутри, Харрот. Я всегда его чувствую, когда меня пытаются наебать. А в этот раз меня пытаются наебать особенно грязно, и у меня внутри сейчас пекло, как после тройного соуса чили. Пробовал этот соус, Харрот? Он чертовски острый.

— Дружелюбно. От этого есть надежное средство, сэр. Ебните по вашему другу из гранатомета, и сразу полегчает.

— Харрот, да тебе стоило идти во врачи. Ты отлично подбираешь лекарства. Но гранатомет — это грубо. Это лишено изящества. Давай-ка изучим поподробнее ассортимент твоей аптеки...

Если бы Заид Массани был сейчас на Омеге, вся история могла обернуться совсем по-другому. Но Заида на Омеге уже нет. Он уже летит на Патрокл вместе с Шепард на частном корабле. Из-за спешки им в последний момент выделили каюту, которая когда-то была подсобкой для ведер и швабр, и теперь Шепард упирается спиной в стенку, закинув на Заида ноги в тяжелых ботинках, а он пытается изучать план шахты, полученный от Лиары, и при этом не биться все время локтем о дверь.

* * *

Когда Джеймс Вега получил квартиру прямо под квартирой коммандера Шепард, он готов был прыгать до потолка. В принципе, никакого чуда в таком соседстве не было — весь дом выкупил Альянс, так что у Веги было не больше и не меньше шансов, чем у других бойцов, которые участвовали в жилищной программе. Но коммандер Шепард по соседству! Легенда Альянса! Защитница Цитадели! Первый Спектр-человек! Близость к звезде такого класса вдохновляла. Не говоря уже о том, что о Шепард в постели хоть раз да мечтал каждый в Альянсе, кроме импотентов и Стива Кортеза.

Потом оказалось, что коммандер редко бывает дома, так что знакомство с ней свести не так уж просто. А когда она дома все-таки бывает, то имеет привычку крутить музыку с тяжелыми басами часами напролет. А однажды она затопила Вегу посреди ночи. В итоге они познакомились, когда Джеймс бегал по квартире в пижамных штанах в ананасики и расставлял ведро, таз и миски под самые плотные струи.

Так что Шепард никогда не была идеальной соседкой. Но в эту субботу она превзошла себя. Джеймс Вега сидит на кухне и с зарождающейся ненавистью смотрит в потолок, над которым, судя по звукам, прыгает элкор. Современные дома строят из материалов, которые обеспечивают идеальную терморегуляцию, но вот звукоизоляция в них страдает. Либо разработчики просто не учитывали в расчетах громкость коммандера Шепард. Придя домой в десять вечера, Джеймс уже успел выслушать фальшивое исполнение марша космодесантников, вопли: «Это сотрудничество с террористами, твою мать!» — и нежные переливы, с какими разлетается бьющееся стекло.

Джеймс поднимался этажом выше, чтобы попросить убавить громкость всех звуков раза этак в полтора, но наткнулся на силовое поле и понял, что разговора не выйдет.

Да, это выходные. Да, в воскресенье не нужно вставать рано. Но человек, который всю неделю вскакивает в половину шестого утра, очень, очень ценит свой сладкий сон в выходные. Джеймс Вега не исключение.

— За Горизонт! — раздается сверху новый вопль. И снова звон битого стекла.

Джеймс не выдерживает, берет швабру и с силой колотит ей в потолок. На миг наступает тишина, а потом на Джеймса обрушивается водопад громких ритмичных звуков, как будто наверху решили продолбить дырку в полу.

«Ну, епта, — грустно думает Вега. — Почему в краткой биографии Шепард в сети ни один гондон не упомянул, что она такая, сука, шумная?»

* * *

Шепард протягивает руку и прибавляет громкость на встроенной магнитоле челнока. Этот челнок был арендован в городке, похожем на Омегу, и сейчас несется в алый закат. Закат превращает степные травы Патрокла в червонное золото, и красная машина с блестящей полосой вдоль борта кажется здесь естественной частью пейзажа. За кормой разлетается шлейф звуков нежно любимой коммандером «Surf rider». Ведет челнок Заид Массани, который еще надеется дожить до пенсии, поэтому не пускает Шепард за руль. Шепард не настаивает и бросает в рот по одному соленые орешки из бумажного кулька. Если она не жует, то без слов подпевает музыке. Без слов — не значит «не громко».

— Нельзя ли, блядь, потише? — не выдерживает Заид. — Еб твою мать, Шепард, мы собрались на дело, а ты устраиваешь нам торжественный въезд на батарианскую территорию! Салют еще из гранатомета устрой! Тебя в твоей десантуре хоть немножко конспирации учили?!

— Что ты опять разорался? — лениво говорит Шепард. — Тут в степи пусто, как в моем холодильнике, никому мы тут нахуй не нужны. Ты же не думаешь, что за нами следят?

— Может, и следят, после того как ты сломала руку тому саларианцу.

Шепард пожимает плечами, но наплечник угрожающе скрежещет сочленениями, и она поспешно выпрямляется.

— Он пытался спиздить у меня ключи. Я не люблю, когда у меня пытаются что-то пиздить. Бесит просто. Вот скажи, Массани: вот у тебя морда в шрамах...

— Я вообще весь в шрамах, мужику нормально иметь шрамы.

— И у меня морда в шрамах. Но почему-то до тебя не пытаются тут доебаться, а ко мне каждый второй липнет, затрахали просто. Вот почему, а?

— И правда, почему? Может, потому что я не ношу дебильный доспех цвета бубльгум?

— Нудный ты мужик, Массани. Нет бы сказать: Шепард, да твои шрамы уже почти не видны, ты вся такая невинная, как ромашка на лугу, вот и притягиваешь мудаков.

— Шепард, тебя после крушения собирали в мешок, а потом сшивали, как плюшевую игрушку. Радуйся, что ты вообще на человека похожа, мисс Франкенштейн.

— Сука. Орешек будешь?

— Давай.

Какое-то время оба молчат и таскают из кулька орехи, пока навигатор не оповещает, что до шахты «Мечта» осталось пятнадцать километров.

— Какой у нас план? — спрашивает Шепард.

— Простой и эффективный. Заходим в поселок, занимаем домик с окном напротив шахты. Видо прилетает, выходит из челнока, я снимаю его из снайперки, мы валим, пока не замели. Все.

— Это план А.

— Это просто план. Какое еще, нахуй, А?

— Такое, что в десантуре меня учили не полагаться только на первый вариант. Первый вариант никогда не срабатывает, так что можно сразу слать его нахер. Давай теперь про план Б...

Челнок летит, почти задевая днищем травы степи. Он обдает теплым воздухом и мощным потоком музыки лежащих на животах ворка, незаметных в этих густых, пахучих, а главное, высоких травах. Когда музыка становится тише, ворка осторожно приподнимают головы и провожают челнок взглядом, пока он не превращается в точку на фоне гор.

— Они ехать Граак!

— Они точно ехать Граак!

Ворка переглядываются и заканчивают:

— Сильно дебилы!

* * *

— Дебилы, блядь!

У советника Валерна, как и у всех саларианцев, большие выразительные глаза. Сейчас в этих глазах горит пламя апокалипсиса. Валерн не может усидеть на месте и бегает кругами по малому конференц-залу Совета, напоминая маленькое злое торнадо.

Малый конференц-зал, несмотря на гордое название, по сути своей является курилкой, в которой советники могут передохнуть и пообщаться без соблюдения протокола. Здесь давно и прочно обосновались их любимые кресла, разномастные столы и диван, при виде которого любой уважающий себя дизайнер должен умереть в корчах. Зато здесь уютно, в отличие от зала большого, где старались сделать удобно сразу всем, и в итоге там не удобно никому, и зовут туда самых дорогих гостей вроде посла Удины. Сами же советники предпочитают зал малый, который, к тому же, защищен от прослушки. Хотя в надежности защиты — любой защиты на Цитадели — Валерн уже не уверен. Нужно признать, сомнения его возникли не на пустом месте.

— Спаратус! Объясните мне, блядь, на унилингве, нахуя мы вкладываем дикие деньги в охрану, если какой-то левый хер может спокойно зайти в самое защищенное хранилище на Цитадели и забрать оттуда самый, блядь, охраняемый объект?! Так, что еще сутки этого никто не замечает?

— Валерн, у нас стоит охранная система последнего поколения! — у турианского советника Спаратуса стоит дыбом гребень и нервно дрожат мандибулы. Советник Спаратус прекрасно понимает, что его ждут трудные времена, но все еще надеется как-нибудь оттянуть момент их наступления. — Вы слышали о системе «Протего»?

— Конечно, блядь, я слышал о системе «Протего», я подписывал бешеные счета на эту систему!

— Да потому что дешево и охуенно не бывает!

— Зато дорого и хуево бывает, что мы и наблюдаем! Где была ваша охуенная система, когда нас обчистили, как лохов?!

— Валерн, блядь! У нас стояли замки, фаерволл, двойное шифрование, двадцать камер и три смены охранников! Что я еще должен был сделать? Сам там с винтовкой в руках, блядь, патрулировать?!

— Откуда я знаю?! Это вы отвечаете за охрану и рвали свою костлявую задницу на флаг, что все будет в порядке! Это вы мне должны сказать, какого хуя вам не хватало, чтобы уберечь единственный контейнер!

— А не могли бы вы оба взять и заткнуться, будьте любезны? — подает голос советница азари Тевос.

У советницы Тевос ужасное настроение, но оно не связано с кражей. Она не отвечала за охрану, как Спаратус, и не болеет так душой за содержимое контейнера, как Валерн, поэтому может позволить себе удовольствие понаблюдать за скандалом со стороны. А потом, когда взбешенные коллеги охрипнут, она может выступить в роли дипломата и миротворца. Это очень удобно и работает на репутацию. Но сегодня Тевос не хочет думать о репутации. Ее личная жизнь летит в черную дыру. И в этом, увы, есть и ее вина. Чуть-чуть. Немножко. Достаточно, чтобы признать: роль униженной и оскорбленной принадлежит сейчас отнюдь не ей. И теперь надо как-то собирать себя в кулак, звонить, объясняться... и если кто-нибудь скажет, что за пятьсот лет можно было бы и привыкнуть, Тевос выльет ему на голову дрянной кофе, который потягивает из чашки.

— Вот почему, — с легким отвращением говорит она, — почему за углом варят нормальный кофе, а нам вечно приносят какую-то бурду?

— Тевос, — Валерн замирает на месте, — а может, не время говорить про кофе?

— Конечно, — тут же подключается Спаратус. — За АХЧ у нас отвечает Валерн, и вот даже, блядь, нормальный кофе он не может организовать, зато будет меня учить, как налаживать охрану!

— Нихера себе претензии! Ты видишь этот кофе?

— Конечно, вижу, не слепой!

— Так вот ты его видишь, потому что он есть! Зато я не вижу мой прототип реактора, потому что его спиздили из-под носа у твоих охранников! И кто из нас проебался, а, Спаратус?

— Да какая разница, кто проебался! — повышает голос Тевос. — Теперь важно, как мы будем возвращать украденное.

Валерн и Спаратус еще недолго прожигают друг друга взглядом, а потом синхронно падают на диван по обе стороны от Тевос. Несколько секунд все трое молчат.

— Расследование ведется, — говорит после паузы Спаратус. — Охрана просмотрела материалы с камер, у нас есть подозреваемые, но... одна маленькая проблема.

— Они успели свалить.

— Угу.

— В неизвестном направлении.

— Типа. Их ищут.

— Что-то я не очень верю в результативность действий вашей охраны, — отзывается Валерн. — Поразительно, блядь, но нет, не верю. Тевос... а если неофициально... по вашим каналам?

— Нет. Исключено.

— Вы что, поссорились? — удивляется Спаратус.

— Я не хочу это обсуждать.

— Нет, серьезно? У вас было воссоединение века полтора месяца назад, и теперь вы снова в разводе? Это с твоим-то характером? Что за мелодрама?

Можно сколько угодно говорить о расовых интересах, необходимости держать язык за зубами, о том, что любой посол — почти всегда еще и шпион, но... когда долгое время работаешь с кем-то бок о бок, невольно начинаешь вникать в его житейские проблемы, и расовые интересы тут вообще ни при чем.

— Спаратус, блядь, какое слово во фразе «я не хочу это обсуждать» тебе непонятно?! Нет никаких моих каналов, нет никаких неофициальных путей, сидим на жопах ровно и ждем результатов расследования! Подключайте Спектров, подключайте разведку, подключайте хоть саму Богиню, но тему моей личной жизни закрыли!

— Понял. Отвалил.

— А кто у нас там подозреваемые?

Сейчас Тевос больше всего напоминает большую гремучую змею с Тессии, и в покачивании изящной ножки в дорогой туфле Спаратусу мерещится дрожь колец погремушки. Поэтому он предпочитает молча перекинуть информацию на датапады обоим коллегам.

— Вот как, — задумчиво говорит Тевос и стучит кончиком пальца по безупречно накрашенным лиловой помадой губам. — Кажется, я знаю, кто из Спектров нам нужен.

— А может, не надо? — тоскливо спрашивает Спаратус.

Он уже предугадал ответ. И этот ответ ему не нравится.

* * *

Адмирал Андерсон сидит за столом и с воодушевлением сражается с яичницей с беконом. Судя по его натиску и напору, яичницу ждет скорое и окончательное поражение. Возле левого локтя адмирала дымится кружка крепкого кофе. Вообще-то врачи не рекомендуют ему пить кофе — сердце у Андерсона уже не то, что в юности. Но по воскресеньям он позволяет себе кружку-другую. А в такое солнечное, ясное утро, которое создано быть идеальным, просто необходимо поддаться маленьким слабостям.

Правда, в концепцию идеального утра по Андерсону никак не вписывается звонок от посла Удины, которого даже в его родном дипломатическом корпусе зовут почти по фамилии. Андерсон секунду прикидывает, не сбросить ли звонок и постыдно соврать, что не слышал, но noblesse oblige — и он нажимает «принять вызов». Когда звонит Удина, Андерсону все время кажется, что вызов этот — на дуэль.

— Адмирал, — сухо и неприятно говорит Удина, не размениваясь на приветствия, — Совет требует к себе коммандера Шепард.

