Awakening

[Grey Kite aka R.L.]

Начну, что ли, с парочки текстов, которых на ФБ не было. Чуть ли не первый мой фик по МЭ.

Название: Awakening
Автор: Серый Коршун
Размер: 1980 слов
Пейринг/Персонажи: м!Шепард и его глюки в количестве
Категория: джен
Жанр: драма, сюр
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Шепард просыпается после смерти.
Впрочем, не сразу и не до конца.
Предупреждение: измененное состояние сознания, POV от второго лица
Примечание: хэдканонный Шепард: спейсер, безжалостный, человек с чувством долга и ситуативно-прагматической этикой.

Горло сжимается, пальцы скребут бессильно, уши закладывает, и глаза слепит чем-то - череп будто взрывается изнутри; бессилие с потрясающей быстротой пропитывает мышцы и кости.
Некрасиво; никогда - не красиво, смерть такой не бывает; ты ничем не лучше, не хуже; как у всех прочих - так у тебя. Не расплата, нет (ты не веришь в расплату, судьбу и судей), но, может быть, не случайность.
Ты не успеваешь подумать - зачем-кому-почему, что... дальше?
...ты просто - не успеваешь.
Сознание рассыпается по черной пустоте - гаснущими углями.

....
мрак, вселенная в бесконечности перед Большим взрывом. что было, когда (если?) ничего не было?
вроде кошмара, только без пробуждения.
память - темное море; омут, стоячая вода.
в ней плавают мертвые рыбины, кверху брюхом.
пузырьки поднимаются с глубины - как в замедленной съемке; лопаются на поверхности - строго по одному.
ты напрягаешься, пытаясь прислушаться.
ты...
(кстати, где ты?)
ты висишь в этой темной воде, густой, теплой. ты даже можешь в этой воде дышать.
ты не слышишь, как стучит твоё сердце.
(кстати, кто ты?
что ты?)
ты пытаешься поймать - стиснуть воздушный пузырек пальцами, сжать в ладони; не упустить, только - не в этот раз, нельзя, не позволить, должен-должен-должен...
ты слышишь - что?
...не людям, а человечеству...
общность - легче; ее не принять за объект, не свести к вещам, ресурсам, возможностям - идеальная сущность (не-материальная, значит - чистая от реальности: чистый флаг, знамя, присяга и до конца - так яснее, так правильнее, так велит долг).
по крайней мере, пока ты ещё - не над ней.
(а где ты?)
...можно пожертвовать....
всем; и даже чуть больше, если цель того стоит.
цель - самое главное.
...кем надо быть, чтобы пойти на такое...
в голосе - не вопрос; в голосе - смесь благоговения с отвращением.
...кем надо быть...
кем?
меня зовут... - начинаешь ты, запинаешься и надсадно кашляешь; мерзость, слабость - ген-терапия давно должна была вытравить ее у тебя из легких, должна была, почему, разве что-то не так, и теперь меня не возьмут на службу? всё зря? скажите мне что-нибудь! (ты отвратительно умеешь просить, каждое "пожалуйста" на твоих губах - плод усилия; легче пробежать с полной выкладкой под палящим солнышком бразильского полигона, чем вытолкнуть изо рта парочку слогов). Ты пытаешься позвать и спросить - потребовать ответа, тебе (снова?) без-пары-месяцев-восемнадцать лет, всё на волоске, лезвия ножниц вот-вот сомкнутся, и ты не можешь - никак! - упустить единственное, что тебе бросили - как подачку (точно канат); нет, шипит в ухо мать, так нельзя - нельзя, ведь это их с отцом хороший знакомый - почти что друг; и - "под мою ответственность", тяжелая темная ладонь на плече, и - выдержать этот взгляд, честь и достоинство военнослужащего Альянса, "да, сэр, я ценю, я понимаю ответственность, я ко всему готов, сэр".
