[mass-effect]

Название: Платформа
Автор: Раэлла
Пейринг/Персонажи: Джеймс Вега/ж!Шепард
Категория: гет
Жанр: драма, АУ
Рейтинг: G
Размер: ~2110 слов
Краткое содержание: Если все, чего ты боялся, уже произошло, и факты говорят, что надеяться не на что, на помощь приходит вера...

В момент, когда Лондон накрыло синим сиянием, а Жнецы и их дрессированные уродцы перестали стрелять и медленно потянулись назад, на позициях повисла гробовая тишина. Они ждали чего угодно: ослепительной вспышки в небе, аннигиляции, появления ангелов с огненными мечами – но не этого. Не того, что враги просто начнут отступление.

– Это оно? – спросил Вега почему-то шепотом.

– Получилось! – во всю свою зубастую пасть заорал Гаррус. – У нее получилось! Я знал!

По рядам солдат прокатился ропот, который тут же взорвался ликующим ревом и выстрелами в воздух.

– А ну, заткнулись все, мать вашу! – прикрикнул Вега, приподнимаясь. – Приказа горланить не было! Еще ничего не ясно…

Сердце безобразно ныло и стучало бешено, с перебоями.

– Ты что – сомневаешься? – Вакариан в изумлении опустил «Черную вдову». – Это же Горн!

– Ждем приказа, – процедил Джеймс. – А до тех пор держим оборону.

Стыд колол его, как иголками. Откуда эта неуверенность? Если уж Лола – его Лола – за что-то берется, всегда доводит дело до конца. Но тревога и страх никуда не делись. Mierda! На самом деле, он просто сходил с ума от беспокойства! Где она? Что с ней! Почему не связалась по комму? Почему молчит Андерсон?..

…На самом деле, Вега знал, почему. Он знал еще тогда, на базе – Лола прощается с ним навсегда, как бы он не пытался запретить ей это делать.

«Лола, прошу, выживи, слышишь?! Как я без тебя? Ты говорила про надежду, которая как воздух. Так вот, к черту надежду! Это самообман. Мне требуется кое-что покрепче, чем надежда…»

Может, вера? Но знание и вера – слишком разные вещи, они друг другу только мешают. Поэтому, пусть все по-прежнему остается неясным, Dios, por favor! Ему просто нужно немного времени, чтобы понять, как жить дальше… И можно ли это – жить дальше?

Спустя пять самых длинных в его жизни минут в наушнике раздался голос адмирала Хакета:

– Сигнал, переданный Горном, прошел через ретранслятор. Жнецы массово покидают Землю. Всем войскам – вернуться на место дислокации и ждать дальнейших приказов.

Связь была односторонней, но Вега все равно воскликнул:

– А как же Шепард? Что с ней?!

– Узнаем на базе, – Гаррус встал и закинул винтовку на плечо. – Поспешим.

Но собравшаяся в полном составе команда «Нормандии» угодила в заговор молчания. Джеймс сам назначил себя переговорщиком, и никто не посмел ему возражать – хотя логичнее было бы поручить эту роль Кайдену или Лиаре. Веге было глубоко плевать на логику. Он просто хотел действовать: двигаться, стучать кулаком по столу, задавать хамские и откровенно глупые вопросы – лишь бы заглушить нарастающий глубоко внутри вой. Вега умел быть очень настырным, когда нужно, но их попросту футболили от одного военного чиновника к другому. Джеймс начинал нервничать все больше, срываться на крик, и его не выставляли вон лишь потому, что за его спиной молча стояли боевые товарищи Шепард. Чем дольше это тянулось, тем невыносимее становился холодный ужас в его груди. Знание, проклятое знание, шло бы ты к черту! Вся эта беготня делала только хуже. В конце концов, Аленко взял бюрократов на себя и все-таки выбил им встречу с Хакетом.

Когда Джеймс вошел на склад, оборудованный под полевой штаб, ему стало совсем худо: вид у Хакета и Аленко был такой, что Веге захотелось немедленно повернуться к ним спиной и выскочить вон, только бы не слышать, что они скажут. Он хотел ругаться и спорить, а не получить подтверждение своего знания.