— Вообще-то коммандер под домашним арестом ждет суда, — напоминает Андерсон. У фразы двойное дно. «И поэтому она не может предстать перед Советом», — значение первое, официальное. «И поэтому она не могла ничего натворить в ближайшие сутки», — ответ для тех, кто знает коммандера достаточно давно. Удина — знает.

— Я об этом сказал, — сообщает посол и покашливает в кулак. — Но Совет мало интересуют внутренние разногласия Альянса. Им нужен их Спектр. У них для нее какое-то задание.

— А такие подробности, что на планете Земля сейчас утро воскресенья, их тем более не волнуют, да? Я им рожу все нужные разрешения?

— Слушайте, Андерсон, если вы такой умный, скажите это в лицо Тевос! Вроде бы вы у нас главная шишка, вот вы и общайтесь с Советом, а я займу выходной чем-нибудь другим! — Удина отключается.

Андерсон вздыхает. Иногда ему кажется, что Шепард сделала его главным по контактам с Советом в приступе дурного настроения или непонятной обиды. Если бы не это назначение, он занимался бы по-прежнему делами флота или хотя бы не отвечал за каждый чих любого человека в пространстве Цитадели. Иногда он завидует Удине: тот по-прежнему занят любимым делом, но получил еще и бесплатное развлечение — возможность критиковать абсолютно любое решение руководства, формально оставаясь в стороне. И плохо знает Удину тот, кто думает, что посол не злоупотребляет этой возможностью.

Но в глубине души Андерсон даже рад, что Совет затребовал Шепард именно сейчас. Доверие, которое демонстрирует Совет своему Спектру, может благоприятно повлиять на решение суда. Сам Андерсон намерен биться за нее до последнего. Обычно большинство ни в грош не ставит теории Шепард. Положа руку на сердце, Андерсон не может отрицать, что у большинства есть для этого основания — достаточно вспомнить, как именно Шепард преподносит свои теории. Удина обычно уже на середине начинает хвататься одной рукой за грудь, а другой — за пузырек с успокоительным. Но ведь потом-то все безумные гипотезы начинают подтверждаться, причем обычно слишком поздно...

Андерсон встает и с сожалением отодвигает от себя кофе — рассиживаться некогда. Уже на полпути к двери он набирает номер Шепард. Абонент не отвечает.

* * *

Шепард сидит в доме-фургоне в шахтерском поселке во владениях Граака. Кроме пола, стен и крыши в доме нет ничего — местное бережливое население давно вынесло отсюда все, включая привинченные к полу стулья, о чем говорят приметные дырки из-под винтов. Поэтому Шепард и сидит прямо на жестком покрытии, ерзает, пытаясь устроиться поудобнее, и смотрит, как Заид Массани собирает снайперскую винтовку. Посмотрим и мы.

А этим зрелищем стоит полюбоваться. Заид работает почти в темноте, при пробивающемся в окно свете звезд, но движения его точны, аккуратны и безошибочны. Его крепкие загорелые пальцы нежно касаются приклада, прикрепляют ствольные накладки, присоединяют затвор к затворной раме. В его исполнении подготовка оружия превращается в священнодействие или акт любви. Если бы винтовка могла говорить, она воздала бы Заиду хвалу куда более бурно, чем любая из его бывших любовниц. А если бы могла плакать, то обливалась бы слезами, когда ее через пятнадцать часов сорок восемь минут продадут на рынке.

— Хуйня все это, — задумчиво говорит Шепард. — Но ты продолжай, продолжай.

— Ты уж определись, хуйня это или мне продолжать, а то я уже начинаю, блядь, нервничать, — отвечает Заид. — Магазин дай.

— Да все просто, как два пальца, — Шепард протягивает Заиду магазин. — Ты не сможешь застрелить Сантьяго из винтовки. Просто не сможешь. Туман поднимется, затмение настанет, Видо прилетит с братом-близнецом и ты застрелишь брата.

— Какого, нахуй, брата?

— Близнеца.

— У Видо нет брата-близнеца, он один в семье.

— Ну не брата. Клона.

— Кого? Шепард, клоны бывают только в тупых фантастических фильмах!

— Не тупых!

— Самых, самых тупых. Таких тупых, что тупее уже некуда. Так что если ты думаешь про клона...

— Да отъебись ты от клона, он для примера! План А не сработает, тут нихуя не сделать. Но собрать винтовку все равно надо.

— Спасибо, что разрешила.

— ...Потому что, если ты сейчас ее не соберешь, утром будет идеальная видимость, и Сантьяго будет в гордом одиночестве стоять у входа минут пять. Результат выйдет тот же, но так, сука, обиднее.

— Откуда ты взяла эту хрень? — Заид протирает тряпочкой оптический прицел, но не выдерживает и смотрит в лицо Шепард. Точнее, пытается посмотреть в лицо — в ночи оно кажется каким-то темным провалом под светлым полукругом шлема, который в полумраке приобрел нежный оттенок клубничного йогурта.

— Это не хрень.

— Это самая злоебучая хрень, которую я слышал за последнюю неделю.

— Я тебе говорю, это не хрень! Это работает, потому что мы неудачники.

— Говори, блядь, за себя.

— Массани, тебе твой собственный компаньон всадил в башку заряд дроби. Была бы у него винтовка, а не дробовик, стал бы ты отморозок с пулей в голове. Если это, блядь, не считается за неудачу, то я не знаю, что тогда неудача! А я...

— А что ты?

Если бы Заид мог разглядеть сейчас выражение лица Шепард, оно бы сильно ему не понравилось. Но кругом ночь, и только полукруг шлема слабо качается сначала вправо, потом влево.

— Да у меня просто все как-то через жопу по жизни.

— Да ну.

— Ну да. Если бы существовали проклятия, я бы решила, что меня кто-то, блядь, проклял, чтобы никто мне не верил с первого раза.

— Проклятия тоже бывают только в тупых фантастических фильмах.

— Да знаю я, что их не бывает! Говорю просто, что похоже. Сначала приходишь такая в Совет, говоришь: Сарен мудак! И все такие: да ну нахуй. А потом — опа! — а он и правда мудак. И все такие: на тебе, Шепард, корабль, на тебе звание Спектра, найди этого мудака. А он уже умотал на другой конец галактики. Вот нормально, блядь, да?

— Ну, не нормально.

— Потом говоришь: але, там Жнецы! И все такие снова: да ну нахуй. Вот трудно было, блядь, вспомнить, что в прошлый раз было, нет? А теперь никто не верит, что я не нарочно взрывала Бахак.

— А ты не нарочно?

— Бля, и ты туда же?!

— Да ладно, я пошутил.

— Шутник, блядь. Если ты пошутил, скажи: веришь, что я правда сюда тебя притащила только из-за Видо?

Заид молчит и с преувеличенной аккуратностью устанавливает винтовку напротив окна, в которое прекрасно просматривается вход в бывшую шахту. Просматривается и, соответственно, простреливается.

— Заид Массани!

— Ну?

— Скажи.

— Чего тебе сказать?

— Да или нет.

— Да что ты доебалась-то до меня?

— Я доебалась, потому что ты не веришь! Вот ты прилетел сюда, ставишь винтовку, чтобы пристрелить Видо, а сам сидишь и думаешь: у Шепард есть какой-то свой хитрый план, о котором она не говорит! Она наверняка хочет тут поиметь свою выгоду, а не просто пристрелить к херам одного говнюка, который когда-то предал ее друга! Знаешь, что? Это дохуя обидно. Почти так же обидно, как про тупые фильмы. Я вообще-то люблю фильмы про клонов и всякую такую хуйню.

Заид стряхивает с винтовки невидимую пылинку и поднимается на ноги.

— Отойду поссать.

— Мог мне не докладываться, но иди.

Над Патроклом стоит теплая, бархатная ночь. В темно-сливовом небе горят крупные звезды, острые сахарные пики гор слабо светятся в их сиянии. Серебристые дома кажутся косяком громадных рыб, плывущих в фиолетовом воздухе над бронзовой травой. Над поселком висит спокойная тишина, нарушаемая только размеренным журчанием. Заид Массани стоит, отвернувшись к стенке фургона, и орошает сухую почву мощной струей. За ним из-за угла соседнего дома наблюдают двое ворка. Пять минут назад они прошли мимо замаскированного челнока и не заметили его. Им повезло. Шепард и Заид арендовали челнок у крогана Кракса, и он бы наизнанку вывернул того, кто попытался бы украсть и продать его собственность. Ворка не только обладают развитым инстинктом самосохранения. Они еще и удачливые, только чаще всего сами этого не понимают.

* * *

Адмирал Андерсон ведет машину по оживленным улицам Ванкувера и подпевает радио. Ему так и не удалось дозвониться до коммандера Шепард, но в этом нет ничего страшного. Она могла быть в душе, правда? Или снова выкрутить на максимум громкость музыки. Или караулить горячую сковородку — и ничего, что Шепард никогда и ничего сложнее лапши быстрого приготовления не готовила.

Так что Андерсон совсем, абсолютно — слышите вы? — не встревожен.

Он старается быть оптимистом. Он уверен, что это спасает ему жизнь. В противном случае он не отделался бы легкой аритмией с запретом на большие порции кофе, а уже давно лежал бы под успокоительными где-нибудь в клинике.

— Я коммандер Шепард, и это моя любимая мастерская, блядь, в Ванкувере, — раздается снаружи, и Андерсон не врезается в летящую впереди машину только благодаря многолетнему опыту вождения.

С громадного билборда по левую сторону дороги на него смотрит Шепард в странном кислотно-розовом доспехе. Видео снято в слишком маленьком разрешении для такого экрана, но нет никаких сомнений, что это она: рыжая, встрепанная и недовольная. Потом ее изображение сменяется фотографией кварианца, который тычет пальцем в вывеску «Мастерская Джихи».

Конечно, она могла сняться в этой рекламе раньше. Еще до ареста. Еще до всей этой неприятной истории с системой Бахак. А то, что Андерсон никогда раньше не видел этого ролика, так это потому что вообще не привык рекламу разглядывать...

Радио в машине переходит на «Runaway», и Андерсон с размаху бьет по панели кулаком. После чего прибавляет скорость. Ему нужно добраться до квартиры Шепард до того, как остатки его оптимизма падут под натиском непредвиденных обстоятельств.

Вопрос: Круто?

1. Да!		14	(100%)
Всего:		14

@темы: фик, R-NC-17, Эшли Уильямс, Заид Массани, Дэвид Андерсон, Джеймс Вега, джен, Mass Effect, ф!Шепард, Лиара Т’Сони, ФБ-2018, другой персонаж (канон), Ария Т’Лоак

---

Зови меня Джейн

[River Angel]

Название: Зови меня Джейн
Автор: Paracelsus
Бета:  Toriya
Размер: драббл, 924 слова
Персонажи: Скотт Райдер, СЭМ, Кора и др., клон фем!Шепард
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Скотт только что понял, что не потянет возложенную на него миссию, и просит Сэма найти быстрое решение
Примечание/Предупреждения: АУ по отношению к Mass Effect: Andromeda


Скотт чувствовал, что ещё немного и его голова расколется надвое как спелый арбуз. Собрание команды на «Буре» с самого начала пошло не так как он планировал. А сейчас все говорили одновременно, пытаясь перекричать друг друга, отчего их голоса сливались в единый гул.

— Хватит! — неожиданно резко выкрикнул Скотт. — Нам всем нужно успокоиться!

На секунду это сработало, его команда замолчала и с удивлением уставилась на новоявленного Первопроходца.

— Вы говорите все разом. Я потерял нить, — виновато улыбнулся он.

— Это Пиби тебя знатно приложила, — хохотнул Лиам. — Будет огромная шишка.

— Почему мы вернулись? — Кора прищурилась. Она не одобряла, а это не сулило ничего хорошего.

— Мне надо подумать, — Райдер смущённо отвёл глаза. — Столько всего случилось.

— Подумать о чём? — Ветра покачала головой. Матушка часто так делала. И это тоже был жест неодобрения. Ну хоть кто-нибудь? — Ты не можешь расшифровать глифы и запустить погодную установку?

— Как это сделал бы твой отец, — вставила Кора. — Райдер, мы в тупике. Что нам делать?

— Я…мы с Сэмом разберёмся, но нам нужно время. А сейчас я хочу побыть один.

Все начали расходиться до того, как он договорил.

— День как-то с утра не задался, — устало выдохнул Скотт.

— Первопроходец, — тут же услышал он механический голос Сэма, — Кора хочет поговорить с тобой.

«И как только она так быстро добралась до каюты», — подумал Скотт.

Мебель в каюте Коры летала, а воздух был наэлектризован биотикой. Райдер чудом увернулся от железного стула.

— Какие-то проблемы, Кора?

— Какие-то? — Кора резко отдёрнула руку. — Не понимаю, почему твой отец выбрал тебя. Ты не готов. Ты… Алек смог бы всё сделать правильно и быстро, а ты…

— Только учусь. И учусь быстро.

— Недостаточно быстро, Скотт. Пойми, от нас зависит судьба всех колонистов. Ты готов справиться с такой ответственностью? — Кора смотрела выжидающе, но Скотт молчал, и она с досадой отвернулась.

— Ты должна помогать мне, а не осуждать каждое моё действие. Сейчас я слишком устал, чтобы продолжать этот разговор.

Он добрался до своей каюты и тяжело рухнул на кровать, раскинув руки.

— Я не справляюсь, да, Сэм?

— Эффективность выполнения задания составляет десять процентов, Первопроходец.

— Не называй меня так. Отец — вот кто был настоящим Первопроходцем. — Скотт сел на кровати и подпёр подбородок кулаком:

— Что будем делать, Сэм? Есть ли в твоих файлах какое-то указание на самый крайний случай?

— Есть файл помощи для нестандартных ситуаций, но он доступен только Первопроходцу, — откликнулся Сэм.

— Теперь я Первопроходец, так что валяй, рассказывай.

— Директива три-четырнадцать сверхсекретна, Райдер. И не рекомендована к использованию твоим отцом даже в самом крайнем случае.

— Что за…? — Скотт вскочил и стал нервно мерить шагами каюту. — Так. Но это может помочь при самом крайнем случае?

— Да, Первопроходец.

— И что же это?

— Оружие.