Но что-то пошло не так. Что-то... ты снова кашляешь, мокрота и кровь, мерзость, мерзость, и вместе с кровью с висках колотится - по слову в каждом, и отдачей во лбу: меня зовут...
это очень важно.
очень важно, ведь надо быть - кем-то надо быть, чёрт возьми, всегда надо "кем-то", быть, жить и сдохнуть, но не дождетесь, я еще дождусь трибунала, это как минимум, обещаю, а может, и не своего, спасибо Совету - один жнецов выстрел, и концы в воду, так было надо, хотя лучше бы пристрелить еще и посла, пристрелить, ведь кем надо быть, чтобы пойти на такое; цепь натянута до предела, до звона в ушах: кем-надо-быть, кемммм-кеммм...
кем?
ты боишься; сердце колотится, бьется бешеным зверем о прутья клетки (о ребра клетки грудной). Начало с концом схлестнулись, змея вцепилась в свой хвост: что было, если ничего не было?
ты не знаешь.
мешанина проводов - сосудов и органов; схема внутреннего устройства, машина тела, биологический аппарат. Не забывать; помнить.
кем надо быть, чтобы...
"герой", тебя так называли - героем; потрепанная книжка, древние мифы, отцу от его отца - тонкий запах пыли, неуместный и странный, на станциях и кораблях его не бывает, не должно быть. Герой - тот, кто убивает чудовищ; или других героев, или себя самого. Тебя учили убивать - из снайперской винтовки и с помощью омни-тула, в рукопашной и из засады: тебя учили, из тебя тренировали чудовище, а чудовища - тоже дети богов, так было в той книжке; чудовища и герои - одно и то же, двойные роли, как в глупых играх, тебя задели плечом, эй, с нами айда - стриженая девчонка, глаза навыкате - да пошли вы чего толкаетесь я не с вами - и девчонка плачет, трет глаз, а ведь сама же хотела (ты опять не рассчитал сил? строгий взгляд матери, привычный ко всему вздох отца).
надо быть героем. или чудовищем.
ты убил чудовище. оно тоже было героем.
ты убил его.
только герою - можно; только герой способен перейти грань; две стороны монеты - медали - наградного листа; две страницы - сухая сводка, спутник планеты, план операции, процент потерь в соотношении с приоритетной задачей сочтен приемлемым.
...кем надо быть, чтобы...
мной; но что-то пошло не так, путь споткнулся сам на себе, ненавижу, почему так темно, почему я теряю время, ведь это же временная миссия, пока они не расхлебают кашу - там, на Цитадели, и посол, почему я не застрелил посла, придумал бы, почему, капитан Андерсон бы понял, он друг семьи, он - "под мою ответственность", и теперь он советник, он должен, а у посла были плохие баллы по логике, человечеству нужно место под солнцами, но посол - не герой, не чудовище, где ему понимать. Чтобы понимать, надо быть...
Надо - быть.
Вздох похож на удар - так лезвие входит в горло, под подбородком, по самую рукоять.
Ты дышишь (а до этого - не дышал?), рвано-беспорядочно-хрипло; сердце заходится еще сильней, еще яростней - "эй, укол, быстро!" (ты слышишь это?). На языке - наградой - колется слово. Несколько слов.
Меня зовут Александр, Александр Шепард. "Младший" - уточнение выскакивает само; упрямо-ненужное - кому важно, что тебя назвали в честь твоего отца?
Теперь - никому, должно быть.
Герои должны быть детьми богов. Чудовища - тоже.