– Нам всем очень жаль… – нарушил адмирал тягостное молчание. – Сразу же после отступления Жнецов мои люди прибыли на Цитадель и обнаружили тела адмирала Андерсона и Джека Харпера. Позже специалисты нашли брошенное оружие и следы ДНК Шепард у пусковой установки Горна... Их вывод неутешителен. Они полагают, что она…

– Нет! Вы уже хоронили ее однажды! – с жаром перебил его Вега. Ему вдруг все стало окончательно ясно. Зачем нужно знание, если у него есть вера?

– Джеймс… – начал было Аленко, но тот стремительно подошел к столу и, наплевав на субординацию, заорал, тыча в Хакета пальцем:

– Нужно просто подождать! И не прекращать поиски! Слышите, адмирал?! Не будьте свиньей, вы не имеете права сдаваться!

– Мы не сдаемся, лейтенант, – адмирал сурово нахмурился. – Мы продолжаем надеяться. Когда появится новая информация, мы вам сообщим. Обещаю.

Вега сделал то, что собирался с самого начала: молча развернулся и вышел. Потому что Хакет не верил в свои слова – всего лишь хотел успокоить друзей погибшей героини. Но он не нуждался в том, чтобы его успокаивали, а Лола – жива!

В этот же день много чего выяснилось, и много что произошло. Из-за взорвавшегося ретранслятора Солнечная система оказалась отрезанной от Галактики, инопланетян в околоземном пространстве оказалось едва ли не больше, чем людей, и из-за этого впервые за сто лет на планете встал ребром вопрос с продовольствием. Ну, а в довершение, с остатками правительства Земли связались представители Жнецов и предложили сотрудничество. Абсурдность ситуации зашкаливала.

Веге было наплевать. Он, наконец, снял броню и ушел гулять по погруженным во мрак руинам некогда красивого города. Мысль об алкоголе мелькнула и пропала – иначе получится, что он оплакивает Лолу, но ведь она вернется, непременно вернется. Джеймс сел на обломок стены и принялся набирать сообщение на ее личный номер.

«Лола! Ты сейчас очень занята, прости, что отвлекаю. Просто знай: я горжусь тобой – ты сотворила чудо. И тип наверху непременно тебе это зачтет. Наверное, там, где ты сейчас, такая уймища дел, что тебе просто некогда настучать мне и пару слов. Я все понимаю – мы же солдаты. У нас есть долг. Так что, не спеши. Я буду писать тебе иногда, ладно? Лола, я жду тебя! И буду ждать столько, сколько нужно. Ты только вернись!»

Сообщение ушло, и ему стало немного легче. Он понял, что будет делать дальше – продолжать жить так, чтобы она, вернувшись, тоже смогла им гордиться. Именно поэтому у него нашлись силы и продолжать тренировки, и работать на восстановлении разрухи. У него хватило самообладания не вступать в спор, когда Шепард все же признали погибшей. Не швырнуть в лицо Хакету очередную медаль, призванную в очередной раз заткнуть его совесть. Прийти на праздник в честь победы и как ни в чем не бывало общаться со старыми друзьями, которые перестали верить.

«Я их не виню, Лола. Рассказывают, что ты перепрограммировала Жнецов, отдав им свой ДНК. Что-то вроде той штуки, которую проделал Легион. И это значит, что ты не вернешься. Я даже обиделся – как можно сравнивать тебя и Легиона? Явик со мной согласен. Лиара и СУЗИ тоже. А остальные… Ну, ладно. Наверное, им так проще. Мне их даже жалко, они живут в мире, в котором тебя нет. И знаешь, дурацкий это мир. А я завтра еду в тренировочный лагерь N7. Начинаю программу переподготовки и заодно поучаствую в открытии твоей памятной доски. Все-таки трудно сдерживаться и не брякнуть прямо посреди какого-нибудь торжества: «Gilipollas de mierda, вы ничего не понимаете!» Пока получается. Вчера приходила доктор Чаквас, приносила бренди, выводила на разговор по душам. Сказал, что со мной все в порядке, и это правда. Я просто скучаю, Лола. Ты знай это».