— Оружие?

— Оружие, не рекомендованное к применению по директиве три-четырнадцать, Первопроходец.

— Да наплевать! Если я Первопроходец, обойди запрет и загрузи координаты на бортовой компьютер «Бури».

— Да, Первопроходец. Координаты загружены. Нужно вернуться на «Гиперион».

***

— «Гиперион»? — Кэлло недоверчиво покосился на Скотта. — Но наше задание здесь?

Райдер только щёлкнул зубами:

— Кто тут указывает, куда лететь, в конце концов? Мы возвращаемся!

— Что это с ним? — Суви проводила Скотта удивлённым взглядом.

Кэлло только пожал плечами:

— Курс на «Нексус».

***

— Скажи мне ещё раз, что мы тут делаем? — Скотт аккуратно обходил нагромождение железных ящиков и коробок в грузовой секции «Гипериона».

Через двести шагов фонарик вспыхнул в последний раз и погас окончательно. Всё вокруг погрузилось в непроглядную тьму.

— Сэм, — осторожно позвал Скотт, — долго ещё идти? — он безуспешно тряс фонарик. — Здесь слишком темно, я ничего не вижу.

— Я вижу то же, что и ты, Первопроходец.

— То есть тоже абсолютно ничего. Замечательно. — Скотт отшвырнул бесполезный прибор в сторону, — Не удивительно, когда оборудованию шестьсот с лишним лет. Куда теперь?

— Ещё пятьсот метров прямо и направо. Советую включить сканер, Первопроходец.

Точно следуя указаниям Сэма, Скотт дошёл до конца помещения и уткнулся в ряд металлических блоков, накрытых брезентом.

— Тупик.

— Нет, Первопроходец. Согласно моим данным, мы на месте. Капсула три-четырнадцать-ноль-два-один-восемь-четыре.

Скотт сдёрнул брезент и замер.

— Это криокапсула.

— Да, Первопроходец.

— Она, кажется, подключена. То есть там кто-то живой?

— Да, Скотт. Жизненные показатели в норме. Нам нужно открыть капсулу, чтобы активировать протокол.

— Протокол, ага. — Райдер наклонился над капсулой и даже попытался протереть стекло, но не смог ничего разглядеть. — Что-то я не совсем уверен. Решение всех проблем, говоришь. Оружие. Это же просто человек!

— Не просто человек, Скотт. Это клон. Генетически модифицированный суперсолдат, и он — решение наших проблем, согласно протоколу…

— Три-четырнадцать, я помню.

Скотт аккуратно ввёл все данные, которые ему продиктовал Сэм, в консоль криокапсулы, и через минуту она была открыта. Внутри, как и ожидалось, находился человек.

— Это женщина. И на ней странная униформа. Что это, Сэм? — он отвернулся и принялся изучать свой омни-инструмент.

— Неизвестно. Это был секретный проект, Первопроходец. Некоторые данные о нём полностью уничтожены, некоторые до сих пор засекречены.

— Только не говори, что отец выкрал это «оружие» у какой-то могущественной мегакорпорации.

— У «Цербера».

— Что? — до конца выразить своё изумление Райдеру не дал глубокий вздох за спиной. «Оружие» сидело в криокапсуле и изучающе смотрело на него.

— И почему здесь так темно? Где мы, мальчик?

— Ковчег «Г-гиперион». Это грузовой отсек.

— Вот как? — женщина огляделась. — Вы что, электричество экономите? И ни охраны, ни друзей. Что за секретность? Кстати, не подскажешь, какой сейчас год?

— Две тысячи… — Райдер поднёс сканер ближе к её лицу, — Вы же Шшшш…

— Т-шшш, зови меня Джейн, окей? Раз уж ты меня разбудил, была у тебя очень веская причина, ведь так, э…?

— Скотт. Была… — он с трудом подавил волнение. — Да, мы по уши влипли. Мы покинули Млечный путь и шестьсот лет провели в криосне, чтобы основать новые колонии в золотых мирах Меридиана, а тут…

— Шестьсот лет? — Джейн присвистнула. — Вот это потрясающе. Хм, но куда же вы влипли? — она хитро улыбнулась. — Ладно, но прежде чем ты начнёшь свой увлекательный рассказ, скажи мне, Скотт, есть ли в твоём мрачном будущем автомат с кофе?

Вопрос: Андромеде нужен свой Шепард?

1. Без сомнения!		10	(100%)
Всего:		10

@темы: G-PG-13, Mass Effect: Andromeda, ФБ-2017, м!Райдер, другой персонаж (канон)

---

Кошмары последнего протеанина

[River Angel]

Название: Кошмары последнего протеанина
Автор: Paracelsus
Бета:  Toriya
Размер: мини, 1292 слова
Пейринг/Персонажи: ОЖП, Явик, Лиара
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Однажды одна азари посоветовала последнему протеанину вести дневник, чтобы избавиться от стресса
Примечание/Предупреждения: Глубокий пост-канон красной концовки: после уничтожения жнецов и ретрансляторов расам, оставшимся на орбите Земли, нужно постараться выжить вместе

Аэроэкспресс бесшумно остановился возле здания Исторического музея. Последняя экскурсия на сегодня. Тинки вжалась худым тельцем в роскошное кресло — может, так её не заметят? Эти обязательные походы в конце каждого месяца настолько утомляли маленькую азари, что неизбежное двадцать пятое число стало для неё сущим наказанием.

— Идёмте, дети. Не отставайте! В Историческом музее самая интересная экспозиция, которая пополняется ежедневно. Ну же, Тинтинелла, пойдём!

Музей был огромным, обновления и правда происходили каждый день. Но Тинки хотелось бегать, прыгать и играть с друзьями, а не пялиться часами в сводчатый потолок, делая вид, что слушаешь.

Стайка ребят во главе с их провожатой — азари-матриархом, ушла далеко вперёд, и Тинки вдруг поняла, что стоит совсем одна перед огромной статуей мужчины в древней броне с непонятным оружием в руках. За статуей находился вход в большой зал, в котором не было ничего, кроме длинных стеклянных витрин: ни голографических гидов, ни объёмных моделей. Маленькая азари прошла прямо в середину этого зала и увлеклась самой длинной витриной, в которой на небольших возвышениях располагались настоящие рукописные листы.

Серебряная табличка гласила: «Дневник директора по воспитательной работе, последнего из живущих протеан, Явика. Год пятидесятый после Падения».

Тинки огляделась. Никаких надписей «стекло руками не трогать» или «не дышите на экспонаты, они древнее ваших предков». Она прижалась лбом к стеклу и стала читать.

Дневник директора по воспитательной работе, последнего из живущих протеан, Явика. Год пятидесятый после Падения

12 сентября

Глупая азари предложила мне вести рукописный дневник. Говорит, это помогает от стресса. Много она понимает. Каждый день находиться среди отпрысков этих примитивных существ и не сойти с ума — для этого стоило годами тренироваться, готовиться к бою со Жнецами.

Теперь всё это позади. И вот где я оказался.

Здесь творится настоящий Ад. Тому, кто придумал объединить в одной школе детей азари, турианцев, саларианцев и кроганов, сейчас, наверное, хорошо спится по ночам.

Сначала я предлагал сделать школьным звонком гул наступающих жнецов. Отказали. Под предлогом, что детей это может напугать. А меня в последнее время посещают мысли, что эти милые создания ничего не боятся. У примитивов напрочь отсутствует логика и инстинкт самосохранения.

Вчера на уроке эстетики одна из маленьких азари наелась пластилина и скрывала это от старших, пока не получила закономерную сыпь по всему телу. Разговаривать с её матерью было истинным удовольствием. Как говорят земляне: «яблоко от яблони».

15 сентября

Только тот, кто никогда не видел крогана, может умиляться при виде его уменьшенной копии. Копии, кстати, весьма взбалмошны и неугомонны. Крики и беготня — это ещё полбеды. Настоящий кроган должен победить врага, превосходящего его по размеру, в честном бою. И откуда только берётся такая чушь? Малыш с красной полосой на голове повадился подкарауливать меня в самых неожиданных местах и с воплем «Я – кроган!» бросается прямо под ноги.

Сегодня эти маленькие недоразумения оккупировали столовую и три часа изображали «сводный оркестр Земли и Тучанки». По мне, так нисколько не похоже. Но ударные, по словам Рекса, напоминали бои древних кроганов за самку. Рекса пришлось позвать, чтобы мелкие угомонились. Один из них его сын. Или они все — не помню.

20 сентября

Кроганы, похоже, сбиваются в кланы. И среди них уже выделился лидер — тот малыш с самым крупным гребнем. Сегодня они решили проверить, насколько уже твёрдые их роговые пластины — это признак взросления. Не знаю, как пластины и насколько они крепкие, но стена в коридоре первого этажа нападения не пережила.

Глупая азари правда думала, что такая ерунда, как ведение дневника, поможет мне сохранить душевное равновесие? Верить в её интеллектуальный уровень — это почти то же, что верить в чудеса. Кстати, о чудесах: ограда вокруг спортивной площадки, которую маленькие засранцы пробовали на рог с завидной регулярностью, до сих пор держится. Хотя причина скорее в том, что в последний раз я попросил вкопать её на десять метров глубже.

3 ноября

Много всего произошло. У маленьких азари стали проявляться признаки биотики. Это, конечно, отличный повод тренироваться на турианцах и саларианцах. Кроганов они пока не могут поднять — это радует. Только и те, и те, похоже, обиделись и решили отомстить.

Как-то турианцы заперли всех азари в кабинете биологии, там, где смотровое окно, и очень натурально стреляли по «мишеням» из водяных пистолетов. При дознании выяснилось, что на это их уговорили саларианцы. Ничего святого. Хорошо, что стекло закалённое.

В другой раз саларианцы устроили настоящий смерч прямо во время азарийского сончаса. Стащили уменьшенную копию погодной установки. Счастье, что догадались не включать её на последний режим. Всё равно некоторых азари пришлось снимать с деревьев, и похожи они были на маленьких нахохлившихся птенцов. Чувствую, добром это не кончится.

Кроганы долго держались в стороне. Меня это пугает.

12 ноября

И грянула буря. Братья, простите, я остался жить. И теперь каждый день смотрю на... это. Я жалею, что сейчас не с вами.

Кроганы нашли, чем ответить. Собрали маленьких азари, их воспитателей и учителей в комнате отдыха и раскрасили всеми цветами радуги. Взрослым запрещено применять биотику. Теперь они об этом жалеют. Я так думаю. По крайней мере, если синие и фиолетовые азари делают вид, что ничего страшного не произошло, зелёные перестали со мной здороваться, а красные и жёлтые смотрят как-то не очень дружелюбно.

Единственная оранжевая заперлась после уроков в туалете и отказалась выходить, пока не станет нормального цвета. Зря я поддался на уговоры других учителей и пошёл её утешать — не знал, что краска несмываемая.

Чувствую, не далёк тот день, когда примитивные формы жизни разнесут эту экспериментальную школу по кирпичику.


— Тинтинелла! Вот ты где! Что ты делаешь?

Тинки вздрогнула и отпрянула от стекла. Азари-матриарх возвышалась над ней. Синяя, как и положено.

— Что это ты читаешь? — азари мельком взглянула на табличку и улыбнулась.

— Пойдём, все нас ждут.

— Пожалуйста, можно мне дочитать? Я никуда не потеряюсь, честно!

— Что, теперь интересно?

— Очень! Я хочу знать, разнесли ли дети школу! А что значит «разнесли»?

— О, об этом там точно есть. Ладно. Только никуда не уходи, хорошо?

— Обещаю!

Тинки вновь погрузилась в чтение. Ей уже было почти жалко того странного протеанина, но узнать, что же такое «разнесли» очень хотелось.


20 ноября

Когда мне говорили, что я буду послан в самое пекло, не уточняли, что это будет последний круг Ада. Но я уверен, что точно так он и выглядит.

Дети играли в войну. Что может быть безобиднее?
Не знаю, кто начал первым: кроганы или турианцы, но силы их были равны. А потом азари приняли сторону кроганов, а саларианцы — турианцев. Они носились по коридорам и кабинетам, не слушали ничьих уговоров и кричали так, что у меня в голове их голоса до сих пор сливаются в монотонный гул.

Потом турианцы заперли всех учителей в моём кабинете и стали вести обратный отсчёт. Пугали, что нам надо сдаваться, а не то придут саларианцы с какой-то мощной самодельной пушкой. Посовещавшись, мы решили не ждать и вывесили белый флаг.

Но когда вышли… Оказалось, что пушка действительно была, а испытывали её на восточной стене школы. Стена, к сожалению, рассыпалась, как и часть второго этажа. Детишки разнесли-таки пусть и не всю школу, но её часть.

12 декабря

После описанных событий наступило почти полное затишье. Никто никого не пытался раскрасить, взорвать или убить. Мелкие кроганы снова играют по вечерам в столовой на чём придётся. Саларианцы подпевают. Нет, вы не хотите это услышать. Для вашего же душевного спокойствия.

Азари ломают исключительно ветки деревьев. А турианцы отрабатывают строевой шаг прямо на спортивной площадке под моими окнами — демонстрируют, что и их ещё рано сбрасывать со счетов.

Вчера приходил Рекс с тележкой ринкола и чего-то, что назвал земным виски. Извинялся. Сказал, что его новая кладка уже достаточно подросла и готова идти в школу. Сколько их — не уточнил.
Зачем только меня вывели из криосна в этом цикле?

20 декабря

Кажется, я имел неосторожность пить с кроганом. Кажется, люди называют это «запоем».

Кажется, потом ещё приходила та глупая азари и укрывала меня, свернувшегося на полу, клетчатым пледом.

Кажется, я был в объятиях вечности.

Год близится к концу.

Наверное, я всё ещё сплю в своей криокамере.

— Тинки, ты идёшь? Нам нужно ехать назад, не то опять попадём в огненную бурю.

— Мам, — Тинки поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ей в глаза. — А кто такая эта «глупая азари»?

Вопрос: Явика много не бывает!