По-прежнему темно, так темно - только светло-серые пятна перед глазами. Потом исчезают и они. Ты моргаешь.
И видишь вдруг себя самого.
А рядом сидит она - такая же светло-синяя и с веснушками, с глазами вчерашней школьницы (спасибо щупальцам на затылке - напоминают, что если кому-то здесь и чувствовать себя совратителем малолетних, то как раз ей), и меланхолия разлита по ее взгляду - плёнкой мазута.
- Знала бы ты, какая херня мне снилась, - ты говоришь об этом нарочито-небрежно; словно сам себе отдавая приказ: не обращать внимания. Уголок ее губ растягивается - и точно ведь: не обманешь. Здесь - даже не твоя каюта. (А что тогда? Корабль или станция, точно).
- Или не снилась, - произносишь ты медленней, почти по слогам. И опять - не надо ничего объяснять. Она смотрит, кивает в ответ, придвигается ближе. Серьёзная. Собранная, как перед той высадкой на Ил.
Вот за что ты ей благодарен - на самом деле, в конце концов: она понимает.
Можно выдохнуть ей в плечо неслышное, безнадежно-безэмоциональное "ох же блядь" - она не будет задавать излишних вопросов; только волосы перебирать на затылке - отросли, не иначе, пока мотался туда-сюда. Слишком человеческий жест, она не догадалась бы, если бы ты сам не сказал. Но всё равно выходит очень приятно, она всегда касается так, словно боится сделать ошибку - ты порой раздражался и говорил, что ты не стеклянный, только вот она улыбалась и поступала по-своему; а потом - распахивала глаза, наливавшиеся космической чернотой, и тебя засасывало куда-то за горизонт событий этих двух черных дыр.
Ты пристрелил бы любого за само намерение влезать к тебе в голову, как к себе домой - "ради дела" было не в счёт; но ей позволяешь.
Просто ей не надо ничего от тебя; даже той "любви", на которую - военный психолог, пачка тестов, поджатые губы, "моя служебная этика не позволяет мне..." (глаза злого испуганного подростка - напротив) - ты неспособен в нормальном - общественно-одобренном - смысле. Ей просто... да, ей - просто. Просто не быть судьей.
Предательские секунды, когда не хочется совсем ничего - уснуть опять, навсегда, в преступно вылетающем за рамки вероятности и статистики, почти-совсем-безопасном ее присутствии. И - можно, можно спать и не видеть никаких блядских снов, не ловить память - глотками воздуха (в разреженной атмосфере - в прорванном защитном костюме; головокружение, туннельное зрение, потеря контроля и потеря сознания; смерть - или?..).
И ты уже тянешься - сомкнуть пальцы на ее пальцах, но они выскальзывают, мазнув по ладони.
Всё исчезает; только спираль галактики крутится неторопливо - точь-в-точь трехмерная навигационная карта. Ты стоишь, как привык, ты ведешь, как привык - долг и необходимость, медные трубы, без жалости и без страха: прямой, единственный путь - я знаю, как надо; я докажу.
От "моя ответственность" до "моя галактика" - сколько надо шагов?
Привкус белого шоколада. Редкая сладость, детская еще награда - за выполненные задачи. (Так отец говорил - задачи; ты же будешь служить Альянсу, привыкай с детства, правда ведь, Ханна? и мать кивала). Словно кто-то, смеясь, задел... вкусовые рецепторы? память о вкусе? воспоминание о воспоминании?
...проверка систем?
Пузырьки бурлят всё сильнее.
"Пора просыпаться, коммандер Шепард".
Да, разумеется, вашу мать.