Месяц летел за месяцем. Эта односторонняя переписка стала его привычкой, его молитвой, его маяком. Жизнь на Земле изменилась – она бурлила, как дикий поток. И Вега позволял этому потоку нести себя. Пресс-конференции, выступления перед новобранцами, посещения школ и детдомов. Это стало его новой обязанностью, и Джеймс с ней смирился. Улыбался, повторял заученные слова. И только иногда взгляды детей, полные восторга и знакомой ему жажды, заставляли его отступать от сценария и говорить правду. О том, что мир, заглянувший в бездну, не имеет права оставаться прежним. И каждый выживший – тоже. О том, что жизнь – слишком сложная штука, чтобы приспособить ее под свои ожидания. И о том, что только тогда, когда перестаешь надеяться – начинаешь жить по-настоящему. Поначалу ему устраивали выволочки. Потом махнули рукой и позволили нести любую пургу. Его опять называли героем, и с этим приходилось мириться.

Еще были учеба, жесткие тренировки и экзамены – они казалось детской игрой по сравнению с тем, что пришлось пережить в прошлом. Настоящим отдыхом. Тяжким трудом стали прогулки по улицам города – слишком часто здесь появлялись те, кто раньше был врагом. Те, кто – если верить слухам – нес в себе частичку Шепард. Однажды он не выдержал и поймал за руку идущего куда-то по делам налетчика.

– Где она?! – рявкнул он в его пустые глаза. – Что вы с ней сделали?

Тот, разумеется, не ответил – не смог, даже если бы захотел. У хасков был напрочь атрофирован речевой аппарат.

– Cabron, – буркнул Вега, разжимая хватку.

Но налетчик не спешил уходить, стоял и смотрел на него своими стеклянными буркалами. А потом взял и неловко коснулся его плеча. Джеймс моргнул:

– Лола?..

Налетчик опустил голову и поспешил дальше, а Вега пошел в бар и впервые за все время напился. Она ответила. Ведь ответила же?! Под утро, устав от мыслей, он снова потянулся к омни-тулу.

«Лола. Я знаю – то, что произошло, тебя изменило. Это неважно. Неважно – кто ты сейчас, и как ты выглядишь. Я все равно тебя узнаю. Потому что жду. Я могу ждать столько, сколько надо, ты только дай мне весточку! Напиши мне хоть слово!»

Сообщение ушло, и омни-тул погас. Джеймс смотрел на свою руку – минуту, пять, десять. Ему отчаянно хотелось со всей силы приложиться головой о стену – так, чтобы брызнули во все стороны мозги, потому что ожидание становилось совершенно непереносимым. Но он стерпел. Сжал зубы, медленно опустил руку на колени.

– Хорошо, Лола, – сказал он, сглатывая слезы. – Хорошо. Как скажешь. Я не понимаю, но верю тебе. Думать – не по моей части, – Вега криво усмехнулся. – Но верить и ждать я умею.

Через год ретранслятор «Харон» был восстановлен. Вегу и всех остальных из старой гвардии Шепард пригласили на торжественный пуск: «Нормандия» должна была пройти через него первой, пунктом назначения выбрали Палавен. Корабль был переполнен чиновниками всех рас, и Джокер ворчал, что его малютка похожа на прогулочную яхту. Но Вега видел, что тот втайне рад снова отправиться за пределы осточертевшей ему системы. А он сам был счастлив вновь оказаться на борту судна, которое так много для него значило.

Он прошелся до боли знакомыми коридорами, заглядывая в каждый отсек. Каюта Шепард была заперта, поэтому Джеймс остановился у мемориальной стены и прикоснулся лбом к табличке с буквами, которые были выжжены в его сердце.

– Почему не развлекаетесь, капитан? – незнакомый голос заставил его вздрогнуть.