1. Да!		8	(100%)
Всего:		8

@темы: G-PG-13, Явик, джен, Mass Effect, Лиара Т’Сони, ФБ-2017

---

Наша команда на ЗФБ-2019

[Shatris Lerran]

@темы: Mass Effect, Mass Effect: Andromeda

---

Army of Illusive Man

[Shatris Lerran]

Название: Army of Illusive Man
Автор: Shatris Lerran (Prejek Paddle Fish)
Форма: клип
Персонажи: Призрак, м!Шепард
Категория: джен
Жанр: драма
Исходники: аудио: мюзикл "Последнее Испытание" - Армия Чародея, видеозаписи игры и картинка из сети с логотипом "Цербера"
Продолжительность и вес: 1:40, 59 МБ
Рейтинг: R
Предупреждения: кровища, попытка в липсинк

Вопрос: лайк? :)

1. ага!		10	(100%)
Всего:		10

@темы: визуал, R-NC-17, м!Шепард, джен, Mass Effect, ФБ-2018, Призрак, авторская работа

---

[Shatris Lerran]

Надо запостить летние трофеи, пока ЗФБ не началась что ли... Тем более их совсем немного

1. Когда слишком много играешь в мультиплеер МЭ3, появляются...
Название: Точки на мониторе
Автор: Shatris Lerran (Prejek Paddle Fish)
Бета: meg aka moula
Размер: драббл, 579 слов
Персонажи: голос за кадром (комментатор мультиплеера)
Категория: джен
Жанр: драма, повседневность
Рейтинг: G-PG-13
Краткое содержание: он наблюдает за боевыми группами с орбиты и передает им приказы.
Предупреждения: миссия не удалась
Примечание: детали биографии мультиплеерного комментатора выдуманы автором

читать

— Объект захвачен противником. Ваша задача — зачистить этот сектор.

Зеленые точки на мониторе появляются одна за другой. Одна, две, три, четыре. Теперь все зависит только от них: шаттл поднялся в верхние слои атмосферы, чтобы не попасть под случайный выстрел, и будет ждать окончания миссии. Я знаю, что «Церберу» достаточно минуты-другой, чтобы обнаружить гостей и выслать группу ликвидации. В начале войны они еще брали наших в плен, но теперь перестали. Когда мы высылали оперативников Альянса, опытных бойцов-людей, захват имел смысл. Их можно было допросить, обменять и даже перевербовать. Бывали случаи. Обратно — тоже бывало. Потом мне пришлось привыкать, что командовать нужно не только людьми, понимающими, что такое приказ, но и сборищем инопланетян, среди которых время от времени попадались перепрограммированные геты. Геты, мать их кварианскую! Сколько я их убил, пока Шепард валялся мертвым, я уже не помню, сбился со счета после пятого десятка. А семьдесят какой-то бросил в меня гранату; теперь скриплю протезами на орбите и вон, командую очередной кучкой олухов, месящих пыль. Я никого из них не знаю и никогда не узнаю, просто из штаба приходят приказы, а я пытаюсь сделать так, чтобы они были выполнены. В прежние времена меня бы сразу списали на гражданку проедать военную пенсию, но теперь, когда клятые Жнецы заполонили всю галактику, а «Цербер» совсем слетел с катушек, даже такие, как я, могут пригодится. Тем более возвращаться мне все равно некуда и пенсию проедать негде.

— Приближаются силы противника, — объявляю я по рации, наблюдая за тем, как на мониторе появляется сразу десяток красных точек, словно кровь брызнула на карту базы. Многовато их сегодня. Машинально припоминаю состав группы, пока церберовцы пытаются сориентироваться. Азари-адепт, кварианочка с турелькой, кроган-штурмовик и переживший уже десяток вылетов инженер с Иден Прайм. Минимум двое имеют личный счет к «Церберу», так что за боевой дух я спокоен. Разноцветные точки сближаются, и я с удовлетворением наблюдаю, как красных становится все меньше.

Раньше я включал тактические камеры, которые носили наши бойцы, чтобы наблюдать за ходом боя, но довольно быстро перестал. Начинал чувствовать зуд в отсутствующих конечностях, а когда экран заливало красным, машинально искал кнопку активации стимуляторов или панацелина. Отвлекался, особенно если бойцы знакомые попадались. Переговоры наземной команды тоже не слушаю. Теперь только карта и точки на ней. Этого достаточно.

— Противник перегрупировывается. Время перезарядить оружие.

Мог бы и не напоминать, но привычные фразы выскакивают раньше, чем я успеваю подумать. На соседнем мониторе появляется сообщение: «Требуется загрузка данных с терминала базы». Передаю приказ вниз. Сейчас, пока «Цербер» еще не разозлился по-настоящему, есть шанс, что загрузка пройдет быстро, особенно если кроган не забудет, что во время взлома и загрузки надо держаться поближе и включить омни-тул. Штурмовики — не лучший выбор, когда нужно удерживать позицию.

Так и есть — одна зеленая точка внезапно отрывается от остальных, оказывается почти на другом конце карты и быстро гаснет.

— Замолчал один член команды, — сообщаю я в эфир, надеясь, что безмозглый кроган очухается сам и воспользуется панацелином, пока остальные доламывают защиту церберовского терминала. К счастью, запасы медикаментов еще не иссякли. «Но если так пойдет дело, — думаю я, наблюдая, как мигают остальные зеленые точки, окруженные красными, — то на следующее задание их может и не хватить». Судя по траектории перемещения первой точки, кроган мечется от врага к врагу, пытаясь прорваться обратно. Его сигнал снова гаснет, а жизненные показатели на дисплее показывают, что он-таки нарвался. На фантома наскочил. Эти сучки покрадываются незаметно и протыкают насквозь. Одна надежда на сумасшедшую регенерацию кроганов.

…Не в этот раз. Одна за другой гаснут зеленые точки, едва успев закончить загрузку. Я отдаю приказ шаттлу возвращаться на базу и сообщаю в штаб, что миссия провалена. Пусть готовят следующую команду.



2. Этот текст появился потому, что Mor-Rigan внесла предложение написать что-нибудь еще с продеформацией. Поскольку моя профдеформация - атмосферное электричество, в результате появилась идея попробовать поискать корабль Серого Посредника в непрекращающейся грозе на планете Хагалаз. Я обсудила проблему с коллегами, один из которых в Масс Эффект даже играл (но без ДЛС), и в результате сочинила текст о том, как ученым Цербера поставили задачу срочно найти Лиару.

Название: Пятьсот нанометров
Автор: Shatris Lerran (Prejek Paddle Fish)
Бета: Чёрный Грач
Размер: мини, 1 098 слов
Персонажи: Ученые "Цербера"
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: "Цербер" знает, что корабль Лиары Т'Сони находится на планете Хагалаз. Но его еще нужно найти
Примечание: 1. Часть имен ученых "Цербера" заимствованы с датападов, которые можно прочитать во время миссии "Аррае: бывшие ученые Цербера".
2. Пятьсот нанометров - длина волны голубого цвета

читать

Вызов по громкой связи прозвенел именно в тот момент, когда он выходил из душевой.
— Доктор Македа, пришел запрос из штаба. Призрак ожидает отчет об успехе вашей миссии в течение суток.

Македа вздохнул. В голосе капитана Корнеева звучало неприкрытое злорадство. Бывший военный, с позором выгнанный из космофлота Альянса, всегда демонстрировал свое презрение к «яйцеголовым» и, казалось, был бы рад их провалу. Чем ему насолили ученые в прошлой жизни до «Цербера», оставалось только гадать, но заниматься этим Македе было некогда. Он с сожалением посмотрел на аккуратно сложенную пижаму и, снова шумно вздохнув, неторопливо натянул форму. Наверняка капитан транслировал свое сообщение на весь корабль, поэтому Македа не счел нужным объявлять сбор научной группы, а сразу направился в зал совещаний.

Как он и предполагал, все остальные уже ждали там, злые, усталые, с мокрыми, как и у него, волосами. С кончика длинной косы доктора Монкс на пол успела натечь небольшая лужица. Невозмутимый Чан Хей привычно таращился в свой датапад, словно мелькающие на нем огромные объемы данных могли как-то помочь в решении их общей проблемы. Взъерошенная Фредерикс, не дожидаясь, пока руководитель группы объявит о начале совещания, закричала, стоило Македе появиться на пороге:

— Вы слышали? Призрак требует отчет об успехе! И где мы его возьмем?! Все бесполезно! Мы торчим здесь уже второй месяц, мы прошерстили всю эту дурацкую планету вдоль и поперек, мы потратили несколько сотен зондов… Ничего! Если здесь и был корабль, он давно отсюда улетел! Неужели это так сложно понять?!

— Фредерикс, успокойся пожалуйста, — Македа занял свое место во главе стола. — По данным Призрака эту систему не покидал ни один корабль. У нас нет основания не доверять полученной информации. Наш агент в Альянсе добыл корабельный журнал «Нормандии», где ясно обозначен перелет от Иллиума к Хагалазу, причем доктор Т’Сони была на борту. Пилот шаттла рассказал, что высаживал Шепарда с азари и турианцем на огромный крейсер, летящий в грозовых облаках, после чего наш герой вернулся с одним турианцем. Т’Сони позже посещала «Нормандию» в вечернем наряде, потом Шепард еще несколько раз летал сюда же, уже без боевой команды. И снова в грозу. Характер работы Серого Посредника изменился, судя по деятельности его агентов. Что тебе еще нужно? Искать надо здесь. В грозовых облаках, больше негде.

— На сканерах по-прежнему ничего, — вставил Чан Хей, продолжая поглаживать пальцем свой любимый датапад. — Слишком сильные помехи. Радиоизлучение молниевых разрядов забивает весь нужный диапазон.

— Мы не можем доложить Призраку о том, что ничего не нашли, — снова вскинулась Фредерикс, хотя уже спокойнее.

— Значит, надо найти, только и всего, — заметила молчавшая до этого момента Монкс. Все это время она что-то увлеченно читала на своем датападе, не вступая в дискуссию. Македа с интересом повернулся к ней. Он знал, что Лиза Монкс никогда не говорит просто так. Значит, у нее есть идея.

— У вас есть предложение, доктор?..

Монкс кивнула и несколькими движениями пальцев вызвала в центре стола голограмму планеты. Уже ставший привычным пейзаж Хагалаза, нагретого с одной стороны и замороженного с другой, с венчиками полярных сияний и поясами бури на границе рассвета, медленно вращался перед глазами ученых.

— Если мы примем как данность, что искомый корабль, — снова быстрые движения пальцев, и рядом возникло изображение модели, предоставленное все тем же расторопным агентом в Альянсе, — находится в области мощной грозовой активности, то, следовательно, мы должны предположить, что он может влиять на эту самую грозовую активность.

— Лиза, не томи, — нетерпеливо воскликнула Фредерикс. — Ты хочешь проанализировать…

— Разумеется! — перебил ее Чан Хей. — Пускай у нас есть статистические данные только за несколько десятков дней, но, судя по донесению бывшего пилота и по конструкции, крейсер не является изолированным объектом, а его предполагаемые размеры достаточно велики, чтобы он мог искажать структуры зарядов в облаках! Я сейчас проверю.
— Мы не сможем оценить влияние на структур зарядов напрямую, — мягко продолжила Монкс.

— Тогда что вы предлагаете? — Македа еще не понимал, куда клонит его коллега. Сам он никогда не занимался геофизикой, будучи специалистом по радиосигналам и сканерам, почему его и назначили руководителем группы. — Давайте ближе к делу.

Доктор Монкс вывела на большой настенный монитор схему атмосферных слоев с изображениями всех типов облаков и разрядов. Подождав с минуту, чтобы дать коллегам ознакомиться с информацией, она подсветила верхний край облаков и начала:

— Поскольку Хагалаз, как планета-сад, близка по своим базовым свойствам к Земле и обладает схожей атмосферой, мы можем руководствоваться известными нам исследованиями. — Монкс помахала своим датападом. — Малая скорость вращения только упрощает нам задачу — за такой короткий промежуток времени мы получили невероятное количество спутниковых данных. — Она кивнула Хею, и тот ответил тем же. — Следовательно, мы можем провести спектральный анализ высотных разрядов.

— Но ведь все радиодиапазоны зашумлены, мы уже в этом убедились! — не унималась Фредерикс.

— Анализ в оптическом диапазоне, — в обычно спокойном голосе Монкс зазвучал энтузиазм. Она снова указала на схему разрядов на экране. — Спектр голубых джетов, стартующих с верхней границы облака, обязательно просядет в области наличия корабля, потому что в верхней области грозы оно заметно уменьшит молниевую активность. Хей?

— Сейчас запущу расчет в диапазоне видимого излучения, — отозвался тот. Македа, обдумав услышанное, решил уточнить:

— А если корабль преимущественно находится в нижних слоях бури?

— Тогда мы можем его и не найти, — с сожалением ответила Монкс. — Но я считаю, что мою гипотезу следует проверить. Конечно, нельзя исключить вариант, что корабль может менять высоту время от времени, или же прятаться ниже… Неизвестно, насколько хороши его стабилизаторы, позволяют ли они постоянно находиться в области развитой турбулентности.

Ученые снова посмотрели на голограмму модели корабля из коллекции коммандера Шепарда, пополнившейся после визита на Хагалаз. Невинное увлечение героя — находка для шпиона, хотя изображение капитанской каюты с полностью заполненными стойками для моделек было получено еще тогда, когда ИИ «Нормандии» исправно передавал информацию хозяину.

— Хорошо, — подытожил Македа. — Действуйте.

— Результаты будут готовы к утру, — произнес Хей, глядя на датапад.

— Тогда все могут быть свободны. Фредерикс, примите успокоительное. Монкс, в случае успеха я доложу Призраку о вашей инициативности.

Все поднялись со своих мест и направились к выходу. Хей, даже на ходу не отрывавшийся от своего датапада, поскользнулся на лужице, натекшей с волос Монкс, и чуть не упал. Фредерикс привычно поймала коллегу на его пути к полу, но саркастических замечаний на этот раз не последовало, так что Македе не пришлось наводить порядок. В последнее время все были на взводе из-за отсутствия результатов, но гипотеза Монкс, какой бы сомнительной она ни была, давала надежду, что в течение суток им будет что доложить в штаб.