Ты всё помнишь. Так, как будто это было вчера - а, может, и впрямь: вчера, откуда бы знать, ты ведь очнулся чёрт знает где с дичайшей головной болью, под звуки выстрелов вперемешку с неразборчивыми человечьими воплями.
Ты всё помнишь; оно горит в мозгу, как свежий ожог - не давая вдумываться, позволяя лишь действовать и стрелять, словно на всё том же всплеске адреналина, на котором бежал - сквозь свой горящий корабль.
А потом - ты спрашиваешь. Как привык - резко, почти приказом; но тебе - всё-таки - отвечают. (И это - будь честным - не удивляет тебя).
Ты слышишь этот ответ и спрашиваешь ещё.
Ты даже не знаешь, что хотел бы услышать на самом деле: уж вряд ли подробный отчет о том, как этот, мать его, Призрак любовно поглаживал твой труп и дрочил тайком, расстегнув ширинку. На светлое будущее всесильного человечества, не иначе. На эту вот, эфемерно-идеальную (а значит - тоже - очищенную от настоящего, как яблоко от кожуры) "надежду" - в твоих промерзших останках.
Ты даже не знаешь, как относиться к тому, что тебя пересобрал "Цербер" - после всех этих лабораторий и бункеров, после того, как ты был возмездием, посланным по следам псов Ада.
...нет, не "ты". Не "тебя".
Шепарда. Который. Герой.
Александра Шепарда, не-младшего - единственного-в-своём-роде.
Единственного в своём роде чудовища. Перед которым даже пёс Аида - щенок, скулящий на брюхе.
Потом ты узнаёшь больше. Но думаешь о другом, слушая звучный голос доктора Лоусон.
Ты думал, что выбрал сам - смыться, сделать работу, пока политики грызут глотки один другому, собирая новый Совет - и вернуться, пока запах страха еще не выветрился из костей Цитадели, чтобы не забывали - не посмели забыть: чего ради и почему. Ты готов был - угрожать и приказывать, и твоя команда встала бы у тебя за спиной: подходи, кто смелый. И Эшли-Пёс бы скалилась, поудобней перехватывая штурмовую винтовку, и молчал Рекс, и тихо улыбалась бы, сложив за спиной руки, Лиара - от ее доброго взгляда по каждому позвоночнику проходила бы дрожь.
Ты ошибся. Ты ошибался, тебе точно следовало пристрелить Удину, пока не поздно - или, подумал, он тебе простит неучастие, своё собственное место во главе, в центре, с фанатичным блеском самоуверенности - простит? Рычаги и интриги, пока кто-то другой был занят военной и административной текучкой. Кому еще разузнать, что там не было - на самом деле - никаких гетов? Разбей коммандеру голову - и тело-команда умрёт за ним. Твой пёс будет лизать крошки хлеба с чужих ладоней. Твоя женщина, не склонная к драме, улетит искать судьбу в родной стороне. Мелкая кварианка (отец мечтал о такой вот дочери) вернется к себе во флот. Рекса зазря пристрелят в какой-нибудь наёмнической драке (уж лучше бы ты сам его застрелил). Вигилант (так ты его - про себя - припечатал во время истории с "черным доктором")... да, пожалуй, в вигиланты ему - самая дорога.
Ты проиграл. От тебя остался - символ, надежда, значок героя (и сердце чудовища).
Два чертовых года. Почти вечность в галактике, которую трясёт от края до края.
В которой никто не отменял - не мог отменить уже - задачи противодействовать каракатицам из темного космоса.
(В галактике? Ты - в ней? А точно не - над?)
Ты усмехаешься, и ни оперативник Тейлор, ни доктор Лоусон, так и не понимают - чему.

Прежде, чем сесть в челнок до колонии, ты смотришь на своё отражение в ближайшей почти-прозрачной поверхности.
"Я мёртв".
Гладкий лоб без всякого следа старого шрама; памяти о первом задании.
"Я жив".
Щека и скула, перечеркнутые густо-алой пульсацией микросхем.
Кошка Шрёдингера в ящике "Цербера".
Но ты - это ты; а значит - значит, однажды и неизбежно, будет тот же вопрос - и определенность. Цель и завершенность задач.
"Кем надо быть, чтобы совершить такое?"
Мной. Всегда - никем больше, потому что - кто еще, кроме.
Ты делаешь вдох. Ты заходишь в челнок.
Дверь за тобой закрывается.

...и я сделаю это, потому что могу.
Я герой.
Я чудовище.
Я Александр Шепард.

Вопрос: ?

1. !		6	(100%)
Всего:		6

@темы: фик, G-PG-13, м!Шепард, джен