Молодая женщина с нашивками ополченца смутно ему кого-то напоминала. Он нахмурился. Миловидная внешность, расслабленная поза, и только глаза напряженные, словно ждущие чего-то. Очередная поклонница? Их он за этот год повстречал немало, некоторых приходилось буквально выгонять из кровати.

– Мы знакомы, капрал?

Ему показалось, или на ее лице мелькнуло разочарование? Она хмыкнула, подбоченилась и скрестила на груди руки. И его сердце ухнуло в пылающую бездну – настолько знакомым оказался этот жест.

– Я слышала, раньше вы были общительней.

– Раньше мы все были другими, – медленно произнес он, глядя на нее в упор.

Что происходит? Может, он окончательно спятил?

– Как вас зовут? – не спросил, а скорее потребовал ответа Вега.

Натянутая улыбка тоже оказалось невыносимо знакомой. И взгляд, этот взгляд – пристальный, сосредоточенный. Зрачки, словно два прицела. Dios! Lo que pasa?!

– У меня же бейджик на груди. Вы что – читать разучились?

Буквы сложились в слова далеко не сразу. «Лолита Сегундо».

– Лола. Это ты? – внезапно осипшим голосом прошептал он, хватая ее за руку.

В ушах зашумело, а в груди застучало так часто, словно там заработал пулемет. Весь мир сузился до ее глаз – карих, а не зеленых. Но это было неважно.

– Лола… – прохрипел он снова, приваливаясь боком к стене, потому что пол вдруг заходил под ногами ходуном.

– Тише, тише, Джим… – ее ладонь легла поверх его, успокаивающе похлопывая. – Кажется, тебе нужна помощь.

Его с нечеловеческой силой подхватили под локоть и потащили в сторону лифта. Такая хватка могла быть у турианца или крогана. Или у СУЗИ…

– Эй, – выдавил он на ходу. – Лазарет в другой стороне.

– Заткнись, Вега, – ласково приказала она, нажала на «стоп» и снова повернулась к нему лицом. – Я ведь говорила тебе, что ты полный псих? Я сильно преуменьшала.

Джемс осторожно провел пальцем по ее щеке. Ему казалось, что еще чуть-чуть, и сердце просто лопнет, превратившись в бессмысленную мокрую тряпку.

– Пластик, разумеется, – протянула она, прикрывая веки. – Но получше, чем у СУЗИ… Не останавливайся! – голос прозвучал испуганно, и его ладонь продолжила путешествие по ее лицу. – Это платформа, Джеймс. Искусственное тело, ни грамма плоти, сплошная синтетика. Мой разум – это рой. Десятки тысяч Жнецов, миллиарды хасков. Я здесь, на старой доброй «Нормандии». Я на Земле, на Палавене, Тессии и чертовски много где еще. Прямо сейчас я чиню последний ретранслятор в Вуали Персея и разбираю завалы на Тучанке. Я бессмертна и всеведуща, понимаешь?

– Лола. Моя Лола…

– Прекрати, Джим... Ты разрываешь мое механическое сердце. Черт побери, как я хотела бы просто взять и заплакать! Я не могу снова быть человеком. Никогда, слышишь?

– Тогда почему ты дрожишь? – его рука скользнула вниз по ее шее. – Ты – человек, Лола. Самый лучший во Вселенной.

Она обняла его – осторожно, словно боялась сломать.

– Держи меня, Джим… Ты не представляешь, что это для меня значит.

– Ну почему же. Я видел такую картинку. Слон держит мир. Черепаха держит слона. Я буду твоей персональной черепахой. Платформа для платформы, а?

Она тихо рассмеялась.

– Значит, мы точно подходящая пара.

Кажется, она собиралась сказать что-то еще, но Вега прижал ее стенке лифта и закрыл рот поцелуем. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что он сейчас целует десятки тысяч Жнецов и миллиарды хасков, но это было совершенно неважно. Джеймс был абсолютно и всепоглощающе счастлив.