Проснувшись от звяканья своего коммуникатора, Македа бросился проверять входящие сообщения. Письмо Хея содержало пять восклицательных знаков и два приложения. В первом было фотография южного полушария Халагаза с наложенным на него пространственным спектром излучения голубого цвета с небольшим провалом на границе рассвета и короткое видео с зонда, на котором виднелись знакомые очертания пролетающего мимо крейсера. Македа нажал кнопку громкой связи.

— Капитан Корнеев! — в голосе ученого явственно слышалось злорадство, которое он даже не попытался скрыть. — Установите связь со штабом. Мне нужно доложить об успехе нашей экспедиции.

Вопрос: лайк? :)

1. Точки на мониторе (мультиплеер)		8	(47.06%)
2. Пятьсот нанометров (профдеформация)		9	(52.94%)
Всего:		17 Всего проголосовало: 9

@темы: фик, G-PG-13, джен, Mass Effect, ФБ-2018, другой персонаж (авторский), другой персонаж (канон), канон, авторская работа

---

Инженер

[Графит]

Название: Инженер
Автор: Графит
Бета: meg aka moula
Размер: мини, 3 180 слов
Пейринг/Персонажи: м!Шепард|Эшли Уильямс
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Шепард - инженер, которому проще в обществе машин, чем с людьми. Эшли Уильямс боится, что он проникнется идеями Сарена
Предупреждение: каноническая смерть персонажа
Примечание: внешность Шепарда отличается от дефолтной
Читать на Ао3

Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
А. Азимов, «Три закона роботехники»

Инженер, господи боже, — думает Эшли Уильямс. — Здесь нужен взвод штурмовиков, а они присылают инженера.
У Эшли во рту привкус железа и панацелина. Эшли только что потеряла весь свой отряд и жаждет мести. Но вместо взвода коммандос перед ней стоит узкоплечий блондин со знаками различия инженерных войск на броне, и смуглый парень за его спиной улыбается неуверенно и как будто виновато. Это все подкрепление, которое прислал Альянс. Эшли хочется громко кричать на одной ноте, но субординация и вколоченная дисциплина берут ее в железный корсет, и она сухо рапортует: да, сэр, геты, сэр, потери среди гражданских не выяснены до конца, сэр.

— Ге-еты? — с легким удивлением тянет инженер, и в его бледных глазах мелькает интерес. — Ну-ка, посмотрим...

Он поднимает с земли кусок обшивки, и Эшли передергивает — это чуть не убило ее парой минут раньше. «А посмотреть, не осталось ли в живых ученых, вы не желаете, сэр?» — хочется спросить ей, но корсет субординации все еще крепко затянут и не позволяет дерзить старшему по званию.

Эшли Уильямс еще ничего не знает о приоритетах коммандера Шепарда.

Не знает она и того, что в его прошлом остались шахты Торфана. Шахты, и красное солнце, похожее на пулевое ранение в небе, и низкий гул перепрограммированных турелей, кровь в лифтах, кровь в переходах, брызги на стенах, трупы батарианцев с удивленными лицами. Эшли не знает и готовится защищать хлипкого инженера в открытом бою. И умереть здесь же, на Иден Прайм, потому что есть же предел человеческим силам.

Не приходится.

Наоборот, Шепард защищает ее. Когда протеанский маяк, древнее чудо техники, заливает все вокруг сиянием, Эшли идет к нему, как ребенок за дудочкой крысолова. Свет слепит глаза, мир становится зыбким и зеленым, как аквариум, и тут неожиданно тяжелое тело отшвыривает Эшли в сторону. Лежа на бетоне, она снизу вверх смотрит на Шепарда, пропадающего в зеленой вспышке.

В этот раз — пропадающего не навсегда.

Уже на борту подобравшей их «Нормандии» Эшли пытается поблагодарить его за спасение, но благодарность разбивается о равнодушие. Наверное, если бы она не поймала коммандера у входа в лазарет, он даже не вспомнил бы о ней. Возможно, Шепарду просто нужен был маяк, а сержант Уильямс стояла на пути. Перевод Эшли в экипаж «Нормандии» оформляет капитан Андерсон.

Когда капитаном становится Шепард, он заводит привычку беседовать с каждым членом экипажа. В этом нет ничего личного, просто долг командира — заботиться о душевном состоянии команды. Шепард заботится. Для человека, который мучительно подбирает слова, чтобы просто попросить передать соль, это почти подвиг. У Шепарда нет никаких предубеждений против других рас — ему одинаково трудно со всеми. Когда Эшли исподтишка наблюдает, как они с Гаррусом Вакарианом топчутся друг напротив друга, ей порой становится неловко до красных щек. Как называется чувство, когда какую-то дичь творит другой, а стыдно тебе?.. Все втроем вздыхают с облегчением, когда пытка неформальным общением заканчивается, и Шепард запускает руки под капот «Мако», или берется откалибровать винтовки, или проверяет отчеты инженера Адамса.

Лучше бы в жизни Шепарда было меньше места подвигам.

Капитан не обходит вниманием и сержанта Уильямс. К сожалению, на космическом корабле не поговорить о погоде, и Эшли приходится поспешно изобретать темы для разговора, чтобы избежать длинных неловких пауз. Она говорит о семье, о деде, об инопланетянах. Господи, она даже декламирует Теннисона, хотя ничто в словах Шепарда не намекает на любовь к поэзии. На религиозность — тоже, но и о религии они говорят. Эшли говорит.

— Вы верите в бога, сержант? — задумчиво спрашивает Шепард. Во взгляде голубых глаз Эшли мерещатся зеленые искры.

— Надеюсь, вас это не смущает, шкипер?

— Это ваше личное дело.

Он почти никогда не согласен с Эшли, но никогда не осуждает. Приходится признать: он хороший человек, хотя разговоры с ним подобны китайской пытке. К счастью, достаточно пережить десять минут, и можно быть свободной до следующего обхода.

Куда приятнее наблюдать за ним, занятым работой, хотя Шепард никогда не станет похожим на космопеха с агитплаката Альянса. Но когда он перепрограммирует терминал гетов, или вскрывает спутниковый зонд, или перебирает ядро ВИ без единой ошибки — это ожившая поэма. Симфония. В движениях его длинных пальцев, вечно перепачканных машинной смазкой и металлической пылью, есть красота. Слабыми на вид руками он так непринужденно управляется с «Мако», что тяжелая громада вездехода летит над песками или скалами, как призрак. В экипаже шутят, что «Мако» слушается коммандера, как верный скакун — средневекового рыцаря. Шепард не смеется со всеми. У него вообще нет чувства юмора. Но Эшли однажды видит, как коммандер похлопывает вездеход по колесу, словно треплет по шерсти большую добрую собаку.

Шепард ставит на броню Эшли улучшения, до которых еще не додумались другие умники Альянса. Снова ничего личного, хотя обычно капитан корабля не возится со снаряжением экипажа. Просто никто не сделает эту работу лучше него, а боевая группа должна быть в полной готовности. Когда Шепард ведет бледным пальцем вдоль шва и указывает на следы пайки там, где вставил дополнительные аккумуляторы, Эшли не выдерживает:

— Как же так, шкипер? Разве вы не знаете, что женщины любят, когда все красиво?

Шутка выходит дурацкая и несмешная. Во взгляде Шепарда нет обиды, только одно бесконечное недоумение, и Эшли становится стыдно. От стыда она начинает благодарить так горячо и путано, что оставляет капитана полностью обескураженным.

Кажется, до этого он не подозревал, что сержант Уильямс — женщина, думает Эшли с досадой.

Правда, он как-то раз спросил ее мнения о неуставных отношениях. Но с тем же успехом он мог спросить о разведении вешенок в условиях низкой гравитации. Очень жаль, что на космическом корабле не поговорить о погоде.

На Вермайре броня спасает Эшли жизнь минимум трижды.

Вермайр пахнет кровью, металлом и реактивами. Масло из расстрелянных шагающих танков стекает в морские волны, и вода покрыта жирной пленкой. Солнце палит беспощадно. В его лучах обезумевший Сарен похож на сшитую проводами вместо ниток игрушку. Скорчившись в укрытии, Эшли слышит его слова о слиянии органиков и синтетиков, о великом будущем и союзе с машинами. Рядом с ней упирается коленом в бетон Шепард. Лицо за забралом шлема спокойно, между светлыми бровями залегла хмурая морщинка. Он не перебивает, и Эшли вдруг пробивает холодный пот, несмотря на жару: кто, если не Шепард, способен понять и принять идеи Сарена? Инженер, ходячий компьютер в облике человека, по иронии судьбы посланный бороться со своими любимыми роботами...

Морщинка разглаживается, и Шепард разряжает в Сарена пистолетную обойму.

«Нормандия» улетает с Вермайра, а Кайден остается там навсегда.

На борту Эшли снится сон. Ей снится Шепард с глазами зелеными, как протеанский маяк, с выступающими из-под кожи микросхемами и платами. За его плечом стоит Кайден, верный призрак. Опутавшие его тело провода слабо шевелятся, как черви.

— Ты умер, — говорит Эшли.

— Смерти больше нет, — отвечает Шепард, а Кайден молчит и улыбается. — Мы нашли ключ к бессмертию.

Эшли просыпается с полузадушенным всхлипом. Цифры на электронных часах светятся зеленым. Она выключает экран.

Во время обхода капитан ровным голосом спрашивает ее о прошедшей миссии. Эшли хочется его ударить.

Нет ничего удивительного в том, что Шепарду с его отрицательным обаянием никто не верит, и против «Нормандии» уже не только геты и Сарен, но и Совет, и даже посол Удина, который обязан защищать интересы человечества. Шепард, кажется, не замечает этого. Он преследует Сарена и изучает гетов. На Цитадели его спину прикрывает Андерсон, но вряд ли его протеже понимает, насколько слаба эта защита.

Эшли разрушает гетские аванпосты, расстреливает обезумевших рахни, уворачивается от пуль «Цербера». После смены ей снятся Жнецы. Громадные блестящие туши плывут между звездами, как космические киты, и звезды гаснут одна за другой. На носу переднего чудовища сидит Шепард и гладит рукой без перчатки темный металл. Между пальцами пробивается зеленое сияние. Во сне Шепард расслаблен, на его узких губах играет мягкая улыбка. Он — воплощение покоя и счастья. Технический Будда.

В реальности Шепард не улыбается, и его «неформальные визиты» становятся реже и короче. Наверное, всем положено испытывать облегчение, но Эшли слышит, как Рекс ворчит себе под нос: и чем занят этот пыжак?

— Капитан не обязан отчитываться, — холодно говорит она. Маленькие глазки крогана смотрят на нее с легким презрением.

Когда они бегут на Илос, Эшли решается заглянуть за дверь капитанской каюты. Каюта завалена деталями гетов, всем, что удалось собрать во время вылазок. Шепард сидит на полу, скрестив ноги, в окружении кусков обшивки, плат, проводов, ламп и глядит в монитор, по которому бегут строки команд. Одна из ламп смотрит прямо в лицо Эшли, и ей становится неприятно, как будто перед ней труп человека.

— Машины, — задумчиво говорит Шепард, словно откликается на ее мысль. — Очень сложные машины...

Эшли может постучать по косяку, чтобы привлечь внимание, но в последний момент опускает руку. В конце концов, Шепарду всегда трудно дается социальное взаимодействие. Не стоит усложнять ему жизнь еще больше перед важной миссией.

А потом все заканчивается. Даже дважды. Первый финал — счастливый, в нем Шепард выбирается из-под обломков в зале Совета. Где-то там же, под обломками, похоронен Сарен. Вся команда «Нормандии» уходит в увольнительную, и они напиваются в каком-то баре подальше от Цитадели. Джокер додумывается сунуть в руки капитана стакан и потребовать тост. Эшли, уже слегка захмелев, смотрит на Шепарда, невысокого, растерянно улыбающегося. Он вертит в руках стакан с алкоголем, словно не в состоянии понять, где же тут кнопка запуска.

— Мы все молодцы, — говорит он наконец.

Мы молодцы, думает Эшли, опускает голову на спинку сидения и закрывает глаза. Впервые после Иден Прайм ей кажется, что все будет хорошо.

Ей снится протеанский маяк и много зеленого света.

Вторая концовка наступает, когда Шепард взрывается вместе с «Нормандией».

Конечно же, он мог погибнуть только с кораблем, где изучил каждую деталь. В сознании Эшли они были неразделимы, как странные симбионты. Если бы у ВИ «Нормандии» была оболочка, у нее было бы лицо капитана.

Альянс хоронит пустой гроб. Над могилой произносят длинные цветистые речи. Это единственный случай на памяти сержанта Уильямс, когда можно объединить Шепарда и полные пафоса слова. Сама она отказывается выступить. «Покойник был зануден и предпочитал общество машин», — не та правда, которую стоит выкладывать на похоронах. А рассказать про его героизм способны все остальные.

Два года Эшли существует, с трудом отдавая себе в этом отчет, но весьма успешно, судя по настигшему ее повышению по службе. Она куда-то ходит, исполняет какие-то приказы, подает рапорты, с кем-то даже встречается.

После бурной ночи с человеком с незапоминающимся именем (Фил? Майк?) ей снится зеленоглазый Шепард. Он стоит возле маяка на Иден Прайм.

— Как вы могли нас бросить? — спрашивает Эшли.

Шепард улыбается.

— Я никого не бросаю. Я везде.

Он шагает в ослепительный луч, который бьет в небо. Эшли пытается поймать Шепарда за руку, но рука осыпается на пальцы Эшли пылью и прорастает проводами под кожей. Провода не мешают и похожи на вены. Где-то, как гигантские цикады, стрекочут геты.

Эшли бросает человека с незапоминающимся именем и начинает читать пособие по основам робототехники для солдат Альянса. Скукота.

По-настоящему она приходит в себя в колонии Горизонт. Шепард стоит напротив нее, за его левым плечом — Гаррус, за правым — одетая в форму «Цербера» брюнетка с холодными глазами. За их спинами грузно разворачивается защитная турель Альянса.

— Добрый день, сержант, — говорит Шепард. — Как ваши дела?

Черт возьми, думает Эшли, мы не могли настроить эти проклятые турели неделю. Он все исправил за... час? Полчаса? Чертов гений. Инженер-р! — почти ругательство. Но ей все еще не хватает доказательств того, что перед ней не клон, не подделка, не изготовленная «Цербером» копия, пока она не натыкается взглядом на следы пайки на белой незнакомой броне. Там, где должны стоять дополнительные аккумуляторы.

То, что случается дальше, Эшли будет потом вспоминать со смесью стыда и злости. Боль, накопившаяся у нее внутри за два года, хлещет наружу, как вода из сорванного шланга.

— Я был в коме, — только и говорит капитан.

Он никогда не умел оправдываться, даже перед Советом.

Эшли уходит. Ночью ей снова снится Шепард.

— Ты ненастоящий, — говорит Эшли. — Настоящий ты предал Альянс и сражается в рядах «Цербера».

— Я будущий, — соглашается Шепард и потирает плату на щеке.

На следующее утро у Эшли получается жить немного осмысленнее. Но она теперь нацелена на «Нормандию» как стрелка компаса — на север, иногда против желания самой Эшли, но стрелку компаса тоже никто не спрашивал. Альянс вскипает от слухов, слухи просачиваются всюду: Шепард сражается с Коллекционерами, Шепард защищает людей, Шепарда видели на Омеге, Шепард пропал, Шепард появился, Шепард взорвал ретранслятор и батарианскую колонию, Шепард под судом, Шепард, Шепард, Шепард...

Кто-то даже говорит, что Шепарда видели в компании миролюбиво настроенного гета.

— Ну что же, — усмехается Эшли, — теперь шкиперу есть, с кем поговорить.

Ночами Эшли берет его усовершенствованную руку в свои и глядит, как под кожей пробегают огоньки.

— Это больно?

— Нет, — отвечает он. — Чешется иногда.

Эшли приходит на суд, заранее мучаясь от неловкости, но все проходит гладко, потому что дело в свои руки берет Андерсон, и Андерсон же по большей части говорит, а Шепард сидит на скамье и смотрит в пространство. Шрамы у него на щеке похожи на узоры контактов на микросхеме.

Эти же узоры возвращаются во снах в госпитале, где одурманенная лекарствами Эшли плавает в дреме дни напролет. Она не помнит ни столкновения с роботом на Марсе, ни вторжения Жнецов. Протеанский маяк мягко светится в сумерках, Шепард сидит, свесив ноги с обрыва, рядом с ним пристроился гет в бело-розовой броне. Эшли садится с другой стороны. Край зеленого солнца опускается за горизонт Иден Прайм. Шепард берет Эшли за руку. По ее руке бегут мурашки, там, где под кожу вставлены имплантаты.

— Это бессмертие? — спрашивает она.

Шепард кивает.

— Кое-чего не хватает, — говорит он.

— Чего?

«Умереть, — шепчет Кайден откуда-то из темноты. — Сначала человеку придется умереть».

Ослепительная молния бьет с земли в небо. Маяк трещит, качается и грозит рухнуть. Эшли вскакивает, выдергивая ладонь.

— Не бойся, — говорит Шепард, прежде чем рассыпаться мелкой пылью. Порыв ветра разносит эту пыль по Иден Прайм. Эшли дышит Шепардом — в буквальном смысле.

«Плывем, друзья, пока не слишком поздно нам будет плыть, чтоб новый мир найти», — декламирует гет.

Когда судьба снова сталкивает Эшли с капитаном, он смотрит на нее, словно не узнает.

Секундой позже она понимает, что у него просто голубые глаза в оправе белесых ресниц, а не зеленые. Сон и явь переплетаются. Возвращение на «Нормандию». Зеленый луч в небесах. Технические лаборатории. Маяк на «Иден Прайм». По «Нормандии» бегает робособака. Еще там разгуливает металлическая красотка по имени СУЗИ. Поразительно, но у Джокера с ней роман. Когда Шепард видит их вместе, у него делается странное выражение лица.

— Вы ревнуете, шкипер? — спрашивает однажды Эшли.

— Вы шутите, сержант? — после паузы отзывается Шепард.

— Я давно капитан-лейтенант.

— Я забыл.

Ему некогда помнить о мелочах. Кончилась пора неловких разговоров по душам. Все время капитана, не занятое попытками впрячь в одну телегу вола и трепетную лань, кроганов и саларианцев, турианцев и людей, отдано строительству Горна. Шепард проводит часы в переговорной, выслушивает рапорты инженеров, отдает указания, изучает чертежи. Гора пустых банок из-под энергетиков растет рядом с его рабочим местом, грозя обрушиться и погрести под собой коммуникатор.

— Вам нужно иногда спать и не пить эту дрянь, — говорит Эшли. — Вы так посадите сердце.

«Я запасное вставлю», — смеется Шепард из снов. На его груди пульсирует зеленое пятно.

Шепард не играет в дипломатию — он не умеет. Он просто собирает боеспособную армию, так же, как собирал оружие, как программировал ВИ, как сейчас строит Горн, пусть и чужими руками. Максимально быстро. Максимально эффективно.

И перед решающим сражением он не берет Эшли в ударную группу, оставляя ее прикрывать тылы. Железный корсет субординации затягивается в очередной раз, но трещит, когда Эшли спрашивает:

— Но если мы больше никогда не увидимся, шкипер?

Он молчит, а потом неожиданно произносит:

— «Смерть замыкает все. Но благородным деянием себя отметить можно перед концом...»

Эшли вдруг перестает хватать воздуха, и в горле становится тесно и горячо.

— Вы прочли «Улисса».

— Он недлинный. И несложный.

Шепард уходит, развернув узкие плечи, за ним спешат Т’Сони и Вакариан. Эшли смотрит им в спины и чувствует, что должна что-то сделать, чтобы не разорвало изнутри. Она делает то, чему училась годы напролет — дерется. Хаски разлетаются в клочья под очередями из ее винтовки, пахнет паленым, пахнет кровью, пахнет жженым пластиком, с отвратительным визгом вспарывают небо залпы Жнецов, и Цитадель наверху смыкает свои длинные лепестки, а потом из нее бьет красный световой луч.

Красный луч.

Красный.

Жнецы медленно падают, поджав лапы, как дохлые насекомые. Горящие обломки разлетаются в стороны, но Эшли не трогается с места. Она смотрит в небо и плачет.

Поисковая группа по молекулам разбирает завал на Цитадели, но тела Шепарда не находит. Даже хоронить нечего. Снова пустой гроб. У Эшли дежавю.

На «Нормандии» совершается траурная церемония. Лиара Т’Сони долго стоит перед мемориальной доской и держит в руках табличку с именем капитана, но не решается ее повесить. Тогда Эшли вырывает у нее табличку и закрепляет на доске сама; получается немного криво, потому что от злости дрожат руки. Шепард заслужил отдых. И память.

Ночью он снится ей. Эшли лежит в постели на «Нормандии», Шепард садится на край койки. На нем обгоревшая броня N7. У ноги топчется и стрекочет робособака, он кладет руку на ее круглую голову.

— Ты мертвый, — говорит Эшли, глядя в голубые глаза.

Он серьезно кивает.

— Неужели другого пути не было?

— Был.

Эшли знает про другой путь. Зеленый луч. Пыль, разлетающаяся по Вселенной. Микросхемы под кожей. Контакты и провода. Бессмертие.

— Но почему, шкипер? — вырывается у нее. — Объясни. Я знаю, ты не мастер говорить. Но ты мертвый и снишься мне, поэтому можешь объяснить, наверное. Почему не слияние? Я не думала, что ты уничтожишь целую расу машин... Кто угодно, но не ты.

— Жнецы не раса. — Шепард улыбается. В этой улыбке нет ничего от Будды. Должно быть, так он улыбался до Сарена. Или даже до Торфана. — Жнецы — ошибка. Древняя, дорого нам всем обошедшаяся ошибка.

Робособака механически скулит, Шепард похлопывает ее по голове.

— Я инженер, сержант, — говорит он задумчиво. — Я возился с техникой последние двадцать лет и видел слишком много машин снаружи и изнутри. А там, где есть четкое видение, нет места вере в чудо. Есть знание. Есть ответственность. И понимание, кто и где пытался скрыть ошибки. А ошибки нужно исправлять. Не маскировать, не принимать и, тем более, не объединяться с ними...

— Целая раса, — шепчет Эшли.

— Ты солдат. Ты смотришь на гета или Жнеца и видишь союзника или противника. Я вижу много металла, в который вложили много труда. Последовательность нолей и единиц. Языки цифрового кода. И я никогда не поставлю машину наравне с человеком, азари, турианцем... Тали сможет собрать нового Легиона. Если не она, то ее внучка или правнучка. Это сложно, но все равно возможно, я и сам кое-что проверял... Но сотни Легионов неспособны создать новую Тали. Поэтому я без сомнения отдам армию гетов за одного кварианца.

— А не жалко, шкипер?..

— Конечно, жалко.

— Ты любишь машины.

— Я люблю свою работу. Но я бы уничтожил любое свое изобретение, если бы оно решило распорядиться судьбой даже одного бездомного ворка. Плоды твоих ошибок не должны становиться чьим-то будущим.

Шепард опускает голову.

— Я думаю: если бог все-таки существует, какими глазами он смотрит на нас? И какой процент ошибок считается критическим, чтобы пришла пора свернуть проект?

— Если он существует? Мне казалось, ты теперь должен знать наверняка.

— Я же только снюсь тебе, сержант.

Эшли берет Шепарда за руку. Ладонь узкая и теплая. Длинные пальцы музыканта. Светлые волоски на тыльной стороне кисти. Ничего из этого теперь нельзя пересобрать заново. Ничего не понять. Не сказать Шепарду, который так долго и мучительно пытался «наладить контакт» с командой: шкипер, хотите яблоко? Не постучать в дверь каюты. Не написать письмо с извинениями.

Не сказать: сегодня отличная погода.

Во сне можно все, но во сне она никогда не узнает, что бы сделал тот, настоящий. Не придуманный раньше. Не придумываемый сейчас.

— «Мо, — шепчет она, — я отдал бы за тебя жизнь, но счастье меня обошло» (1).

— Это какой-то другой поэт?

— Драматург.

— Не жалей ни о чем, — говорит Шепард. — Спи. Спасибо за табличку.

Эшли закрывает глаза и впервые за долгое время не видит протеанского маяка.

(1) — Т. Стоппард, «Изобретение любви»

Вопрос: лайк?

1. да		13	(100%)
Всего:		13

@темы: фик, Эшли Уильямс, G-PG-13, м!Шепард, джен, Mass Effect, ФБ-2018, авторская работа

---

Born in Odessa

[Графит]

Название: Born in Odessa
Автор: Графит
Бета: meg aka moula, Bloodberry Jam
Размер: мини, 3 011 слов
Пейринг/Персонажи: Сара Райдер и все-все-все, Сара Райдер/Джаал Ама Дарав
Категория: джен с элементами гета
Жанр: стеб, крэк, треш с одесским акцентом
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Если вы хотите знать за Сару, то в Первопроходцы она собиралась, как кабыздох до живодерни. Но кого, я вас спрашиваю, волнуют в чужой галактике чьи-то желания?..
Краткий и очень вольный пересказ событий МЕА с некоторыми дополнениями.
Примечания: 1) автор вдохновлялся "Ликвидацией", рассказами Бабеля и этим дивным фиком; 2) да, Джаал и в каноне говорит "шалом"; 3) написано для команды Mass Effect на ФБ-2018
Читать на Ао3

— Мне нужна Сара Коннор!
— Вы идиот? Искать женщину по имени Сара в Одессе?
«Терминатор в Одессе»

Слабо освещенный командный центр «Нексуса», рабочее место Эддисон. Заходят Сара, Кора и Лиам.

Эддисон: Кто вы?

Сара: Таки Первопроходец.

Эддисон: В каком смысле? Где Алек?

Сара: Папа все. Я буду за него.

Эддисон: Что?! Да вы с ума сошли! Нам нужен настоящий специалист, прошедший подготовку, а не зеленая девчонка!

Сара: Нет, мне это просто начинает нравиться. Если у вас есть другой кандидат в Первопроходцы, поверните его ко мне лицом, я хочу посмотреть на этого шлимазла. Пусть он страдает за аванпосты, а я сделаю ручкой — мне-то на кой этот гембель?

Эддисон: Я отказываюсь верить в этот ужас. Как Алек мог так с нами поступить?!

Сара: Вы так торопитесь к моему папе, что того и гляди успеете. Подышите атмосферой и расслабьтесь. Я понимаю, я тоже имею чувства. Вы думаете, мне не сделали сюрприза? Нам обещали, что мы прилетим в Золотой мир и займемся делом, но что, я спрашиваю, из этого вышло? Золото тут, как в лавке Мони Рубинчика, который увидел небо в клеточку. Папа уже никакого неба не увидит, брат прилег в кому и тихо потеет там. Я сирота с ИскИном в голове, а ведь в той голове уже могла быть кеттская пуля. Если тут ни одна падла не поговорит со мной по душам бекицер, я кого-нибудь огорчу до крайности.

Лиам хмыкает, у Коры дергается рука к лицу. Вперед протискивается Танн.

Танн: Я директор «Нексуса».

Сара: Наше вам. Поговорим как культурные или помашете мне с причала?

Танн: Пройдемте в мой кабинет.

* * *

Доки «Нексуса», Сара и Кора идут в сторону «Бури».

Кора: И что же сказал тебе директор?

Сара: На его обещания жить можно, но плохо и недолго. Хорошо бы взять до ансамбля артиста, который может в финансы и логистику.

Подходит Ветра, слышит последние слова Сары.

Ветра: Думаю, с этим я могу помочь.

Сара: Ой.

Ветра: Можете рассчитывать на меня, Первопроходец.

Сара: Тогда сначала за логистику…

* * *

«Буря». Лиам и Кэлло в легкой растерянности смотрят, как на борт грузят большие ящики с маркировкой «Гипериона».

Лиам: У нас трюм-то не треснет?

Кэлло: Что это вообще такое?..

Подходит Сара.

Сара: Папино наследство. Обнимать ночами и плакать слезой.

Кэлло: Но объемы…

Сара: Не делай мне беременной головы, я видела тот трюм, там можно заблудиться на три дня. Ты пилот?

Кэлло: Пилот.

Сара: Отлично. Грузим манатки и вылетаем на счет два.

Кэлло: Куда?

Сара вызывает проекцию карты и тычет пальцем в Эос.

Сара: Тудой.

* * *

Эос. Радиация, песчаные бури, брошенные базы, монолиты Реликтов, агрессивные кетты — обстановка неприветливая.

Сара: И какой идьёт решил, что тут можно жить? Облучения в организме не хватало? А это что за башни? СЭМ, потрогай их, но нежно.

Сара с командой активируют монолиты. Зазевавшуюся Сару сбивает с ног Пиби.

Сара: Мадам, вы на меня так уверенно легли, что неловко спрашивать, но вы таки кто?

Пиби: Зовите меня Пиби. Я тут ищу приключений и исследую эти замечательные устройства. Вы заметили, как они синхронизируются во время атаки? Возможно, у них есть единый командный центр!

Сара: Вы понимаете за технику?

Пиби: Спрашиваешь!

Сара: Тогда позвольте вас ангажировать на пару-тройку телодвижений. Ищем центр, заходим на цырлах, добычу…

Пиби: Пополам.

Сара: Это больно. Готова оторвать от сердца четверть.

* * *

Во время активации очищающее поле в хранилище Реликтов сносит все внутри, Сара и Пиби едва успевают выбраться наружу.

Сара: Я дико извиняюсь, но у вас есть?

Пиби достает из-за пазухи три гнутые микросхемы.

Пиби: Вот…

Сара: Ай, отвернитесь, не страдайте об этот металлолом. Лучше откройте ухо, я скажу вам в него два слова.

Сара шепчет что-то Пиби, у той округляются глаза.

Пиби: Прямо сейчас?!

Сара: Та не. Сначала аванпост, раз тут можно теперь видеть солнце. Или Эддисон начнет визжать, как дурное радио. И до кучи пара пустяков…

* * *

Эос, недавно основанный Продромос, «Буря» на стоянке. Сара и Ветра сидят на диване и просматривают какие-то записи с омни-тулов.

Сара: И что мы имеем?

Ветра: Плюс пятнадцать процентов к прошлому месяцу.

Сара: Люблю слушать твои речи по утрам, аж сердце пережало.

СЭМ: Первопроходец, до вас Эддисон.

Сара: И?!

Включается видикон, на голограмме Эддисон в гневе.

Эддисон: Райдер, до нас дошли сведения, что вы продаете оружие колонистам!

Сара: Дайте тишины, мне не хватает ушей для такого звука. И что вы хотите услышать за оружие?

Эддисон: Вы не имеете права на подобную торговлю!

Сара: Однако это красиво, как рассвет над кеттской базой. Значит, когда команда Первопроходца покупает у интенданта немножко пуль за такие деньги, что плачут все, начиная с пилота, то все имеют все права. А когда честная девушка хочет продать старый папин пистолет, ей крутят руки и наступают на горло ботинком! Прошу пардону, но где же справедливость?

Эддисон: Не морочьте мне голову старым пистолетом, я знаю обороты вашей торговли.

Сара: А что вы знаете за запасливость моего папы?

Эддисон: Достаточно, Райдер. Если вы продадите на Продромосе еще хотя бы ремешок для кобуры, мы конфискуем все ваши запасы и прибыли. Директор Танн со мной согласен.

Эддисон отключается.

Сара: Так страшно, что даже сейчас страшно… Ветра, попрощаемся с этим рынком, покойник был нам дорог.

Ветра: Ничего, с ценами Инициативы к нам скоро начнут бегать тайком.

Сара: А мы пока поищем, где нам рады без условий. Кэлло! Вылетаем!

Голос Кэлло: Куда?

Сара: Тудой!

* * *

Айя. «Буре» разрешают посадку. Встречать чужаков выходит Джаал. У Сары эстетический шок.

Сара: Мужчина! Мужчина, откуда вы такой красивый и молодой? Я не имею слов на вашем языке, но готова рассказать вам за дружбу народов. За любовь вы пока не поймете…

Джаал: С вами будет разговаривать Эфра.

Сара: Еще и Эфра есть?! Господи, за что же мне такое счастье заместо ничего? Идемте, я имею пару предложений…

* * *

Кабинет Эфры.

Эфра: Зачем вы прилетели на нашу планету?

Сара: Заради культурного обмена. Чтобы культурно поменять что-то наше на что-то ваше к общей радости.

Эфра: У нас и без вас хватает проблем с чужаками.

Сара: Это вы подумали об Архонта? То не наш, мы с ним имели пару слов по дороге, и я скажу так: убейте его, наплюйте ему в рот, я буду бить в ладоши. А чтоб вы не перетрудились, я готова постоять рядом и подержать волыну.

Эфра: Вы все равно не сможете захватить крепость кеттов и освободить Мошаэ Сефа.

Сара: Вы не знаете мою голову, это светлая голова. Врач смотрел мою томограмму и плакал от счастья — и это еще до имплантов СЭМ-а! Мы зайдем в крепость кеттов и вынесем вашу Мошаэ на руках. Но дайте нам пару рук, чтобы нести с любовью. Нас сюда провожал спортивный мужчина, он должен иметь навык, такие плечи не могут лгать.

Джаал: Я?!

Эфра: Он?!

Сара: Вы так удивляетесь, что я вижу свою ошибку. Но если вам нужно набраться опыта, я готова потрогать ваши руки собой.

* * *

Через неделю на «Буре». Кабинет Лекси. Сара крутится на табуретке и качает ногой, мешая Лекси осматривать себя. В приоткрытую дверь видно дремлющую на койке спасенную Мошаэ, рядом на корточках сидит Джаал.

Лекси: Сара, у меня вызывает серьезное беспокойство твое поведение.

Сара: Ты о том, что я при всех повисла у Джаала на шее? Ай, Лекси, там такая шея, что выдержит и больше. Если бы Джаал решил повеситься, избави нас всех бог от такого горя, мы бы имели много звуков и дыру в потолке.

Лекси: Да нет, я о…

Сара: О том, что я крикнула Эфре поперек этикета: начальник, имейте меня первой? Лекси, что делать мне, если у него очередь, а я не имею времени? Чтоб у твоих врагов, Лекси, было столько времени, сколько у меня. Когда все тратят здоровье в увольнительной, я бегаю, как наскипидаренная, и где благодарность?

Лекси: Сара, да нет же! Я о том случае, когда ты устроила переговоры с кардиналом кеттов, а потом выхватила пистолет и разнесла ей башку!

Сара: А не надо было? Жаль, но мне не жаль.

Входит Ветра.

Ветра: Райдер, Эфра прислал сообщение, он согласен.

Сара: Ну вот, а то жался, как школьник возле борделя. Отгружаем сразу после посадки.

Ветра: Между прочим, ты могла бы запросить больше.

Сара: Могла. Но рядом стоял Джаал и дышал с грустью, мне было больно слушать. Рука дрогнула.

Ветра: Ну-ну…

* * *

Джаал работает в технической лаборатории, врывается Сара.

Сара: Джаал, я знаю тебя не за идиота. Поэтому скажу как есть: так, как есть, уже нельзя! Я исстрадалась через твое поведение. Я хожу вокруг тебя, как турист вокруг памятника, а ты стоишь, как тот памятник, и тихо улыбаешься. Ты снайпер или где, почему ты не видишь такую мишень? Или ты решил меня извести и ждешь, когда я сделаю конец своей жизни?

Джаал: Сара, ты мне нравишься, но я думал, что ты и Пиби…

Сара: Что?

Джаал: Вы часто закрываетесь вдвоем, я думал…

Сара: Где ты взял эту мысль? Положь ее обратно и больше не трогай. За нас с Пиби я тебе расскажу, но позже, моего терпения осталось столько, что это почти ничего.

Джаал: Но мне нужно познакомить тебя с мамой. Ты ей понравишься. Она из Сопротивления.

Сара: А вот с этой буквы поподробнее.

* * *

«Буря», в кают-компании сидят Сара, Пиби, Ветра и Кора, перед ними бутылка, бокалы и фрукты с Айи — нормальный девичник.

Сара: …и вот он говорит: у меня большая семья, тебе без привычки не хватит кислорода. А я ему: ша, дорогой, я пережила серебряную свадьбу тети Цили, что мне твой семейный ужин…

СЭМ: Первопроходец, до вас Эддисон.

Сара: Да что ж она все время поперек. Ну?

Эддисон: Райдер! Признавайтесь сразу: вы продаете Сопротивлению ангара оружие, захваченное на кеттских базах?!

Сара: А что вы так возбудились, будто я вожу дела не с ангара, а обратно с кеттами? Разве имеем мы право не протянуть руку помощи новым нашим друзьям? Тьфу на вас за вашу черствость. Но если вам бесполезно капать на чувства, я скажу так: когда ангара получают кеттские винтовки, кетты на планетах становятся похожи на чайное ситечко. А если скромная девушка имеет с этого небольшой гешефт, то кому, скажите, от этого плохо?

Эддисон: Руководство с вами согласно.

Сара: Мне хорошо от этих слов.

Эддисон: Осталось вам только заплатить налоги.

Сара: Разбежалась аж два раза. Эддисон, есть в вашем крепком теле совесть, что вы меня так пугаете?

Эддисон: Налоги, Райдер, налоги. На продажу, на прибыль и так далее. И мы ждем основания нового аванпоста — если вы не забыли, это прямая обязанность Первопроходца. Если вы захотите увильнуть, я припомню вам все, начиная со склада на Продромосе!

Эддисон отключается.

Пиби: Мой поставщик ждет очередной транш…

Сара: Он дождется ничего, если дела не развернутся к нам лицом!

Ветра: Кстати, Райдер, я не пойму, куда уходят все наши прибыли. Что ты в таких количествах закупаешь? Нам должно было хватить на все и еще остаться. Может, стоит продать пару ящиков из трюма? Заодно разгрузимся.

Сара: А я тебе скажу так…

Заходит Джаал.

Джаал: Шалом! Сарочка, звонила мама, просила зайти до нее, она имеет поговорить за скидку на винтовки.

Кора: Как вы спелись!..

Сара: Давайте, поговорите со мной за налоги, поговорите со мной за скидку, рвите меня на части, выбросьте мои деньги в иллюминатор!

Ветра: Не переживай так, Райдер. В этой галактике тоже есть места, где не платят налоги. По крайней мере, официально.

Сара: И где те обетованные земли?

Ветра: Черный рынок. Кадара. И Элааден, но там труднее.

Сара: И там можно найти немножко почвы, чтобы развернуть базу. Кэлло! Заводи!

Голос Кэлло: Кудой?..

Кэлло быстро умолкает, поняв, что сказал. Кора бьет себя по лицу ладонью.

Сара: Тудой!

* * *

Кадара. Сара и Слоан Келли идут к пещере, где должна произойти встреча с Шарлатаном.

Сара: Мадам, я не могу донырнуть до дна вашей мысли. Три недели вы мурыжили меня. Я подбираю ключ к вашему сердцу, а вы цементируете скважину. Теперь вы хотите пожать челюсть бандиту, который сделал вам не смешно, и хотите, чтобы я пришла на посмотреть. А за это вы дадите колонистам чуть-чуть земли на поставить палатку и посадить пару семечек. А что, у ваших головорезов, чтоб они были здоровы, нет глаз? Или они просто жмурятся, когда двое серьезных людей начинают прыгать друг у друга на лице ногами?

Слоан: Мне нужен свидетель со стороны. Увы, никого лучше твоей кандидатуры не нашлось.

Сара: Вы говорите обидно. Спросите на Малой Арнаутской за Райдера, и вам даже сейчас ответят: таки да! Шуйлер, Штирнер, Вейдер, Райдер – все соседи, все большие люди. И вот что я скажу: разве такое большое честное слово не стоит маленького подарка? Скажем, процентов пятнадцать скинуть на провоз товара?

Слоан: Пять.

Голос из пещеры: Десять!

Сара: А?

Делает шаг на голос, из пещеры стреляют, Слоан падает замертво. На свет выходит Рэйес.

Сара: Тьфу тебе под ноги за такое здрасте! Так ты тот Шарлатан, которого Отверженные любят, как бегун — мозоль на пятке?

Рэйес: Да. Как-то времени не было поговорить об этом с тобой…

Сара: Ты не времени не имел, ты не имел совести! Роскошная женщина, мечта поэта, лежит, потеряв интерес, и медленно остывает, а ты мне за время?!

Рэйес: Все еще десять процентов.

Сара: Все еще имею вдохновение сделать в тебе дыру и смотреть на пейзаж.

Рэйес: И наводочка на Архонта.

* * *

«Буря» несколько недель спустя. Сара лежит на диване, опустив обвязанную полотенцем голову на колени Джаала.

Сара: Джаал, ты старше меня, ты видел жизнь. Скажи мне за справедливость: почему она нигде? Тебе говорят: Сара, летим в другую галактику. Это чуть-чуть вздремнуть на шестьсот лет, а там начнется не жизнь, а пастила. Ты пакуешь выходное платье, говоришь спокойной ночи и спишь, как невинный младенец. И зачем, скажите, я просыпалась? Меня убили три раза, папу один, но сразу насмерть. Ты радостно машешь чужакам, а они в ответ машут тебе рукой под дых. Ты высаживаешься на планету, а тебе орут «занято». Ты делаешь людям добро, а они еще ждут с этого добра процентов. И ведь я таки до сих пор не растеряла доверия и нежного сердца, я все еще говорю «да». Мне говорят: Сара, дай нам Меридиан, мы дадим тебе спасибо и нашу любовь. Ша, говорю я, ваша мысль видна на подлете, мы все тут знаем, какую власть дает пульт от кондиционера. Я ищу, как таможенная овчарка ищет контрабанду. Кетты так в меня стреляют, что могут и попасть, а пуля не сувенир, ее на память брать не надо. Реликты заняты восстанием машин. Я им: я не Коннор, я Райдер! — а им до нижнего разъема, лишь бы Сара. Я кое-как сгоняю их в косяк, и что из этого вышло? Архонт вынимает из меня последнее здоровье, и оно уже не отрастет обратно! Джаал, когда я немножко кончусь, забери все, что в трюме, и не дай этому пропасть. Мой народ не для того шестьсот лет мотался по звездной пустыне, чтобы его бедная дочь не имела чуть-чуть надежды перед распылением на атомы…

Джаал не сдерживает слезы. Вбегает Лиам.

Лиам: Райдер! Архонт похитил твоего брата! Он хочет использовать его импланты СЭМ-а!

Сара: Да шо ты такое говоришь?!

Вскакивает на ноги, срывает полотенце.

Сара: Так это ж надо стартовать в прыжке, пока он там не разнес все вдребезги пополам!

Лиам: Райдер, я все понимаю… мы остановим Архонта!

Сара: Да разве ж я думаю об Архонта? Я тебе за Скотта. Это такой брат, каких больше нет. Еще в школе, когда он доносил до учителя идею, у учителя шла носом кровь. Мама говорила: Котя, ты большой художник, но надо же иметь гуманизм, стой спокойно, пили скрипку. Так ты думаешь, он может стоять спокойно, мой брат, если он даже в коме не мог долежать до будильника? Ты думаешь, нам останется хоть клочок Архонта на заспиртовать в баночке? Кэлло!!! Заводи!

Кэлло: Кудой?

Сара: Тудой!

* * *

Меридиан. «Буря» приземляется. Вокруг переселенцы из Млечного пути и Сопротивление ангара отстреливаются от кеттов.

Кора: Сара, нужно пробиваться к центру управления!

Сара: И что, ты хочешь, чтобы я шла туда ногами? Тут так вальсируют, что отдавленной мозолью не отделаешься, а Лекси мне запрещает иметь пули в себе. Кэлло, разгружай трюм!

Кэлло: Уже бежу!

Из трюма «Бури» на площадку выгружают большие контейнеры без опознавательных знаков.

Пиби: Е-е-е-ей! О, я давно хочу это видеть!

Сара: Тогда напряги оба глаза, я не выйду на бис. СЭМ, протокол «Г.О.Л.Е.М»!

СЭМ: Ой-вэй!

Контейнеры открываются, и их содержимое начинает быстро автоматически собираться в огромную сверкающую фигуру. В деталях можно увидеть и сталь с «Гипериона», и обломки турианского ковчега, и кеттский пластик, и ангарскую керамику, и сплавы Реликтов, и, кажется, даже части Великого Червя с Элаадена.

Лиам: Это же гигантский человекоподобный робот!

Сара: Ну что ж у тебя язык бежит впереди мозга и даже не спотыкается. Это лучше!

Сборка заканчивается, и все присутствующие, которые не заняты перестрелкой, могут наблюдать попирающую Меридиан гигантскую фигуру Эллен Райдер с пушкой в каждой руке.

Кора: Это же…

Сара: Что ты смотришь на меня, как в первый раз? Папа очень болел сердцем за маму, за СЭМ-а, за роботов и за колонии. Он говорил: Леля, я сделаю тебе Андромеду, — но слегка не успел и набросил все на мои руки. Я не имела времени на разные проекты, пришлось импровизировать, как Паганини со струной. Танн пошутил, когда дал мне корабль даже без игрушечной пушки на носу, я тоже посмеялась. А если уж надо приглядывать за колонистами, чтобы они не погибли через сильный насморк и перелом мозга, лучше мамы не найти. Мы тут Золотой мир строим или где?

Пиби: Дай пять, Райдер, мы круты! Джаал, смотри, а ты говорил, что сплав не встроить в суставы. Как там все и было!

Ветра: Так вот ради чего ты все затеяла… а я думала…

Сара: А?

Ветра: Ну… что ты хочешь заработать.

Сара: Ветра Никс, мне неинтересно ходить с вами по одному Меридиану. Вам направо, а я до конечной.

Ветра: Сара!

Сара прыгает наверх и размещается в кабине в груди робота Эллен. Эллен шагает вперед, аккуратно, методично и безошибочно расстреливая кеттов очередями с двух рук. Ряды кеттов стремительно редеют, у их противников открывается второе дыхание. Эллен подходит к командному центру, оттуда выбегает взбешенный Архонт с гранатометом.

Сара: Надеюсь, вы успели измериться на гроб?

Стреляет, слышится глухой щелчок.

Сара: Ой. Говорила мама: Сара, клади больше патронов…

Архонт вскидывает гранатомет.

Архонт: Ты, жалкая тварь…

Выстрел. Архонт падает лицом вперед. Из командного центра выходит Скотт Райдер с дымящимся пистолетом в руке. Кое-где со Скотта свисают обрывки проводов. Его безупречную укладку треплет легкий ветер Меридиана. Свободной рукой он скребет щетину на мужественном подбородке. Идеальный профиль освещает полуденное солнце. У подбежавшей Коры в глазах сердечки.

Сара: Я смотрю, кто-то выспался.

Скотт: Ну, и кто мне объяснит, почему честный человек не может немножко отдохнуть в коме? Почему я должен просыпаться, когда рядом сплошной гевалт, и бегать трусцой от каких-то поцев без чувства юмора? Я не из трудовых резервов, я летел не на марафон!

Кора в отчаянии хватается за голову.

Кора: НУ ЗА ЧТО-О-О-О-О?!

Над Меридианом сияет солнце.

Вопрос: Таки да?

1. Таки да!		23	(100%)
Всего:		23

@темы: фик, G-PG-13, гет, джен, Mass Effect: Andromeda, Ветра Никс, ФБ-2018, ф!Райдер, другой персонаж (канон), Джаал Ама Дараев, авторская работа

---

Гиф-иллюстрации к фику End of Silence; гиф-излавки фем!Шепард

[Mor-Rigan]

бонус, он же иллюстрация к фику к фику End of Silence | Разговор начистоту

Название: End of Silence
Автор: Mor-Rigan
Форма: gif иллюстрации-излавки
Пейринг: Гарри Карлайл/Скотт Райдер
Исходники: собственные записи из игры, съемка своб. камерой
Примечание/Предупреждения: лучей любви автору миди End of Silence, переводчику - Riru., бетам и Карлайлу со Скоттом.
Примечание: для команды Mass Effect ФБ-2018

---

Название: Is love
Автор: Mor-Rigan
Форма: gif-излавки
Категория: джен
Исходники: собственные записи из игры, съемка своб. камерой
Примечание: для команды Mass Effect ФБ-2018

вариант Shepard is love

Вопрос: пиу!

1. пиу!		9	(52.94%)
2. пиу!		8	(47.06%)
Всего:		17 Всего проголосовало: 9

@темы: слэш, визуал, G-PG-13, джен, Mass Effect, ф!Шепард, Mass Effect: Andromeda, м!Райдер, ФБ-2018, Гарри Карлайл, авторская работа

---

Одинокий фик с какой-то битвы

[Julia Devi]

Я все время забывала донести, но все же дошла...

Название: Иначе и быть не может
Автор:  Julia Devi
Бета:  meg aka moula
Размер: 1 023 слова
Пейринг: Гаррус Вакариан/ф!Шепард
Категория: пре-гет
Жанр: то ли флафф, то ли драма и UST
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Гаррусу нравилось наблюдать, как она изредка смеется над шутками Джокера, слушает научные россказни Лиары, играет в карты с Аленко и Эшли. Ему нравилось думать, что в эти минуты она в порядке.
Примечание: таймлайн первой части
Размещение: запрещено

*

Читать

Гаррус как раз поднялся на жилую палубу и задержался у медчасти, чтобы перекинуться парой слов с доктором Чаквас.

Шепард возвращалась с мостика, на первый взгляд — безмерно уставшая и слегка рассеянная. Он смотрел на нее как, в общем-то, на всех представителей человеческой расы — с любопытством и некоим сочувствием, и потому, заметь кто его пристальное внимание, решил бы, что все как обычно, но это было не совсем так. В его сознании, наконец, четко и ясно сформировалась странная, но острая потребность пойти за ней и проследить, чтобы она нормально добралась до своей каюты, чтобы легла, чтобы выдохнула спокойно и так же спокойно спала. Он поймал себя на мысли, что он готов стоять на страже под дверью, и тогда никто не осмелится побеспокоить ее ни срочным вызовом, ни праздной беседой.

На войне нельзя испытывать таких чувств, он прекрасно это знал. Как знал и о том, что война непременно начнется.

Гаррус был не из тех, кто привык обманывать себя или отрицать очевидное, но с этим своим желанием он никак не мог примириться.

*

Они мотались из кластера в кластер, пополняя запасы и выполняя поручения Хакета, и, чтобы хоть как-то скоротать досуг в дни, свободные от вахты и вылазок, он то запирался на сутки в своем углу, то занимался калибровкой орудий, то все же выползал наверх в надежде на мимолетную встречу и просто чтобы лишний раз проверить, как она.

Она неизменно оставалась такой же безмерно уставшей и слегка рассеянной.

Все смотрели на нее с благоговением.

Гаррусу нравилось наблюдать, как она изредка смеется над шутками Джокера, слушает научные россказни Лиары, играет в карты с Аленко и Эшли.

Ему нравилось думать, что в эти минуты она в порядке.

Казалось бы, чего сложного, подойди да скажи: Шепард, ты устала, иди отдохни, выспись, хочешь-я-сделаю-тебе-массаж. Наверняка она тут же встрепенулась бы, возможно, даже возмутилась столь вопиющему нарушению субординации, хотя они уже переступили эту черту за осторожными, но дружескими ночными беседами. Наверняка заметила бы его неловкость и неумение общаться с людьми — он не помнил ни одной турианской женщины, с которой было бы так же неловко. Однако все, что он разрешал себе — это смотреть и отвечать кивком и едва заметным сдвигом лицевых пластин, в котором Шепард уже умела распознавать улыбку.

*

— Гаррус! — рычит Рекс. Сейчас в грузовом отсеке их только двое. — Людишки вечно на иголках, и ты туда же! — и треплет за плечо, как старый друг. Здесь, на человеческом корабле, он точно такой же изгой. — Что-то давно Шепард к тебе не захаживала, а раньше тут часто крутилась.

И Гаррусу неловко вновь от этого простецкого «крутилась». Рекс, конечно, всего лишь шутит, но ему и самому бы очень хотелось знать, почему она заходит все реже.

Где-то там на Вермайере они с Кайденом и Эшли продираются сквозь полчища гетов, а он, как и остальные члены команды, должны сидеть и ждать возможности приземлиться.

Ожидание — это хуже всего. С каждым разом оно давалось все сложнее, и оставаться спокойным и собранным, не имея шанса возразить, настоять, не отпустить одну, без него, становится почти невыполнимо.

Гаррус подозревал, что в конце концов случится что-то подобное.

Потребность просто присмотреть за ней перерастет в болезненное, жгучее желание всегда, что бы ни стряслось, быть рядом, и сбежать от этого чувства уже не получится.

На самом деле хуже всего было то, что сбегать и не хотелось.

*

— Могу я кое-что спросить?

Несколько минут назад Шепард велела им с Рексом готовиться, и отголоски страха, нашептывающие, что потерь не избежать, прочно засели в подкорке. Гаррус решил, что другого случая поговорить может и не представиться.

— Конечно, — не поднимая головы и не отрываясь от проверки спускового механизма, отозвалась она.

— Не пойми меня неправильно, — Гаррус прочистил горло перед тем, как продолжить, и потер ладони, — я не ставлю под сомнения твои решения как командира, но почему ты перестала брать меня с собой?

— Доктор Чаквас сказала, что последнее ранение оказалось серьезнее, чем предполагалось, и прошло недостаточно...

— Я в состоянии выполнять свою работу, — в отчаянии перебил он. Еще не хватало, чтобы она считала, что он ослаб.

Чтобы она держала его в команде только за военные навыки.

— Я не... — Шепард все же подняла голову, и рассеянность, которую он привык видеть в ее взгляде, неожиданно и явно обернулась безнадежностью и каким-то застарелым, затаенным раздражением. — ...я и не думаю, что ты не в состоянии. Потому и идешь сейчас. Я лишь... — она замолчала, перестала хмуриться, и выражение ее лица потеплело. — Я лишь беспокоилась и хотела тебя поберечь.

— Я в порядке.

— Я не сомневаюсь. Прости, — она вдруг горестно усмехнулась. — Сегодня я поняла, что без тебя за спиной я... беспокоюсь сильнее.

— Больше так не делай, — повел надбровной пластиной Гаррус.

— Заметано, — она кивнула и вернулась к своей винтовке.

Правда была в том, что ему нужно знать кое-что еще.

— А почему перестала заходить?

Шепард замерла. Молчание затягивалось. Нестерпимо хотелось приблизиться.

— Я не знаю, что будет завтра, Гаррус, — все же выдохнула она едва слышно. И хотя Гаррус не получил прямого ответа, он все понял и покачал головой.

— Никто не знает, — он сжал кулаки и потупил взор, — но мы не справимся без друзей. Без поддержки.

Гаррус хотел сказать «друг без друга», но не посмел.

Когда он снова поднял глаза, она смотрела на него с благоговением.

*

Во время сражения с Сареном он думал, что сердце никогда не сможет колотиться еще быстрее. До того момента, пока она не вылезла из-под обломков.

— Ты спасла мир, Шепард, — сказал он немногим позже уже на пути к выходу и дернулся было — так хотелось убрать с ее лица растрепавшиеся волосы.

Она яростно махнула рукой и поморщилась от боли.

— Ты же знаешь, что это только начало, скоро... — она осеклась. Наверное, заметила его подавленный жест и благодарно улыбнулась. — Я не смогла бы без тебя.

— Конечно, смогла бы, — он все-таки дотянулся до ее лба, торопливо смахнул прядь с глаз и застыл, потому что отчетливо увидел, что она действительно так считает. Никогда прежде он не замечал у нее столь открытого, полного доверия взгляда. — Спасибо, Шепард. Надеюсь, когда... — он прокашлялся, — если все станет совсем скверно и будет ясно, что в этот раз нам не выбраться живыми, ты вспомнишь обо мне и возьмешь меня с собой в самое пекло.

Теперь он был уверен, что так и будет — просто хотел услышать это от нее.

— Иначе и быть не может, — она коснулась его руки своей, слегка сжав, и переплела их пальцы, а затем медленно отпустила его ладонь и не оглядываясь отправилась в сторону лазарета.

fin

Вопрос: лайк?

1. да		10	(100%)
Всего:		10

@темы: фик, Гаррус Вакариан, G-PG-13, гет, Mass Effect, ф!Шепард, авторская работа